Александр Маркьянов - Ген Человечности

– Она захлопнулась – прохрипела Энджи в темноте, рядом со мной – тут замок автоматический

– Засов! Засов! – прохрипел в ответ я и закашлялся – закрой на засов! Или чем-нибудь завалить надо!

В темноте я не видел ни хрена, из коридора несло опасностью – но первым делом надо было сдержать прорывающихся в здание одержимых, хлипкий замок мог и не выдержать напора. Откуда я знал, что на двери есть засов? А зачем вообще нужна металлическая дверь без засова? Если уж потратился на металлическую дверь. чего то опасаясь – так и засов лишним не будет.

– Кажется, нашла – через секунду раздался четкий металлический лязг задвигаемого засова. Никогда я еще, наверное, так не радовался такой простой вещи, как наличие засова на двери…

– Где Питер?

С противоположной стороны двери отчетливо было слышно постукивание, царапание и какое-то ворчание…

– Наверх пошел… Наверное… Один? Чтоб его…

Винтовка висела на груди, я на ощупь отсоединил магазин, засунул в карман. Достал из разгрузки новый, вставил его в винтовку, нащупал затвор и передернул его. Когда боевая пружина механизма винтовки с четким лязгом вернула затвор на место, досылая первый патрон в патронник, я сразу почувствовал себя намного спокойнее. Пока есть винтовка и патроны – живем…

– Пит!

– Наверху! – донесся откуда то сверху голос, наполняя радостью и облегчением мое сердце.

– Мы к тебе идем, не стреляй!

– Давай!

Осторожно переступая в темноте (хреновое, надо сказать ощущение, а подсвечивать установленным на винтовке фонариком я не хотел, батарейки не вечные), мы пошли вперед, через несколько метров нога наткнулась на что-то мягкое. Посветил установленным на винтовке фонариком – одержимые, один на другом, те самые, которых завалил Питер. Луч фонаря был узким, сфокусированным, и понять сколько их тут было невозможно. Не меньше трех…

– Осторожно, под ногами… – предупредил я, широким шагом переступая через трупы одержимых на полу. Еще грохнуться рожей об пол тут в темноте не хватало.

– Поняла… – раздалось сзади

Питер стоял у самой лестницы, направив ствол автомата на освещенный коридор. Странно, но электричество здесь все еще было. Метрах в десяти впереди висела на одной петле искалеченная дверь, рядом распластался одержимый. Отчетливо пахло порохом.

Поднявшись, я одобрительно хлопнул брата по плечу, тот заметно вздрогнул…

– Супер! Бросай свою лабораторию и иди в спецназ – там тебе самое место, братан.

– Я бы все отдал, чтобы закрыть глаза и оказаться в своей лаборатории сейчас …

– Да, брось… Больше этих гавриков тут нет.

– Надо все равно проверить – сказала почти спокойным голосом Энджи, и тут я с ней был на сто процентов согласен. Хоть и мала вероятность, что в одном из кабинетов затаился одержимый – а проверить все равно надо…

– Проверяем. Питер – остаешься в коридоре на всякий случай. Мы с тобой – я посмотрел на Энджи – проверяем кабинет за кабинетом. Ты штурмовым действиям вообще училась? В ФБР этому учат?

– Только в академии ( академия ФБР в Квонтико, штат Виргиния – прим автора ) да и то хреново. А так – я типичная кабинетная крыса…

– Да не скажи – кабинетные крысы так не стреляют. Держись за мной и будь наготове.

– Поняла!

Дверей было пять, все с одной и той же стороны, что облегчало задачу. За пятнадцать минут мы проверили все пять – но больше на этаже не было ни одной живой души… Хоть это радует.

– Взгляни… – Энджи с ужасом смотрела в окно.

Я подошел, взглянул – и то что я увидел оптимизма мне не добавило. Солнце уже зашло за горизонт, землю окутала тьма, освещение было, но половина лампочек уличного освещения была разбита – и в жирной черноте тьмы сновали еле видимые тени. Догадаться, кто это и какого хрена они здесь торчат – проблем не составляло…

– Щас я их отсюда… – я начал искать ручку, открывающую окно, Энджи схватила меня за руку.

– Не надо! Все равно их тут полно, в темноте всех не перебьешь. Зато они могут понять, что мы на втором этаже и попытаться пробиться сюда через окна. Кажется, мы здесь капитально застряли… – добавила она. Да уж…

– Чисто! – объявил я, выходя в коридор – а вот на улице одержимые кишмя кишат. Завтра придется прорываться…

– Твою мать… – выругался брат, прислонившись к стене – б… чтоже я натворил…

– А что? Если бы не ты, нас бы на улице растерзали – недоуменно ответил я

– Да я не про это. Про вирус…

– А… – протянул я – забудь. Все равно сделанного не воротишь, правда?

– Это вы про что? – подозрительно спросила Энджи, вглядываясь в нас.

– Да так. Про свое. Кто за то, чтобы зачистить первый этаж и заодно посмотреть, что там внизу за мастерская такая? – бодро сказал я, меняя тему

– Надо… – отозвалась Энджи, Питер только кивнул. Чувствовалось, что он крепился, но происходящее сильно выбивало его из колеи. Все-таки ученый как-никак не сотрудник правоохранительных органов.

– Тогда пошли…

В мастерскую (я предполагал, что это была именно автомастерская, за дверью же могло быть все что угодно) вела одна дверь, тоже стальная. Мне это уже начинало сильно не нравится – обычный дилерский центр продажи подержанных машин, и при этом стальные двери не только входные, но и внутренние. Что-то здесь было не так…

– Дамы вперед – я галантно отступил в сторону, давая пройти Энджи – особенно если впереди могут быть минные поля…

– Очень смешно … фыркнула она, склоняясь со своей проволокой над дверью

– Сделаешь – и сразу в сторону – предупредил я, беря на изготовку винтовку. Сухо щелкнул замок.

– Назад!

Эта дверь открывалась наоборот – не на себя, а от себя. Открыв ее пинком, я двинулся вперед, луч подствольного фонаря подобно световому мечу метался по сторонам, освещая автомашины и какое-то оборудование. Мастерская, точно…

Что впереди кто-то есть, я даже не услышал, а почувствовал. Резко сместился в сторону – и в следующую секунду впереди, метрах в пяти оглушительно бухнул дробовик. Грудь и левое плечо обожгла резкая боль, впереди четко лязгнул затвор помпового ружья – эта сволочь дослала новый патрон в патронник. Луч фонаря дрогнул, высвечивая человеческую фигуру в темноте – и, я дважды выстрелил из винтовки, целясь по лучу в синий комбинезон незнакомца. Синий комбинезон мгновенно окрасился в бурый цвет, человек, стрелявший в меня из дробовика, мешком повалился на пол мастерской и уже в агонии нажал на спуск. Снова гулко грохнул выстрел, дробь хлестнула по полу, с резким хлопком разлетелось колесо одной из стоявших в гараже машин, сбоку что-то вспыхнуло…

– Тушите!

Я двинулся вперед, целясь винтовкой в наиболее опасные направления. Этот сукин сын застал меня врасплох и едва не убил – грудь болела, как будто к ней приложили раскаленное тавро, медленно намокал рукав – но мне было не до этого. Расслабился я с опасными, быстрыми, сильными, но тупыми и невооруженными одержимыми, расслабился… За моей спиной что-то с грохотом упало, затем еще. Только бы потушили, пожара еще не хватало. Либо здесь поджариться, либо на улицу выпрыгивать, где одержимые поджидают смотавшийся от них ужин – хорошенький выбор, не правда ли…