Андрей Посняков - Рудиарий

– Не говори ничего лишнего, – прошептала девчонка. – Тсс! Просто скажи, что хочешь меня, и все.

– Я хочу тебя!

– Я тоже. Тогда что же мы здесь стоим?

Они любили друг друга до утра, и лишь когда из-за отрогов гор показался сверкающий краешек солнца, обессиленные, упали на ложе. Белое тело Юлии окрасилось золотом восхода, высокая, с твердыми розовато-коричневыми сосками грудь ее тяжело вздымалась, черные локоны разметались, а на губах застыла довольная улыбка.

– Я так долго хотела увидеть тебя, Юний, – открыв глаза, прошептала девушка. – Так давно… Так, говоришь, ты уже больше не гладиатор?

– Да, и довольно давно. Охраняю самого цезаря!

– Отлично! – Юлия встрепенулась. – Поможешь мне провернуть кое-какие дела!

Вот наконец и Рим! Аппиевы ворота – внушительные, трехэтажные, с башнями. Там путники оставили телегу, щедро заплатив стражникам за присмотр. Дальше дорога спустилась с холма, превратилась в улицу, пронзила городские кварталы и вывела к Большому цирку. Там Юлия с Луканом простились с членами шайки и, помахав на прощание, исчезли в шумной толпе римлян.

Избавившись от подозрительных попутчиков, Капулий с Камиллом заметно повеселели и, купив прямо на улице вина у мальчишки-разносчика, накатили аж по две кружки, после чего двинули на виа Фламиния. Юний, естественно, с ними, с таким же тяжелым мешком за плечами, как и у остальных. Мешки оттягивал груз золотых ауреусов, но правду говорят, что своя ноша не тянет, – все трое тащили без устали, что твои лошади или волы, радуясь успешному окончанию столь нелегкого дела.

Тетка Зарпигона встретила их настороженно и, только лишь когда Капулий с хохотом высыпал на стол содержимое своего мешка, оттаяла и даже улыбнулась. Правда, клыкастая улыбка ее больше напоминала угрожающую гримасу, да и та тут же погасла.

– Думаю, тут и мне кое-что причитается, – с подозрением оглядев всех, проскрипела толстуха.

Капулий махнул рукой:

– Сочтемся, тут на всех хватит.

В темных глазах стряпухи вспыхнул алчный огонь.

– Когда же будем делить?

– Да хоть сейчас, – хохотнул разбойник, на всякий случай поправив за поясом внушительных размеров кинжал.

– Может, сначала поедим? – ласково осведомилась вдруг Зарпигона. – Я приготовила оцеллу, похлебку из мидий, рыбинку.

– Да, – неожиданно согласился Капулий. – Такие дела на пустой желудок решать плохо. Пошли поедим.

Заперев комнату с деньгами, все четверо, бросая друг на друга весьма далекие от братской любви взгляды, спустились вниз, в таверну, уже закрытую ввиду позднего времени – на улице уже повисли фиолетовые сумерки.

Ели молча, искоса посматривая друг на друга, над столом повисла такая гнетущая тишина, какая бывает перед хорошей дракой.

– Пойду на улицу, подышу, – поднялся из-за стола Юний.

Сложившаяся обстановка ему крайне не нравилась. Капулий – да и Зарпигона – явно что-то задумал, да и все это было не к добру, ох не к добру. Не очень-то хотелось принимать участие в том, что вот-вот неизбежно случится, но, похоже, никуда не денешься. Главное – обойтись без жертв или, по крайней мере, с минимальными жертвами.

Прислонившись к стене, юноша вздохнул и услышал, как тихо скрипнула дверь.

– Мне вот тоже что-то нехорошо. – Камилл оперся на стену рядом с Рысью, постоял немного, а потом, быстро оглянувшись, зашептал: – Не понимаю, к чему этим дуракам такие деньги? Капулий, идиот, их тут же пропьет, прогуляет, а Зарпигона… Зарпигона вообще тут ни при чем, верно?

– И что ты предлагаешь? – Юний с усмешкой посмотрел на парня.

– Ты же гладиатор! – осклабился тот. – Тебе ничего не стоит справиться с Капулием, старуху я возьму на себя. Ну, давай, решайся – на двоих делить легче, чем на четверых.

Камилл вдруг замолк и боязливо поежился: во двор вышел Капулий.

– Эй, Камилл, – гулко прохрипел он. – Там тебя звала Зарпигона, что-то помочь.

– Схожу. – Парень оторвался от стенки и незаметно подмигнул Юнию.

– Иди, иди, голубь, – проводив взглядом мальчишку, угрюмо буркнул Капулий, однако сам почему-то не уходил, и Рысь уже догадывался почему.

– Кто такой этот Камилл? – вмиг забыв всю возникшую после находки сокровища дружбу, прошептал разбойник. – Трус, развратник и предатель! Зачем он нам нужен? Он что, сильно помогал искать сокровище? Нет, мешал только.

– А Зарпигона? – пряча ухмылку, юноша поддержал беседу.

– А что Зарпигона? – немедленно отреагировал Капулий. – Эта злобная бестия здесь вообще ни при чем! Ни с какого боку. Скажу прямо: удавить их обоих, вот и все дела! И как можно скорее. Думаешь, о чем они сейчас там шушукаются?

Наверняка сговариваются, как бы половчей нас отравить. У, змеи! Прямо сейчас их и порешим.

– А трупы куда денем?

– Придумаем, – отмахнулся разбойник. – Ну, идем…

Пожав плечами, Юний направился в дом вслед за вожаком шайки. В дверях его вдруг задержала Зарпигона, попросив придержать снаружи покосившуюся ставню. Ну, придержать, так придержать – не убудет. Только вот юноша чувствовал, что вовсе не за этим позвала его стряпуха.

Ага! Дождавшись, когда захлопнется дверь, Зарпигона подошла ближе:

– Хороший ты парень, Рысь. Одного не могу понять: как ты связался с этими двумя подонками?

Все четверо уже не ели – лишь сверкали глазами друг на друга. Стояла полная тишина, только слышно было, как в светильнике потрескивает фитиль да лениво жужжат утомившиеся за день мухи. Напряжение возрастало, все четверо смотрели друг на друга, не обращая никакого внимания на опасно накренившуюся амфору с оливковым маслом. Жирная зеленая муха, покрутившись над столом, уселась Капулию на лоб, тот попытался сдуть ее, а затем резко хлопнул себя по лбу. От этого движения сидевший рядом с вожаком Камилл дернулся и задел локтем амфору, которая свалилась с подставки на пол и с глухим треском раскололась.

И тут все сразу пришло в движение: у каждого – у Капулия, у Камилла, даже у Зарпигоны – в руках вдруг оказались ножи, лишь Юний не доставал свой, знал: в случае чего успеет.

– А-а-а, – вдруг зарычал Капулий, – А-а-а-а… – Обернувшись, он подмигнул Рыси – и то же самое сделали Камилл с Зарпигоной. Сверкнули клинки…

Снаружи донесся громкий стук в дверь.

– Кто? – не оборачиваясь, настороженно осведомилась стряпуха.

– Открывайте, – потребовал уверенный тонкий голос. – Это я, Хилон. Есть одно дело.

Враз убрав ножи, разбойники быстро уселись за стол.

– Заходи, Хилон, – льстиво улыбнулась Зарпигона. – А мы тут как раз ужинаем. Тихо так, по-семейному.

Вихрастый воренок Хилон придвинул к столу креслице.

– Что это вы будто чем-то пришиблены? – Он вдруг усмехнулся. – Делите шкуру неубитого льва?

Все разом вздрогнули.