Александр Тюрин - Ядерное лето 39-го (сборник)

– Давай еще…

– Что, вошел во вкус? – хохотнул Петренко. – Между первой и второй, как известно… ну, будем.

– А насчет войны, старик, – слегка заплетающимся уже языком произнес он, ставя на стол опустевший стакан, – чес-пионерское, ну забей ты. Или к врачу сходи, если сам не можешь. У тебя ж фобия в чистом виде, клинический случай, прям в учебники вставляй.

– Клинический… – повторил капитан.

– Во-во…

Эк его развезло, подумал Балашов. На пустой желудок или еще раньше успел остограммиться?

– Старик… – проникновенно начал сосед, – пойми ты, наконец, одну простую вещь! Никто не будет нас воевать, ик, по одной-единственной причине. Очень простой. Мы – вся наша великая и могучая гребаная страна – нахрен никому не сдались! Кроме самых нас, хотя глядя в дуроскоп, начинаешь понимать, что и девяноста процентам населения эрэф – тоже. Одни мечтают свалить куда подальше, другие… другим вообще все пох! Татарский воин такая скотина, – пропел он фальцетом, – все, кроме конины, ему по фуям!

– Серег, – мягко сказал капитан, – по-моему, ты нажрался.

– Ага, – неожиданно легко согласился Петренко. – А ты – накурился. Блин, Николаич, ты ж умный мужик, не зря ж тебя в аналитиках держат. Ну подумай сам… отключись на минуту от этих своих новопостроенных баз по периметру, от маневров под видом учений и прочей этой генеральской хрени. Настоящие Решения – их ведь не вояки принимают, по крайней мере, не те вояки, что в погонах. А политики… бред… тьфу, предварительно про-кон-суль-ти-ро-вав-шись, – по слогам выговорил сосед, – с бизнесменами… благодаря которым сели в свои теплые кресла. И первый вопрос, который при этом звучит: «Ребе, таки шо мы с этого будем иметь?!».

– По-твоему, значит, ничего?

– Таки да, старик. Ничего такого, чтобы окупить широкомасштабную войну. Старик, подумай сам – если они даже во вшивом Ираке, где нефть – лопатой ткни, море рядом, залил в танкер и потащил на ридну нью-йоркщину… если они даже там не могут выйти на окупаемость, что уж про нас говорить! При том, что мы сами продаем им ну все, все, что только попросят. А если заартачимся – блин, так вашингтонскому обкому достаточно разок нахмуриться, и наша элита со своими забугорными счетами будет преданно ждать команды «Jump»! Все! Что, не так? Сдать Сербию – да пожалуйста! Бабло Стабфонда в юсовскую экономику – нате!

– Все то же, что и тогда, – устало сказал Балашов.

– В смысле? – разливавший очередные «стописят» Сергей удивленно посмотрел на него. – Что когда?

– Тогда, в сорок первом, – капитан глядел на стену перед собой, и писатель отчетливо понял – видит он там сейчас отнюдь не рисунок новой обоины.

– Они тоже не верили. Никто. Начиная от пацана с танцплощадки… до верхушки. Потому что нельзя было поверить. В бред. Серег, ты хоть помнишь, что считается официальной причиной «Барбароссы»?

– Ну, если не рассматривать вариант с превентивным ударом… – начал Сергей. – Ладно-ладно, – поправился он, увидев, как перекосилось лицо капитана, – Резуном тебя сейчас грузить не буду. По фицияльной версии шли они за землями на востоке, жизненное пространство и все такое… Лебенсраум, во! – выговорил он уже слегка заплетающимся от виски языком и торжествующе улыбнулся.

– Ни хрена не помнишь! – тоскливо констатировал Балашов. – Или знал, но забыл, что в данной ситуации одно и то же… короче говоря, официально зафиксированный повод к «Барбароссе» – желание Гитлера, цитирую: «Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду!». Дескать, бритты не хотят заключать мир только потому, что надеются на Россию – а вот когда России не станет, сразу пойдут на мировую.

– Шо, серьезно?

– Я за последнее время разучился шутить.

– Слушай, ну это ж бред, – неуверенно сказал Петренко. – Не, я щас вспоминаю, слышал краем уха чего-то такое… ну это ж и в самом деле бред почище нелюбимого тобой Резуна. Лезть воевать с СССР, чтобы добиться мира с Англией…

– Бред, – согласно кивнул капитан. – С обывательской точки зрения. СССР в тот момент был для рейха почти союзником. Надежный тыл, поставки всяко-разного добра, что в условиях блокады дороже золота. Пшеницу эшелонами гнали, нефть… даже крейсер ихний по Севморпути провели. Ляхов, опять же, вместе поделили в полном согласии. Черт, да просто на карту посмотреть, – Балашов махнул рукой на дальнюю стену, где матово отблескивала «Детская карта мира», – великий и могучий Союз и крохотная козявка Великобритания, разве можно их вообще сравнивать?

– Не, ну совсем уж за дурака меня не держи, – вяло возмутился писатель. – Понятно, что тогда у бриттов еще колонии были, Индия… ну и Австралия с Канадой туда же. Но все равно… если Адольфычу бритты поперек горла стояли, строил бы флот, с воздуха бы их утюжил… но, блин, идти со Сталиным воевать—это какая-то полная фигня. При чем вообще тут дядя Джо – вроде ж они с Черчиллем до войны были в полном раздрае? И Уинстон, насколько я помню, с США тогда уже вовсю дружил.

– Открой дневник Гальдера за июль сорокового, – посоветовал капитан. – Там все это изложено по-немецки четко и ясно.

– Ну блин… не, должны ж были быть у Алоизыча основания какие-то, а?

– Должны были, – вновь кивнул Балашов. – И были. У Гитлера и для Гитлера. А так… столик у нас есть – давай вызовем с того света дух бесноватого фюрера и спросим: а чего ж это, герр Гитлер, вам в сороковом за моча в голову стукнула? На какой делянке вы себе траву забористую вырастили?

– Блин, ну если оно так и было… – Петренко вздохнул. – А еще говорят, это я фантастику пишу.

Он заглянул в свой стакан, залпом опрокинул в рот остатки «Лафройга» и скривился.

– При таком-то раскладе понятно, чего Сталин до последней минуты не верил. Еще бы… где уж нормальному человеку логику идиота понять.

– Идиоты рейхсканцлерами не становятся, – сказал капитан. – Как и президентами. Просто у каждого человека своя логика. Мужская, женская, русская, американская, китайская… какое хочешь различие назови.

– Ну хорошо… – писатель замолчал, уставившись на ковер. В какой-то момент капитан решил, что соседа сейчас попросту стошнит, но когда тот поднял голову, особой бледности в лице не было заметно. Значит, пытался собраться с мыслями – в его состоянии тоже процесс отнюдь не из легких.

– Сейчас вот… – Петренко взмахнул рукой, словно прогоняя надоедливую муху, при этом стукнулся костяшками о стол и снова перекривился. – Ты говоришь… НАТО на нас попрет. Ладно… я – обыватель, вошь серая, по дуроскопу только рекламу вижу… но ты-то! Ты же аналитик, мля! Что, скажешь, тоже не понимаешь этой ихней натовской логики? Что ни ты и никто другой в вашей конторе не можете понять, за каким хреном они к нам полезут?!