Александр Тюрин - Ядерное лето 39-го (сборник)

Вот и эта история – самая настоящая НФ. Твердая. Твердокаменная, как большевик старой ленинской гвардии. Сравнение не случайное – как раз с пламенной речи большевика-ленинца все и началось.

Звали пламенного партийца Николаем Ивановичем Бухариным. Фигура широко известная и масштабная: член ЦК, человек из ближайшего окружения Ленина, главный редактор «Правды» – газеты номер один на шестой части суши. «Любимец партии», – так характеризовал его Владимир Ильич. «Бухарчик», – ласково вторил Иосиф Виссарионович.

При всей своей твердокаменности был Николай Иванович весьма увлекающимся человеком. С богатой фантазией. И порой его заносило далеко в сторону от генерального партийного курса. Кончилось это в конце концов плачевно… Но не будем забегать вперед – весной 1923 года любимец партии находился на вершине власти и в зените славы: портреты висели повсюду, школы, улицы и пароходы называли его именем, и даже, по слухам, собирались переименовать в честь Бухарина город Ростов – не тот, что на Дону, а тот, что Великий…

Свою знаменитую речь Бухарин произнес на всесоюзном расширенном совещании партийного актива. Выступали там и другие вожди, но те больше про мировую революцию: глава Коминтерна Зиновьев доложил про революционную ситуацию в Англии, нарком Троцкий вновь поклялся омыть копыта красных коней в водах Атлантики… А Бухарчик о нашем, о родном: о промышленности и сельском хозяйстве.

Помните, у Ильфа и Петрова: «Стальной конь придет на смену крестьянской лошадке!» – оттуда, из той речи, долго гуляла по стране крылатая фраза, в тридцатые став анонимной – поминать вслух имя ее автора стало небезопасно. Очень увлекла в то время Николая Ивановича проблема тракторостроения… И явно был он в тот вечер в ударе. Перспективы нарисовал фантастичнейшие: сто тысяч железных коней пашут бескрайние поля (ну и боронят, сеют, жнут, разумеется, – при помощи соответствующего навесного и прицепного оборудования). А трудовое крестьянство, освободившись от изнуряющего труда, обогащается и материально, и духовно – знаниями, культурой, передовыми идеями марксизма, – и становится вровень с самым развитым классом, с пролетариями. Идиллия, одним словом. Четвертый сон Веры Павловны.

Не знаю уж, присутствовал ли первый секретарь Кичкасского уездкома ВКП(б) Титов на расширенном совещании – как раз таких и собирали, районного уровня партбоссов, но всех, естественно, в один зал вместить не смогли. Может, и не присутствовал, а прочел бухаринскую речь в «Правде». Но так или иначе с ней ознакомился. И воспринял фантазии любимца партии как руководство к действиям. Немедленным и активным. Последствия оказались самые фантастические…

А теперь отвлечемся на время от больших и малых партийцев. Поговорим о ней, о любимой нашей фантастике.

Недаром говорится, что хорошая литература – всегда о людях. Фантастика не исключение, даже самая ортодоксально-научная. О людях – не о технике, раздвигающей горизонты до галактических пределов. Причина проста: в основе любого сюжета лежит конфликт (неважно, внешний или внутренний, имеющий место лишь в душе персонажа). А из столкновения научных и технических идей много сюжетов не начерпаешь. Например, Жюль Верн, патриарх НФ, выжал-таки один роман – «Робур-Завоева-тель» – из многолетней распри сторонников двух технических концепций, двух подходов к завоеванию воздушного океана: на аппаратах легче или тяжелее воздуха надлежит это делать? Один роман. На большее плодотворной идеи не хватило… Для сравнения: сюжеты скольких книг основаны на конфликте поколений? Или на конфликте мужчины и женщины?

Однако в правилах случаются исключения – некий технический конфликт служил и исправно служит писателям-фантастам, и даже целых два направления в фантастике произрастают из него… Ну, может и не конфликт, но весьма серьезное противоречие.

Противоречие между научной идеей или техническим изобретением – и материальной базой для их воплощения.

Помните бесподобный эпизод у Гаррисона?

«Кто-то вошел в дверь, и я сжался, приготовившись к схватке. Это оказался всего лишь робот, но производивший такой лязг и грохот, что впору было испугаться. Князь приказал этому чудищу принести выпивку, и, когда тот повернулся, я увидел, что сзади у него торчит труба. В воздухе явственно чувствовался резкий запах угольного дыма.

– Этот робот что, работает на угле? – хихикнул я.

– Да, – сказал князь.

Я вытаращил глаза на извергаемые клубы дыма и следы ржавчины и угольной пыли на корпусе…»

По-моему, из этого гаррисоновского робота-парохода и выросло такое направление в современной фантастике, как паропанк (или стимпанк, если англоманам так удобнее его называть): все эти паровые автомобили, паровые дирижабли и паровые самолеты, и даже чудовищный шагающий паровой монстр из «Дикого, дикого Запада».

Дизель-панк основан на том же противоречии, лишь материальная база чуть более развита…

Обыгрывать подобное допущение можно как угодно. Изобрести, например, планету, где нет нефти – лишь уголь, не повезло бедолагам… А цивилизация развивается, а прогресс идет – все как у нас, только нишу, занятую двигателями внутреннего сгорания, там занимают паровые, все более совершенные и экономичные.

Можно взять да и втащить этот прием в антураж фэнтезийного романа; и вот уже средневековые оружейники у Бушкова вручную тачают пулеметы и патроны к ним – работа медленная, штучная, кропотливая, готовый продукт на вес алмазов ценится… Зато как весело: из пулемета-то да по рыцарской коннице! Да пульками-то бронебойными со стальными сердечниками! Дилетант марк-твеновский янки со своим кольтом…

Но, естественно, допускать подобные противоречия можно лишь при столкновении двух цивилизаций – разделенных как минимум парой уровней технического развития. Не обязательно они должны развиваться на разных планетах – роль барьера вполне успешно может играть океан. Или малозаселенный континент – тайга, болота, пустыни не хуже Большой Воды изолируют цивилизации…

Сколько анекдотов ходило в свое время про китайцев: запустили, дескать, первый спутник, потери полмиллиона человек, не успели вовремя отпустить резинку, ха-ха-ха…

Досмеялись. Китайцы бурно развивают свою пилотируемую космонавтику, причем начали с наших же древних наработок, с «Союза» цельностыренного. А мы… А мы на МКС, с американцами под ручку – не то партнеры, не то халявщики. Но под присмотром Большого Бледнолицего Брата.

Те анекдотики… Не бывает дыма без огня, а анекдотов без причины. Много веков Поднебесная поглядывала на Европу свысока. Очень издалека, но свысока: у нас, мол, древняя культура, а вы длинноносые западные варвары… Длинноносые варвары о таком отношении не подозревали и развивали свою культуру, делая куда больший упор на технику и прикладную науку. И, естественно, считали варварами китайцев. На одной планете, даже на одном материке – два совершенно разных типа цивилизации. Можно на живом примере изучать излюбленную фантастами тему контакта…