Сергей Эс - Солнечная Сторона

«Но это… это же… такое невозможно!»

В голове воцарилась полная неразбериха. Мысли начали скакать как бешеные. Ни на одной из них невозможно было задержаться.

Никола погрузился в сильное шоковое состояние. Такого с ним никогда не случалось. Набегавшие мысли и образы рвались и исчезали, не давая возможности что-то проанализировать и понять. Причем, эпизоды, извлекаемые из его памяти, иногда были очень неожиданными. Иногда он и впрямь видел себя в рабочем халате за установкой. Иногда перед его глазами проскакивал монитор какого-то компьютера, за которым он будто бы сидел… Никола лихорадочно пытался зацепиться хоть за какое-нибудь объяснение происходящему, но это ему никак не удавалось.

«Но если я такой, значит, дурак, а лаборатория, значит, работает, то почему я здесь?» — вдруг совершенно неожиданная, но все-таки хоть какая-то связанная мысль пришла к нему в голову. И тут же ему пришел неожиданный ответ: «Я здесь потому, что я вышел прогуляться сюда на обеденный перерыв!»

Никола ухватился за эту мысль. Ему надо было цепляться хоть за какое-нибудь логичное суждение, чтобы просто выкарабкаться из охватившего его хаоса.

«Да-да, там, значит, обеденный перерыв. А обеденный перерыв, значит, заканчивается. А раз он заканчивается, то, значит, надо быть там!»

Он поднялся, как бы закрепляя вернувшуюся способность рассуждать.

«А если, значит, надо быть там, то, значит, надо туда идти!»

И он нетвердым шагом вышел из беседки и пошел к выходу из парка.

«Надо, значит, быть там, — говорил он сам себе по дороге, — обед ведь заканчивается, лаборатория ведь работает…».

Он шел все быстрее и быстрее. Где-то в глубине души в нем боролись изумление самим собой и боязнь каких-либо категоричных утверждений. Он боялся в дилемме «работает — не работает» однозначно принять какую-либо сторону. Сейчас он шел к институту просто потому (повторял он себе), просто потому, что там заканчивается обеденный перерыв. Лаборатория может работать или не работать, но обеденный перерыв там все равно есть, а раз он есть, то он должен заканчиваться, а раз он заканчивается, то надо скорее идти туда…

…Артем еще долго неподвижно сидел, глядя вслед удаляющемуся незнакомцу. Какое-то время тот ему виделся неестественно зыбким, будто испаряющимся миражом. Наконец, незнакомец исчез за поворотом аллеи.

Артему вспомнилось, как этот человек странно посмотрел на него, когда он, Артем, стоя около врача Скорой помощи, проговорил что-то о сне. Тогда он не придал его взгляду никакого значения, но теперь ему подумалось о том, что слишком естественной для сна была реакция незнакомца на его слова. Он посмотрел на Артема, как на сумасшедшего. А как иначе мог бы посмотреть на тебя человек, скажи ты такие слова в реальной жизни!? И вот теперь этот человек будто является к нему из сна наяву и пытается продать радиоприемник, чтобы на эти деньги помочь дяде Мише. Какому дяде Мише!? Ведь тот лежит у себя дома, уже долго не вставая с постели! Дядя Миша просто не мог быть вчера на перекрестке и тем более торговать какими-то фруктами!

Артем почувствовал себя участником некоего фантастического представления.

И тут ему опять вспомнилась явившаяся во сне квуоль, и невероятная догадка снова пришла к нему в голову. Однако эта догадка была настолько невероятной, что все вдруг смешалось в его голове. Несколько секунд Артем сидел, оторопело глядя прямо перед собой.

«Нет! — сказал он, придя в себя. — Не может такого быть!»

Он стал отгонять от себя пришедшую к нему нелепейшую мысль.

«Нет! Не надо!… Не сейчас!… Потом… потом все обдумаю. Сейчас не могу».

Он мотнул головой и откинулся на спинку сидения. Бросив взгляд в конец аллеи, он увидел там зыбкий силуэт.

Легкий холодок пробежал по его спине. Ему почему-то вспомнилась увиденная сегодня во сне Юнна с квуолью в руках.

Силуэт приближался. Вскоре уже была видна девочка, приближающаяся к беседке легкой, танцующей походкой…

Никола почти бегом пробежал половину города и только у порога лаборатории остановился, переводя дух. Нетренированному организму потребовалось отдышаться. Он навалился на косяк приоткрытой двери лаборатории. Неожиданно в нос ударила знакомая смесь ее особых, неповторимых запахов — рабочих запахов. Никола вздрогнул. Нахлынувшее волнение перебило одышку.

«Неужели и вправду работает?» — шевельнулась у него неуверенная мысль. В памяти проплыли воспоминания о том, как когда-то давно лабораторию расформировывали.

«Нет, видимо, я сплю», — подумалось Николе.

Такие сны приходили к нему неоднократно. Много раз он видел себя входящим в эти двери.

На Николу накатила щемящая волна грусти.

«Ну да! Конечно же, сплю!… Подольше бы не просыпаться!… Хотя бы в этот раз».

Он заглянул в открытую дверь. В помещении суетились люди в небрежно накинутых белых халатах. «Это практиканты, — вдруг как-то само собой подумалось Николе. — У них сейчас курсовые». Никола удивился тому, откуда у него взялась такая мысль, однако эта мысль все же вызвала у него какую-то необъяснимую, неясную радость.

Один из студентов обернулся к Николе. Никола машинально кивнул ему.

Вслед за первым студентом на Николу стали оборачиваться другие. И вдруг Никола обнаружил, что лица людей были какими-то очень знакомыми, настолько знакомыми, будто он видел их совсем-совсем недавно, не далее как до обеда. Слабый холодок пробежал у него по спине, когда он увидел, что «знакомо-незнакомые» люди оборачиваются на него с узнающими взглядами. У Николы перехватило дыхание.

Студенты смотрели на него явно выжидающе, и их ожидание почему-то было понятно Николе. Его глаза обернулись к стенду. Николе вспомнилось (ему вдруг вспомнилось!), что сегодня утром здесь не могли запустить ионную пушку, и он (он — Никола!) обещал помочь практикантам.

Никола оторопел. Откуда у него такие странные воспоминания? И тут он увидел, что у одного из студентов из нагрудного кармашка халата выглядывает рубль — точно такой же, какой он видел у незнакомца в парке — советский… две тысячи первого года… Внутри все словно оборвалось. Перед глазами встал незнакомец и недоуменный взгляд, с каким тот возвращал свои деньги в карман.

«Так неужели и вправду ничего не менялось?»

Непроходящая слабая дрожь вызывала какое-то неведомое дубящее ощущение.

«Нет! — испуганно погнал от себя эти невероятные мысли Никола. — Я сплю!»

Он выпрямился. Слабая дрожь не проходила.

«Однако, все-таки, что стряслось с их пушкой?» — опять как-то само собой подумалось Николе. Он покосился на выглядывающий из кармана студента рубль и вдруг обнаружил, что его рука тянется в сторону. Там была вешалка. Никола совсем не думал о ней, его рука сама, машинально потянулась за рабочим халатом.