Владилен Машковцев - Время красного дракона

— А кто яму будет рыть?

Могилу выкопал Курт, помогал ему Разенков. Матафонов и Разенков сбросили в яму тела — Меркульева, Золотовского, Монаха. Курт нарвал травы, полевых лопухов, букетик цветов. Он сам спустился в схорон, лег, закрыв лицо травой. Груздев подал револьвер Разенкову, пополнив барабан патронами:

— Стреляй!

Разенков выстрелил шесть раз, но Курт продолжал стонать и дергаться.

— Закапывай, не вылезет, — подал Матафонов лопату бригадмильцу.

— Ужасный день! — сплюнул Груздев.

— Невезучий, — согласился Матафонов.

Разенков забросал могилу, притоптал. Шофер «воронка» расстелил на ковылях тряпку, подал стаканы, открыл две бутылки водки, разлил. Выпили молча, закусывали луком и хлебом. И все посматривали в сторону леска, где скрылись беглецы — Эсер и Коровин.

— Как же так получилось? Едри их мать! — сокрушался Груздев.

— Мож, промолчим. Подпишем бумагу, што расхлопали, — предложил сержант Матафонов.

Груздев помотал головой отрицательно:

— Нет, их могут поймать случайно. И мы тогда загремим.

Разенков дал дельный совет:

— Надо ехать на станцию Куйбас. Она — рядом. Коровин туда поползет к товарнякам. И Эсер за ним увяжется.

— Если мы Эсера и Коровина не возьмем, полетят наши головы, — подумал Груздев.

Но перед глазами его стояли не Эсер и Коровин, а великан-Монах с распростертыми руками, будто черный крест. Груздев стрелял и стрелял по нему в упор. А Монах не падал, а надвигался и надвигался, как обещание возмездия.

Ранним утром, когда город еще не проснулся, Владимир Ильич Ленин рылся на помойке, чтобы найти на завтрак хоть какую-нибудь корку хлеба. И ему сразу повезло: кто-то завернул в газету и выбросил ржаную горбушку, три вареных, еще не прокислых картофелины, полселедки и обкусанный крендель. В другом свертке вкусно пахли кости плохо, небрежно обглоданной курицы, на них было предостаточно мяса. Однако Владимир Ильич еще не утратил окончательно чувство брезгливости. В курьих костях валялись окурки, сургуч от водочной бутылки и рваный женский чулок. Пришлось данную находку отбросить. Не очень культурны все-таки люди, обязательно бросят в остатки пищи какую-нибудь пакость! Просто кощунственно! И никакой заботы о тех, кто питается отбросами! Разве можно с такими людьми построить коммунизм?

Но ведь когда везет, то жди удачи. И порывшись на помойке, Ленин обнаружил еще несколько корок хлеба и большой кусок колбасы, покрытой плесенью. Насколько все же расточителен русский народ! Плесень можно стереть тряпочкой, пропитанной постным маслом. В конце концов, колбасу можно отварить, прожарить. Она — копченая! Плесень не проникает в глубины этого чудного продукта. И человек, кудесник, мастер, который изобрел копчености, выше на голову того, кто разработал теорию научного социализма.

При этой крамольной мысли Владимир Ильич смутился, черт попутал. Ленин продолжал копаться в отбросах. И снова — счастье! Они были измазаны красками всех цветов, дырявые, левая штанина оторвана, но немножко, не до колена, как на имеющихся. Ленин нашел приличные штаны.

— Почему пролетариат все время отрывает левую штанину? — вопросил вождь, не ожидая ответа.

И все же это — уже прогресс. В таких брюках можно было выйти на Первомайскую или Октябрьскую демонстрацию. И не прогонят начальник милиции Придорогин и новый прокурор Соколов. Он, Владимир Ильич Ленин, захлебнется от счастья, спрашивая людей в колонне:

— Вы знаете, кто я?

И люди будут совать ему пятаки, гривенники и даже рубли. Они любят Ленина, они жалеют его, не предали, как партийцы. О, это гнусное племя душегубов, живоглотов, держиморд, угнетателей! Вместо социализма они укоренили госкапитализм с тоталитарной системой управления экономикой и общественными процессами. Госкапитализм — это успех для короткого этапа. Они, сталинисты, не реагируют на требования времени.

По теории вероятности после радости — неприятности. Владимир Ильич огорчился, когда увидел в мусорном ящике свою книжку с наименованием «Что делать?». Еще больше его травмировала крыса, которая вылезла нагло из хлама, отбросов и зловония помойки.

— Здравствуйте, коллега! — оскалилась крыса, шевеля усиками.

— Здравствуйте, мадам, но я не имел чести познакомиться с вами раньше, — начал прятать трофеи Ленин.

— Верни мне мою пищу, штаны я тебе жертвую, — крутнула носиком крыса.

— Частная собственность ликвидирована социалистической революцией. Я прикажу Феликсу Эдмундовичу арестовать вас, мадам, — закартавил вождь мирового пролетариата.

— Вы экспроприируете мою помойку? — рассердилась грызунья.

— В наше время помойка дает продуктов питания больше, чем колхоз.

Крыса поднялась на задних лапках, почистила довольно мордочку:

— Да, мы, крысы, живем сытно. Наш род размножается стремительно. Мы очень вам признательны. Россия через несколько десятков лет будет переименована в Крысию. Не могли бы вы написать обращение — гражданам Крысий?

Не было никакого смысла вступать в полемику с крысой. Владимир Ильич окинул страдальческим взором окрестность и удалился. По городу уже трезвонили первые трамваи, люди ехали на работу. На Ленина эти люди не обращали внимания. Они давно привыкли к его ремкам и лохмотьям, к оторванной до колена штанине. Левая нога вождя была намного богаче и зажиточнее правой ноги, ибо обута была в новую галошу. На правой ноге трепыхался старый лапоть, подвязанный марлевыми бинтами не первой свежести. Обстоятельство это в какой-то степени смущало Владимира Ильича. Но в магазинах не было одежды и обуви. Все эти трудности надо было переносить вместе с народом. Нельзя же уподобляться руководителям, которые жиреют на спецпайках, приобретают хорошие вещи в спецмагазинах, разъезжают на легковых машинах и называют себя слугами народа.

Нет, Ленин не изменил своего мнения: партия — это ум, честь и совесть эпохи. Как мало все-таки осталось настоящих коммунистов. Когда-то умница Мартов воскликнул: «В России только два коммуниста — Ленин и Коллонтай!» А теперь? Владимир Ильич начал вспоминать своих друзей, знакомых. Все настоящие коммунисты сидели в тюрьме: и татарин-водовоз Ахмет, и портной Штырцкобер, и художник-фантазер Трубочист. Слава богу, режим у них не строгий, и они изредка появляются в городе, заходят в гости. Ленин жил в заброшенной землянке на пятом участке возле горы Магнитной. У него часто ночевали бродяги и личности, которых разыскивало НКВД. На прошлой неделе, например, пришли ночью два беглеца — Эсер и Коровин. С Эсером Владимир Ильич был знаком по тюрьме, они просидели больше года в одной камере. Довольно приятный и умный собеседник, хотя по взглядам — идеологический противник, дружок Марии Спиридоновой. Ленин сходил на конспиративную квартиру к родственникам Эсера, побывал и у бабки Коровиной. Родственники снабдили беглецов деньгами и одеждой, переправили их следующей ночью в горы.