Андрей Мартьянов - Мировой кризис

— Милорд, — сказал поручик по-английски с сильным акцентом. — Подход к преграде расчищен, рекомендую взглянуть. Идти туда всем вместе нежелательно, атмосфера тяжелая: лампы коптят, а дополнительный приток воздуха только через шурф. Лучше втроем.

— Как угодно, сэр. Ойген? Поручик нас проводит. Осмотримся.

Уклон чувствовался, доски были вымазаны глиной, но в соответствии с правилами солдаты посыпали их песком и подошвы не скользили. Львов с карбидной лампой в руке шел первым, за ним Джералд, замыкал процессию Ойген.

— Двадцать и три десятых русских сажен, или сорок три метра длины, — пояснял по дороге военный инженер. — Глубина от поверхности пять и восемь десятых сажен или двенадцать с половиной метров, я все высчитал точно. Мы уперлись в шахту пробуренного шурфа номер пять и перед преградой очистили площадку размерами в полторы на две сажени, потолок укреплен по всем правилам. Не скажу, что тоннель прослужит десятилетиями, но лет пять — точно. Если, конечно, ваши исследования продлятся столь долго.

И впрямь, в конце коридора имелась камера, в которой трое человек могли находиться не стесненно. Над головами — шурф-воздуховод диаметром в полтора фута. А прямо впереди…

— Невероятно интересно, — прошептал лорд Вулси, коснувшись ладонью темной, почти черной, бугристой металлической плиты. — Ойген, мы не ошибались — свинец. Наклон в противоположную от нас сторону, отчетливо видны швы спайки, причем грубые, с потеками: запаивали плиты дикарским методом, лили на стыки расплавленный свинец и, похоже, олово… Никаких эмблем и символов! Господин поручик?

— Слушаю вас, милорд?

— Вы наблюдали процесс создания тоннеля от начала и до конца и им непосредственно руководили, не так ли?

— Совершенно верно.

— Вы можете что-нибудь сказать о структуре холма? Он не показался вам искусственным?

— Вы очень верно заметили, милорд. Довольно странное геологическое образование. Мощный слой крупного горного и овражного гравия, со временем осевшего — рыхлая порода, спрессовавшаяся со временем. Добавочно осадочные отложения. Подобный гравийный завал был бы обычным в горах или, допустим, на морском побережье, но не здесь. Вывод: холм насыпной.

— Благодарю вас, господин Львов. Ойген, а ты что скажешь?

Ойген положил ладони на холодный свинец. Сдвинул брови.

— Это оно. Никаких сомнений. Там, за преградой то, что мы ищем…

Вышли наружу. Джералд отвел в сторону Баркова:

— Граф, подозрения целиком подтвердились… Попросите военных несколько расширить камеру перед свинцовыми плитами и отблагодарите их. Что в таком случае положено делать в России? Деньги?

— Я займусь, — кивнул Барков. — Ну а когда… Гм… Понимаете, Вулси?

— Вечереет, — сказал Джералд. — Сегодня подготовимся, и начнем завтра утром. Нам пригодятся знания господина инженера и саперные инструменты, придется вскрывать внешнюю оболочку саркофага. И вот еще что: пускай ваш камердинер и мадемуазель Чорваш немедля поезжают в Каменец — дадут телеграмму: груз яблок отправлен, ожидайте.

— …Очаровательный город, ничем не отличается от таких же древних поселений в королевстве Чешском или на западе Венгрии, — говорила Ева Прохору Ильичу. Авто они оставили возле поста городового у Новоплановского моста и решили прогуляться до телеграфа пешком.

Вокруг «Руссо-Балта» моментом образовалась толпа мальчишек, жаждавших хоть пальцем потрогать чудо техники — единственный автомобиль в городе принадлежал княгине Анне Хилковой, и увидеть его можно было только по большим праздникам. — Крепость на скале, обрывистые берега реки, средневековые домики, церкви… Вам нравится, мсье Вершков?

— Мне больше нравится Венеция, — прямолинейно ответил Прохор. — Ездили туда с барином. Вот где красота.

На телеграфе первым делом узнали, есть ли сообщения до востребования на имя болгарской подданной Анны Медковец. Да, одна телеграмма — почему-то из Мемеля, Германия.

Примите, распишитесь.

— Мемель? — поперхнулась Евангелина, разрывая конверт. — Газета! Ну конечно!

«Яблоки ожидаются с нетерпением тчк умоляю не сорвать поставки тчк должен предъявить хозяину товар высшего качества тчк»

Значит, подполковник находится в Германии вместе с августейшим патроном. Крайне подозрительно!

Ответную депешу Ева послала на обычный, ничем не примечательный адрес — Санкт-Петербург, Малая Морская дом 13, флигель «б», Акционерное общество купца Фефилова. Крайне желателен срочный ответ.

Конспиративный адрес жандармерии.

С вас восемнадцать копеек за «молнию», уважаемая дамочка.

В «Книготорговой лавке Юрия М. Сцетюнича», располагавшейся напротив телеграфа, Евангелина скупила все доступные периодические издания за последнюю неделю: русские, австрийские, немецкие, румынские. Нагрузила кипой газет Прохора, непонятно сказав, что «надо разобраться».

В чем, спрашивается?

Посетили кафе, Ева потребовала лимонад и пирожное с заварным кремом, мсье Вершков ограничился пивом. Затем направились обратно к мосту.

Застали скандал: давешний городовой нещадно драл за уши шкета лет десяти — оказывается, сей разбойник осмелился незаметно подобраться к авто и погудеть в клаксон. Бесчинство было незамедлительно пресечено.

Обаятельный и улыбчивый Прохор Ильич разрешил конфликт незамедлительно: извлек хулигана из рук полицейского, выдал блюстителю серебряный полтинник за беспокойство, зареванного парнишку устроил на заднем сиденье и прокатил до городской заставы (Ева вести автомобиль отказалась, сосредоточившись на заграничных газетах). Мальчонка был счастлив — теперь он стал первым героем среди сверстников, вряд ли кому другому посчастливится проехать на настоящем авто!..

— Ну что, господа, — Ева непринужденно вошла в «господскую» палатку. — Страшных предзнаменований за последние часы не случилось? Вы сами мне рассказывали, как два года назад пробуждающийся Фафнир на Рейне разорвал в клочки поденных рабочих?

— Боже мой, мадемуазель, не накличьте беды! — ужаснулся Джералд. — С тех пор я стал мнителен до невозможности! Нет-нет, все спокойно.

— Мы решили устроить праздничный ужин, — воодушевленно дополнил Робер. — Его сиятельство граф выдал солдатам бренди из наших запасов, стряпухам поручено сделать свиное жаркое. Пригласили господина Львова — он столько для нас сделал! Я потрясен, как много хороших, отзывчивых людей мы встретили в этой стране! Из любых сословий, от дворян до апашей!

— Не обращайте на Монбрончика никакого внимания, — рассмеялся Тимоти. — Он на радостях в одиночку уговорил полбутылки своей любимой мятной настойки… Ева, какие новости привезли?