Валерий Самохин - Убить дракона

– Так вот ты какой, северный олень!

– с нескрываемым восторгом прошептала Златка, скинув с головы меховой капюшон.

Вокруг высились заснеженные вершины, поросшие мхом и лишайником. Легкая песцовая куртка – подарок старухи Ийзеки, пришлась весьма кстати. Зима в горах холодная и начинается раньше, чем на равнинах. Тяжелая хмарь, неотступно следовавшая по пятам за маленьким отрядом, сменилась промозглым северным ветром и круговертью метели.

Угрюмые снежные тучи неподвижно нависали над путниками, зацепившись рваными краями за скалистые пики. И лишь в призрачной дали, у самого горизонта виднелся крохотный кусочек чистого небо. Яркие лучи солнца водопадом струились вниз, освещая далекого горного великана, монументального, гордого в своем величественном одиночестве и даже отсюда поражающего своими размерами.

– Мато Типила, – пояснил проводник, неслышно возникнув рядом. – Медвежье Логово. Бледнолицые называют его Башней Дьявола.

– Мы пойдем к нему? – спросила Златка, пригибая ветку сосны, мешающую наслаждаться потрясающим зрелищем.

– Это земли чейенов, – с легким акцентом ответил индеец. – У подножья захоронен великий воин этого народа… – он замялся и после секундной паузы веско обронил: – Табу!

– Жа-алко-о! – плачущим голосом протянула девушка.

– Почему? – звучно хрустнув валежником, небрежно поинтересовался тяжело дышащий после крутого подъема де Брюэ.

Точнее, попытался спросить небрежно, но получилось обречено – вместо вразумительного ответа можно было услышать невесть что. Так и вышло.

– Где-то там, у подножья Башни Спилберг тарелку спрятал… – наткнувшись на изумленный взгляд, она пояснила: – Летающую… – и мечтательно закончила: – Покатались бы…

Де Брюэ даже хрюкать не стал – просто махнул рукой. Привык уже. А индеец, сбросив на мгновенье маску невозмутимости, неуверенно повторил:

– Табу… – и робко взглянул на Златку.

Нельзя, так нельзя. Девушка пожала плечами, еще раз окинула восхищенным взглядом полуторакилометрового великана, и поинтересовалась:

– А как его звали?

– Кого? – спросил индеец.

– Ну, этого… – она покрутила рукой в воздухе. – Чейена.

– Сладкое Снадобье.

Златка прыснула. Де Брюэ и Костилье обменялись веселыми взглядами, но вслух ничего не произнесли; лишь уголки губ дрогнули в мимолетной улыбке.

Кислая Лепешка – а именно такое прозвище носил проводник – неодобрительно покачал головой и ткнул пальцем чуть правее великана:

– Нам туда. До вечера нужно успеть, иначе ночевать придется в лесу.

Девушка вздохнула и направилась следом за двумя индейцами, ведущими в поводу пару низкорослых лошадок с поклажей. Длинный извилистый спуск занял половину дня и к закату солнца вывел отряд к глубокому оврагу. На маленькой площадке, окруженной каменными валунами, споро воздвигли шатер и разожгли костер. Ночь прошла спокойно.

К утру метель утихла, и уже в обед отряд достиг намеченной цели, завершив двухдневный переход. Неприметная тропка, вильнув каменным хвостом, открыла взору путников узкую ложбинку, по краям поросшую елями и густым терновником. В самой середине поблескивала черная лужа шагов пятнадцать в поперечнике.

– Это и есть Мертвое озеро? – недоуменно спросила Златка.

Матовая радужная пленка искрилась, переливалась под лучами зимнего солнца. Склоны ложбинки, еще не успев укрыться под снегом, кое-где обнажались от жухлой растительности, выставив напоказ слюдянисто-бурые проплешины.

Не дожидаясь ответа от проводника, девушка ловко скользнула вниз, перепрыгивая через камни, и, опустившись на колени, обмакнула палец в лужу.

– Нефть! Странно, что не загустела. Ее спутники пожали плечами.

– Зачем она вам? – спросил де Брюэ, вопросительно приподняв бровь.

– Узнаете! – пообещала Златка и, стремительно метнувшись к склону, выхватила нож. Один короткий взмах и в руках у нее оказался маленький осколок.

– Бурый уголь! – последовал еще один возглас. – Вот и разгадка, откуда здесь нефть. Явление редкое, но возможное.

– Мадемуазель Утренний Цветок, – вкрадчиво промолвил де Брюэ. – Может быть, хоть в этот раз вы поделитесь с нами секретом ваших знаний?

Златка оторвалась от созерцания невзрачного камушка, посмотрела на француза отрешенным взглядом – ее мысли явно витали где-то далеко – и простодушно пояснила:

– У меня по химии одни «пятерки» были.

Про папу-геолога она упоминать не стала – сойдет и так. Сошло. Судя по тому, что вопросов больше не прозвучало, француза ответ вполне удовлетворил. Лишь Ив Костилье язвительно пробурчал:

– Ну, слава тебе, господи! А я уж было подумал, что это духи опять нашептали.

Девушка подозрительно покосилась на молодого француза, но, как ни странно, промолчала. Костилье неслышно выдохнул и мысленно перекрестился.

– Начинайте! – коротко скомандовала она индейцам.

Через час все бурдюки были наполнены тягучей маслянистой жидкостью, и отряд отправился в обратный путь. До заката солнца нужно было успеть добраться до прежней стоянки.

Про нефть Златка узнала совершенно случайно, наблюдая за зрелищем Лунного Танца. Ежегодный индейский праздник проводов лета и встречи зимы. Шаманы племени, привычно испив настой «красноголовика», выложили в круг деревянные плошки с чем-то знакомо пахнущим и подожгли их. Огонь взметнулся черными чадящими клубами дыма.

По окончании празднества Утренний Цветок вскользь спросила у одного из шаманов: что это такое и где это растет. Неизвестно что померещилось затуманенному сознанию безобидного старичка, с ног до головы обвешанного клыками зверей, но отвечал он быстро и охотно. И еще долго испуганно вздрагивал, завидев стройный силуэт неугомонной дочери Совы. Результатом вежливой беседы с аборигеном и стала экспедиция в Блэк-Хиллс за «маслом земли».

– Ее в соборах и церквях жгут, – сквозь скрип свежевыпавшего снега прозвучал за спиной голос де Брюэ.

– Что? – обернулась девушка, очнувшись от раздумий. – Вы что-то сказали?

– Я вспомнил, – поделился с ней радостным открытием француз. – Нефть мешают с растительным маслом и заливают в лампадки… – хитро прищурившись, он продолжил: – Признайтесь, вы что-то задумали?

Задумать-то она задумала, вот только месторождения нужны иные, не случайный выброс на поверхность от действия тектонических сил. А в этих краях, если память ей не изменяла, ничего приличного не наблюдалось. Ни в одной из эпох. Да и для того, чтобы вызвать массовый спрос на нефть, нужно сначала наладить производство одной нехитрой штуковины, до изобретения которой оставалось долгих сто лет. Или пятьдесят – точно она не помнила.

– Мадемуазель! – обиженным тоном напомнил о себе де Брюэ. Златка вновь отвлеклась, оставив без ответа последний вопрос.