Владилен Машковцев - Время красного дракона

Мишка Гейнеман говорил Порошину:

— Шмель — не еврей. Подлец не имеет национальности.

Но в НКВД Шмеля не считали подлецом, он был способным сексотом. Не зря ему доверили слежку за мавзолеем. Мордехай ждал милицейского наряда, а работники НКВД и красноармейцы не появлялись. Шмель замер, увидев, как из притона выкарабкался Ленин с торбой. Значит, сию минуту должен появиться и Эсер. Они уходят! Что же делать? Как их задержать? Что случилось с Разенковым? Неужели он предал, не пошел в НКВД?

Однако беспокоился Шмель напрасно. Разенков добежал до милиции ровно за пятнадцать минут. Но вот пока нашли начальство, подняли группу захвата, отремонтировали сломавшуюся автомашину, прошло полтора часа. Да и Придорогин не торопил:

— Не суетитесь, вызовите на всякий случай роту стрелков, окружите пустырь, чтобы и мышь не проскочила. До вечера Эсер не высунет носа из укрытия.

Мордехай волновался зря, ибо Эсер не мог выйти днем из мавзолея в город. Серафим Телегин спал на топчане под портретом Партины Ухватовой, выпив с устатку. А Владимир Ильич ушел с торбой на тарный склад, дабы сдать пустые бутылки, пополнить валютой партийную кассу. Ленин не предполагал о событиях, которые должны были вот-вот развернуться у мавзолея. Он сдал бутылки и вышел из барака-склада на солнце. Люди узнавали его, улыбались, приветствовали:

— Как живем, старик?

— Привет, Ильич!

— Добрый день, товарищ Ленин.

— Владимиру Ильичу поклон.

— Да здравствует вождь мирового пролетариата!

— Сообразим на троих?

При некоторой доле юмора, иронии не было в этих приветствиях насмешки и отрицательного отношения. Ленин редко просил милостыню, неудобно ему было стоять с протянутой рукой. Правда, иногда, увидев на улице важных особ, Владимир Ильич скоморошничал, останавливался и протягивал опрокинутую кепку:

— Господа! Прошу пожертвовать для пополнения партийной кассы. Когда мы придем к власти, вернем долги. У большевиков возникли затруднения.

И люди бросали деньги: рубли, трешки, пятерки и даже червонцы. Ленин умел развеселить народ одной фразой:

— Товарищи! Социализм — это бутылка водки плюс электроплитка с яишницей!

На этот раз к Ленину подошел Трубочист:

— Здравствуйте, Владимир Ильич.

— Рад вас видеть, — поклонился Ленин.

— Куда держим путь?

— В мавзолей вестимо.

— Туда нельзя, товарищ Ленин.

— Почему нельзя, позвольте узнать?

— Мавзолей окружили чекисты, красноармейцы. В городе облава, только что схватили Ахмета. Вам надо уходить из города, Владимир Ильич.

— Но я должен предупредить товарища по революционному подполью, — пытался вырваться из рук Трубочиста Ленин.

— Поздно, Владимир Ильич.

— Почему?

— Эсера вам не спасти. Идите за мной, я вас укрою, переодену, загримирую и вывезу из города. Доктор Функ поможет нам.

— Они не посмеют арестовать меня, вождя мирового пролетариата.

Трубочист обнял Владимира Ильича:

— Они посмеют, они все могут.

Юрий Георгиевич Функ принял гостей радостно:

— Добро пожаловать, проходите. Чем смогу вам помочь?

— За Лениным охотится НКВД. Ему бы укрыться на одну ночь, — объяснил Трубочист.

— Я могу поместить его в клинику и на месяц. Они не догадаются искать у нас.

— А кто со мной будет в палате? Интересные собеседники найдутся? Не терплю скучных людей, — прохаживался бодро Владимир Ильич по кабинету врача.

— Да, у меня есть прелюбопытные личности: два Маркса, один Энгельс, Троцкий, Бухарин и сын последнего царя — Алексей.

Ленин поднял протестующе руку:

— Нет, с этими психами общаться я не желаю. Два Маркса — это слишком уж много. От одного можно с ума сойти. Троцкий — фанатичен, Бухарин — болтлив. Образ царевича меня пугает, мы же его расстреляли. Вдруг из ран хлынет струями кровь...

Функ задумался и предложил:

— А если мы подселим вас к Надежде Константиновне Крупской?

— Соглашайтесь! — вмешался в разговор Трубочист. Владимир Ильич был явно недоволен:

— Нет, эта зануда мне надоела. И она ужасна, похожа на ондатру. Да, да! Она похожа именно на старую, ожиревшую, седую ондатру!

— Как ни странно, Клеопатры у нас нет, — рассмеялся Функ. В кабинет вошел санитар:

— Юрий Георгиевич, к нам привезли нового больного.

— Кого?

— Ленина.

— Какой ужас! — воскликнул Владимир Ильич. — Еще один самозванец! Я хочу поселиться с ним. Я выведу его на чистую воду.

Доктор Функ мягко кивнул санитару:

— Приведите, пожалуйста, больного.

В кабинет робко вошел толстенький лысый гражданин лет шестидесяти с возбужденным блеском в глазах.

— Садитесь, — пригласил его доктор.

Пухлый лысарик присел на стул, огляделся. Функ смотрел ему в глаза пристально:

— Мы хотели бы с вами познакомиться. Кто вы? Как ваша фамилия, имя, отчество? Где вы работаете?

Гражданин ответил спокойно, с достоинством:

— Видите ли, я Ленин Владимир Ильич.

— А кто тогда, по-вашему, я? — спросил другой претендент на данную личность.

— Вы обыкновенный нищий.

— Я нищий? — оскорбился собеседник.

— А кто же вы? У вас на одной ноге галоша, на другой — лапоть.

— А вы зато не похожи на Ленина? Вы вовсе не Ленин!

— А кто же я?

— Вы лысая свинья.

— Однако вы тоже лысый. И весьма похожи на меня. Полемику можно вести более интеллигентно. Если вам так хочется быть этим идиотом — Лениным, будьте им. А я стану гегемоном, пролетариатом.

— Прекрасно! Вот мы и нашли общий язык. Теперь нам остается только осуществить революцию, экспроприировать имущество буржуазии. Необходимо свершить военный переворот, захватить телеграф, банки. Промедление смерти подобно!

— А что мы будем делать с этим субъектом в белом халате? — спросил гегемон у вождя.

— Мы отрубим ему голову и заспиртуем.

Доктор Функ переглянулся с Трубочистом:

— Владимир Ильич нуждается в лечении.

— В какой-то степени, — согласился Трубочист.

Санитар увел в палату и Ленина, и новичка, олицетворяющего пролетариат. Больные не конфликтовали. В палате новичок признался Ленину:

— Вы не волнуйтесь, я абсолютно нормальный человек, работаю бухгалтером, сделал крупную растрату. Теперь приходится симулировать.

Владимир Ильич расхохотался:

— Вы полагаете, что я психически болен? Ничего подобного! Безумен мир, в котором мы живем. Все мы не те, за кого себя выдаем.

— Значит, вы не Ленин? Не Владимир Ильич?

— Я Ленин. А в мавзолее лежит муляж, труп другого человека, моего двойника. Сталин отстранил меня от власти, пытался отравить. Но он подсунул яд не мне, а моему двойнику. Ха-ха!

— Я не могу в такое поверить, — засомневался товарищ по палате.

— В это трудно поверить даже мне, — печально ответил вождь мирового пролетариата. — Меня спасли верные друзья, но они все расстреляны.