Питер Цурас - Победа восходящего солнца

Спрюэнс подозревал, что спрашивавшие и сами знали ответы на свои вопросы — полностью или частично — почти так же хорошо, как Тернер, но их интересовал взгляд Тернера на тихоокеанские операции. Вопросы теперь сыпались, как из пулемета.

«Сэр, из донесений разведки было ясно, что у Японии огромное количество самолетов, [191] В мае 1945 г. США подсчитали, что количество самолетов, готовых к действию, ко времени высадки возрастет с 6700 до 7200. Однако это количество уменьшилось до 3300 и составило 10 500 самолетов; враг собирался ввести их в бой во время первой стадии высадки — по ббльшей части как камикадзе. После войны оккупационные власти обнаружили, что количество самолетов, которые могли бы принять участие в военных действиях, на главных островах — более 12 700 (см.: MacArthur in Japan: The Occupation Military Phase//V. 1 Supplement, Reports of General MacArthur. Tokyo, General Headquarters, Supreme Allied Command, Pacific, 1950. P. 136; Hatton. Указ. соч. С. 174. но меня удивляло то, что, хотя мы бомбили что хотели, они не поднялись в воздух, чтобы противостоять нам».

«Вы не единственный, кого это удивляло, — ответил Тернер. — После первой схватки с нашими авианосцами и Дальневосточными ВВС с Окинавы японцы прочно «приклеили» свои самолеты к земле, чтобы сохранить их для будущих боев во время нашего прихода в Японию. Мы все знаем об этом. Только несколько самолетов с высокими летными и военными качествами, типа «Рейден», использовались против В-29. Никаких значительных заданий авиация не выполняла, даже ввиду приближения нашего флота, так как японцы считали, что несвоевременное построение войск может стать причиной ненужных потерь, и обоснованно опасались того, что мы можем попытаться втянуть их летчиков в преждевременное сражение — ложными ударами или другими хитрыми маневрами. Они планировали нанести серьезный ответный удар только после того, как убедятся, что вторжение началось» [192] Там же. С. 191. .

«Сэр, — сказал другой курсант, — докладывали, что японцы собирались использовать самоубийц задолго до Лейте».

Тернер кивнул: «Дополнение к Соглашению о перемирии позволяет нам официально обсуждать войну с японскими офицерами равного ранга, так обнаружилась интересная информация. Эти обсуждения, кстати, продолжаются. Конечно, бывают неконтролируемые запросы и информация иногда выглядит сомнительно, но в целом обсуждения открыты и полезны». Адмирал умолчал о том, что он, как и все остальные, был поражен тем, что речь идет о таких вещах. «Что касается вашего вопроса, то растущее превосходство нашего флота быстро заставило некоторых руководителей Японии задуматься о систематическом использовании летчиков-камикадзе уже в 1943 году. Но только в конце следующего года, после гибели лучших пилотов при Мидуэе, на Соломоновых островах, Новой Гвинее и Марианских островах, стали серьезно рассматривать камикадзе как последнюю альтернативу обычным бомбовым атакам [193] Inoguchi and Nakajima. Указ. соч. С. 25-26. . Это нам уже было известно. Но именно из дискуссий мы узнали о том, что в первый раз приказ о применении суицидной тактики был отдан 4 июля 1944 года, при Иводзиме. Поскольку все камикадзе были сбиты еще до нападения на наши корабли, мы так ничего и не узнали» [194] Saburo Sakai with Martin Caidin and Fred Saito. Samurai. New York: Bantam Books, 1978. P. 254-256, 263. .

«Сэр, вплоть до самого конца всегда находились японские пилоты, которые не делали попыток ударить самолетом наши корабли. Было ли это спланированной частью системы?»

Тернер снова кивнул: «Да, опытные пилоты, которые были слишком ценны, чтобы жертвовать ими, должны были обеспечивать прикрытие или наносить классические удары. Когда такие летчики вызывались совершить «полет в один конец», им отказывали в «чести» отдать жизнь за императора» [195] Inoguchi and Nakajima. Указ. соч. С. 58-59. Sakai. Указ. соч. С. 294-295. .

«Сэр, теперь мне кажется очевидным, что если тактика, примененная на Кюсю, применялась и на Лейте, то японские самолеты могли уничтожить гораздо больше наших кораблей. Когда они шли на высоте, их можно было сбить без особого труда. Но когда они сбрасывали высоту — снижались, а не продолжали полет на той высоте 10 000–20000 футов, на которой мы могли бы их сбить, а потом пикировали — то, говоря откровенно, японцы могли бы перетопить наши транспорты на Филиппинах. Единственная перемена к лучшему была в том, что теперь опасность, идущая от берегов Японии, стала более ясной» [196] D. M. Giangreco. The Truth About Kamikazes// Naval History, May-June 1997. P. 28. .

«Никому не нравится нести потери, — ответил на это Тернер, — но если японцы использовали свои самолеты на Лейте так, как вы описали, то урок, извлеченный из этого сражения, должен был внести изменения в ведение боя у Кюсю. Окинава представила первые совместные усилия японских пилотов — они использовали скалы и холмы, чтобы обмануть наши радары, однако размер острова и расстояние, которое им пришлось перелететь от баз на Формозе и Кюсю, вместе с тем фактом, что японцы только начинали экспериментировать в этой области, сначала ограничило успех этой тактики. Несмотря на это, были многочисленные случаи успешных нападений, когда японцы возникали так внезапно, что даже у полных дежурных экипажей кораблей, близких к берегу, было мало времени для ответа. И конечно, время ответных действий растягивалось из-за усталости людей, которым приходилось постоянно быть готовыми начать действовать по тревоге. Постоянно разрабатывались новые тактические методы, так как мы приобретали все больше опыта, сталкиваясь с новой угрозой. Идеи распространялись по всем кораблям, и команды перенимали друг у друга все, что могло пригодиться, все, что могло укрепить оборону благодаря сокращению времени ответа зенитных орудий. Хотите что-нибудь добавить, коммодор Бейтс?»

«Конечно, сэр. К лету 1945 года визиры 5-дюймовых орудий, которыми были оснащены посты наведения, обеспечивали быструю, не требующую радиолокационного наведения стрельбу, поэтому многие корабли начали оснащаться совмещенной системой с медленными приборами управления огнем «Марк-37» для 5-дюймовых орудий и более быстрыми «Марк-51» для 40-миллиметровых. Эти изменения — вкупе с реактивными снарядами в зарядном поддоне — сделали возможным более быструю готовность к отражению внезапных атак; но если радар обнаруживал цели на более привычных расстояниях, то снова использовались дальнобойные механизмы наведения «Марк-37». Новые радары «Марк-22», которые позволяли заранее и точно определить приближающийся самолет, тоже были широко распространены во время операции «Маджестик» [197] COMINCH Р-0011, Anti-Suicide Action Summary, August 31, 1945. P. 20. . Они были малодейственны в сражениях близко к берегу, но снова и снова доказывали свою ценность на авианосцах.

До появления камикадзе 20-миллиметровые зенитные орудия были величайшей угрозой для японских самолетов. Однако недостаток ударной силы сделал их для камикадзе оружием немногим серьезнее, чем психологическое. Командующие больше полагались на крупные 40-миллиметровые орудия, поскольку они могли поражать приближающиеся самолеты. Мы впихнули дополнительные сдвоенные и счетверенные 20-миллиметровые зенитные установки на уже и так забитые палубы всех кораблей — от минных тральщиков и танкодесантных до линкоров и авианосцев».