Митрополит Вениамин (Федченков) - О вере, неверии и сомнении

Я утверждаю, что большая и основная часть наших познаний приобретается не путем ума, а чрез непосредственное восприятие. Теперь есть целая философская школа реал-интуитивизма (Лосский, Франк), но, не вдаваясь в сложные рассуждения ее, подойдем к вопросу проще, анализируя наш собственный опыт, на коем стоят, в конце концов, и самые сложные философские системы.

Огромнейшее количество наших познаний об окружающем нас мире человечество получало и получает непосредственно, помимо ума: пространство, время, свет, цвета, вкусы, звуки, твердость, тяжесть и проч. и проч. – все это дано нам ничуть не рассудочным путем, а через соответствующие органы чувств. И если бы мы не имели какого-нибудь органа, или он был бы испорчен, или сами лично не получили бы восприятия предмета, то мы не могли бы иметь никакого познания о нем, хотя бы тот существовал несомненно. Возьмем пример, всем известный с детства. Слепому рассказывают о белом цвете, а он спрашивает, что это такое. Говорят: как снег. Значит, он – холодный? – и проч. И сколько ни объясняли слепому о цветах, он со всем своим умом ничего так и не мог “понять”, потому что сам не видел, сам непосредственно не воспринял цвета за отсутствием органа зрения.

А у некоторых органы испорчены – и тогда никакой ум не может помочь. В физиологии известен недостаток зрения под именем “дальтонизма”. Эти люди не видят каких-нибудь отдельных цветов. Я лично знал одного фельдшера, который не различал зеленого цвета: он ему казался серым, как и каменная мостовая. И ничто не могло помочь ему.

Или я имею и отличное зрение, или вкус, но пока еще не воспринял им чего-нибудь. Ум не поможет тут нисколько. Например, если я не вкушал меду, то совершенно нельзя объяснить мне этот вкус никакими словами и понятиями.

Так же точно нельзя объяснить никому ни запаха цветов, ни звуков певчих птиц, ничего иного, чего не воспринимали мы сами лично. А что восприняли или чему поверили от опыта других – то является материалом в нашей душе, над которым потом уже оперирует ум: сопоставляет, сравнивает, делает выводы, предположения и проч.

И с этой стороны ум уже является не источником знания, а утилизатором его. Его задача, так сказать, больше формальная, служебная. Это – машина, которая перерабатывает готовый уже материал, полученный нами совсем другими путями, непосредственно. Такова скромная роль ума. Он и в этом естественном мире не дает нам “знаний”, а лишь комбинирует их и делает выводы, иногда гениальные…

Знания же приобретаются опытом или интуицией, или непосредственным восприятием.

Теперь всмотримся немного подробнее в процесс этого источника знания – опыта. Что он такое? Что это за “непосредственное” восприятие?

Возьмем опять простой пример. Я “вижу” зеленый цвет дерева. Что это означает? Я имею орган зрения, или восприятия, – око. Око – открыто, т. е. готово к восприятию. В него попадает зеленый цвет от предмета (дерева, краски) – не самый предмет, а его свойство, действующее на воспринимающий орган; поэтому можно сказать, что предмет познается через непосредственное действие свое на воспринимателя. Или еще иначе выражусь: предмет открывает себя через действие совне. Не покажись, не откройся дерево на поле нашего органа восприятия, то, сколько бы мы ни смотрели, ничего не увидели бы, ибо ничто не действовало (бы) на нас.

Итак, сущность познания есть непосредственное действие на нас бытия, или самооткровение, откровение, открытие, показание, обнаружение, явление его нам. Мне наиболее подходящим для целей моих рассуждений представляется термин откровение, его я и буду употреблять дальше.

Что же важнее из этих двух сторон познания: действие откровения предмета или восприятие этого действия нашими органами? Конечно, важны они обе; без одной из них не будет познания. Но сравнительно важнее – откровение объекта, а не восприятие субъектом. Воспринимающий является больше пассивной стороной, а активной, действующей является предмет, открывающийся нам. Поэтому можно сказать, что познание есть не столько интуиция или непосредственное восприятие, сколько самооткровение бытия, вызывающее в нас ответное ощущение, или восприятие.

Таков общий закон познания естественного мира: непосредственное откровение.

Следовательно, и в познании мира действует совсем не наш ум, а действует сам мир, и притом – помимо ума – непосредственно на органы восприятия.

И значит, уму совсем не приходится величаться: он уступает даже перед естественными “чувствами” в деле познания мира; еще более отходит на задний план перед самим бытием, которое само открывает себя, а не по исканию ума. Не будь предмета, не было бы и познания его. Сколько ни напрягай око зрения, но если звездочка не “откроется” ему, не воздействует своим светом на него, все равно ничего око не увидит.

Можно еще иначе сказать: познание есть опыт, т. е. опять-таки – не рациональное, умственное представление, а непосредственное ощущение бытия. И собственно только такое, т. е. “внутреннее”, нутровое, восприятие и есть настоящее познание или понятие. Люди очень часто под “понятием” разумеют умовой процесс; но это не есть настоящее подлинное понятие, – это есть лишь мысль, память, представление, суждение о понятии, но не самое понятие. Понятие – дело внутреннее, опытное. Это показывает даже самое слово “понятие”. Что такое “понять”? Понять – “поять” (буква “н” вставлена для благозвучия) значит – “ять”, “взять”, “по-н-имать”, схватить, “воспри-н-ять”, “принять” в себя то есть. Совершенно очевидно, что этим именем обозначается внутренний процесс приобретения, получения чего-то: предмет дает сам себя нашему восприятию. Я вкусил меда: он дал себя мне, и я чувством своим “при-н-ял” его, и тогда только – “понял”.

Ум неспособен делать это, потому он сам по себе в сущности ничего и не “понимает” по-настоящему. Роль его совсем не первичная, не основная. И потому совершенно напрасно умники так ценят его: это – огромная переоценка, ложная и зловредная!

Таковы мои суждения о познании вообще в этом мире: познание есть непосредственное откровение бытия нашим органом восприятия. Кратко: путь познания – откровение.

И я не одинок в таком выводе. Иностранные философы в своих сочинениях говорят об “инстинкте” вопреки предшествующему рационалистическому философствованию. Я считаю более авторитетным и достоверным свидетелем такого направления в философии нашего русского ученого, философа Николая Онуфриевича Лосского. (Из него) я и приведу соответствующие выдержки, чтобы мои суждения не показались кому-либо любительским, поверхностным дилетантством. В своей книге “Обоснование интуитивизма” (1 – 372 с.) он пишет так о познании: Субъективный идеализм.