Владилен Машковцев - Время красного дракона

Прокурор города — И. П. Соронин».

На отдельно приложенном листе городской прокурор сообщал дополнительные данные о безобразиях: «Гейнеман превратил колонию в публичный дом для работников НКВД. Заключенных девиц он отдавал на ночь для разврата работникам госбезопасности. Так, например, заместитель начальника НКВД Порошин А. И. сожительствовал систематически с заключенной Меркульевой, распивал там водку, занавесив окна в дневное время для темноты».

Заштатный прокуроришка беспокоил Вышинского подозрениями и жалобами то на Завенягина и Коробова, то на местного начальника НКВД Придорогина. Вышинский передавал кляузы Соронина — Николаю Ивановичу Ежову. Мол, разберись, жалуются на твоих людей и на тех, чью деятельность я не проверяю.

Ежов встретил как-то случайно в приемной у Сталина — Авраамия Павловича Завенягина, заинтриговал его:

— Хошь, покажу тебе доносы? На тебя поклепы, Авраамий!

— Любопытно.

— Загляни ко мне часика через два.

Завенягин зашел к Ежову, с полчаса читал письма Соронина, Придорогина, каких-то осведомителей — Шмеля, Печенкина, Жулешковой, Лещинской... Но страшнее всего были выдержки из показаний арестованных руководителей, партийных работников. Все они показывали, будто были завербованы в антисоветские организации лично Завенягиным. Авраамий Павлович отбросил с отвращением писульки мелких доносчиков, а бумаги, подписанные Сорониным и Придорогиным, аккуратно сложил в стопочку:

— Они и есть фактические враги народа, — сказал он Ежову. — Угробили сотни лучших специалистов. Там же завод лихорадит, выпуск металла сократился. Урон страшный! Они обезумели и вышли из-под вашего контроля. Начальника цеха Голубицкого они не имели права брать без визы Вышинского. Если уж бороться с вредителями, то в первую очередь надо посмотреть на них.

— Что ж ты не просигнализировал? — сокрушенно покачал головой Ежов.

Когда Завенягин ушел, Ежов позвонил Вышинскому:

— Януарьич, у меня достоверная и важная информация.

— О чем?

— Твой прокурор в Магнитке — враг народа! Ну и мои кадры там замешаны. Я комиссию направлю туда. Ты мне заверь несколько ордеров на аресты.

— Нет проблемы, можешь взять там всю мою прокуратуру.

— Мы и начальника НКВД ликвидируем. Завенягин считает, что он враг народа.

— Ты имеешь в виду Придорогина?

— Януарьич! Ты знаешь мои кадры?

— Я знаю даже о том, с кем спит заместитель начальника НКВД в Магнитогорске Порошин.

— И с кем он спит? У меня такой информации не имеется.

— Там начальник лагеря устроил в колонии публичный дом. Твои молодцы развлекаются с девицами, осужденными по 58-й статье.

— Спасибо, Януарьич, за сигнал. Я их всех там в порошок сотру. Я им воткну по раскаленному пруту в каждую задницу.

— Ну, ты не торопись, проверь информацию.

— Проверим.

В кабинете Ежова, слева от его стола, висела карта страны, где многие города были обозначены маленькими красными флажками: гнезда контрреволюции. Крохотный красный флажок с иголкой вместо древка втыкался на карте лично Николаем Ивановичем. И далеко не по пустякам, а только в том случае, когда врагами народа оказывались работники НКВД, прокуратуры, партийных органов. Ежов нашел точку с надписью «Магнитогорск» и вонзил в карту красный вымпелок. Далекий и прославленный в прессе город начинал привлекать внимание. Там найден на кладбище склад оружия: пулемет, маузер, патроны. У старика, казачьего офицера, который прятал пулемет, хранились фотокарточки Блюхера, братьев Кашириных. В Магнитке раскрыта организация «Польское войско», повстанческие сотни в колонии. Арестована банда сосланных махновцев за рулями грузовиков — под руководством эсера Сулимова. И в НКВД кадры грязные. Затаился там заместителем начальника милиции некий Порошин — сынок одного арестованного профессора, лютого врага партии, советской власти. Пребывающий в лагере бывший профессор Порошин переправил недавно каким-то образом письмо Вячеславу Михайловичу Молотову. Когда-то Молотов лечился у профессора. И, видимо, на этом основании ученый муж считает необходимым направлять свои клеветнические послания непосредственно Вячеславу Михайловичу:

«Уважаемый господин Молотов! Практика показала, что задуманная Вами реализация социалистической утопии — проваливается. Вы бросили в тюрьмы и концлагеря миллионы людей. Сначала большевики уничтожали дворян и буржуазию, купечество. Затем казачество, духовенство, крестьян, ученых. Но государство не сможет существовать без купца, без культуры торговли. Купец по Вашим понятиям — спекулянт, преступник. А на самом деле купец лишь посредник между спросом и предложением. Экономика должна работать автоматически — по законам рынка. Вы же создали систему принуждения и распределения. Эта система убивает заинтересованность в труде, в техническом и научном прогрессе. Ваш эксперимент неминуемо кончится крахом. Теория классовой борьбы — это теория коллективного людоедства. Правильнее было бы предать Маркса проклятию, а труп Ленина сжечь и выстрелить его пеплом из пушки в сторону зарубежья. А Вы забальзамировали этого негодяя как фараона. Репрессии и расстрелы Вам необходимы, чтобы народ пребывал в рабстве. Ваши палачи добрались до рабочего класса, членов ВКП(б), военной, промышленной и партийной элиты. Все злодеяния по разрушению России осуществлены Лениным и евреями. Только вторжители, наемники, евреи и большевики были способны на такие апокалиптические разрушения. Но меня радует, что Вы начали пожирать самих себя. Как сказано в Священном Писании: «За то, что они пролили кровь святых и пророков, ты дал им пить кровь. Они достойны того... И они кусали языки свои от страдания».

В Магнитогорске были обнаружены листовки примерно с таким же содержанием. Может быть, профессор пописывает, а его сынок распространяет тексты, прикрываясь формой работника НКВД? И почему у профессора Порошина там много энергии? Где он находится: на курорте или на лесоповале? Какие у него есть родственники? В каких городах проживают? На каких должностях трудятся?

На все эти вопросы Ежов пожелал получить обстоятельные ответы. И получил их без промедления. Профессор Порошин лесоповалом не занимается, а возглавляет санчасть в норильском концлагере у Завенягина. Ученого мужа должны были расстрелять в одной группе с Мильчаковым. Но Завенягин сохранил им жизнь. Жена профессора проживает в Москве, имущество и квартиру у нее не реквизировали. Сынок профессора Порошина процветает на должности заместителя начальника НКВД в Магнитогорске.

В епархию могущественного Завенягина Ежов вторгаться не стал. А по остальным вопросам решение принял: «Жену профессора Порошина арестовать, имущество и квартиру реквизировать. И сделать по линии кадров запрос. На каком основании в Магнитогорске занимает должность заместителя начальника НКВД сын врага народа Порошин Аркадий Иванович?»