Валерий Самохин - Убить дракона

Серж Анри углубился в чтение. Его не отвлекали ни шум за окном, ни ежечасный звон напольных часов. Он отдыхал душой и телом, отдаваясь излюбленному хобби. Не слышал и не видел ничего, кроме ровных строчек драгоценного фолианта.

Когда без стука открылась дверь, и перед ним возник взлохмаченный рыжеволосый субъект с шальными глазами, второй секретарь недовольно поморщился.

– Вождя убили, – весело подмигнув, без церемоний заявил посетитель. – Интересы Франции под угрозой.

Бросив косой взгляд на трактат, шевалье улыбнулся самой ласковой улыбой и мягко сказал:

– Присаживайтесь, месье. Поговорим о вожде.

– Все разбежались, все! Ни одного не осталось! Один в Африке, другой – в Европе. Доминик уже месяц как пропал. Ни единой весточки. Собственный секретарь и тот в бега подался. Что за мужики пошли – бросили несчастную девушку на произвол судьбы и шляются неизвестно где!.. Ну, а ты что молчишь, горе мое луковое?

Улках виновато взглянул на разгневанную принцессу. Хоть и не он съел ее любимые туфли, но часть ответственности лежала и на нем – мастифы находились под его попечением.

– Моя не грызть! – уже беззлобно передразнила его Златка.

Глава службы охраны расплылся в счастливой улыбке – раз Ее высочество начало подтрунивать над его речью, значит, буря миновала. Может быть, он и изменит своему правилу говорить о себе в третьем лице. Отчего бы и не доставить ей такое удовольствие?

– Но почему молчит де Брюэ? Уже все разумные сроки прошли. Что могло с ним приключиться? Улках, пожав плечами, невозмутимо ответил:

– Он только что подъехал к дворцу. Вместе с каким-то инглизом.

– Где? – порывисто бросившись к окну, девушка через секунду обернулась, гневно сузив глаза: – Почему я узнаю об этом в последнюю очередь? Индеец даже не нашелся, что ответить. Узнала же. Какие проблемы?

– Прикажи, чтобы ожидали! Я сама их вызову!

Дождавшись, когда телохранитель своей бесшумной походкой покинет малый кабинет, она бросилась к зеркалу. Врага надо встречать во всеоружии. Каким образом пара мазков тенями и легкий штрих помады усиливают поражающее воздействие, спрашивать надо у женщин. Для мужчин эти тайны недоступны. Если не принимать во внимание некоторую их часть. В этой эпохе, к счастью, таковые практически не наблюдались.

– Лейтенант-колонель Самуэль Хейз! – браво отрапортовал высокий, сухопарый подполковник с орлиным носом и тусклыми, слегка навыкате глазами. Красный, расшитый золотым галуном, камзол мешковато топорщился, добавляя нескладности сутулой фигуре.

– Ваше Высочество! – де Брюэ прикоснулся губами к милостиво поданной ручке. Торжественность тона не могла скрыть радостных ноток.

– Чем обязана столь неожиданному визиту? – с поистине царским величием опустившись в кресло, холодно спросила Златка.

– Генерал Пейдж предлагает вашим войскам добровольно оставить позиции и подписать акт о передаче золотых приисков ее истинному владельцу – короне Британской империи, – выпятив грудь колесом, напыщенно изрек подполковник. В руках появился украшенный сургучными печатями пергамент.

– А ключи от квартиры, где деньги лежат, ему не нужны? – не удержалось язвительное высочество, игнорируя протягиваемый свиток. Де Брюэ чуть заметно усмехнулся.

– Нет… – растерянно замотал головой вояка. – По этому поводу никаких приказов я не получал.

Наступило молчание. Златка с интересом разглядывала парламентера, машинально теребя за холку пожирателя туфель. Его сообщница виновато выглядывала из-за спинки дивана.

– Так что мне передать его превосходительству? – осмелился напомнить о себе лейтенант-колонель.

– Передайте ему пламенный привет!

Крылатая фраза из исторической комедии прыгнула на язык помимо воли. Де Брюэ укоризненно покачал головой – протокол есть протокол. Тем более, когда речь идет о войне. Потому и поспешил вмешаться:

– Ее Высочество благодарит господина генерала за проявление доброй воли, но, к ее глубочайшему сожалению, вынуждена отказаться от предложенных условий мирного договора. Прииски Лысой горы находятся под защитой Заморья согласно договору концессии с народом оджубеев. Притязания Британии на эту территорию она считает необоснованными. Более того, с точки зрения Ее Высочества, они противоречат всем нормам международной практики касательно освоения новых земель.

Златка благодарно кивнула головой своему премьер-министру – именно это она и сказала. Только другими словами.

– Этот вопрос вне пределов моих полномочий. – Ответ прозвучал в лучших традициях бюрократии. – Мне приказано передать ультиматум. Нотами протеста занимается министерство иностранных дел… – победно усмехнувшись, лейтенант-колонель сделал шаг вперед и вновь протянул свиток.

Раздался сдвоенный рык: Улках и Ирга (так звали суку мастиффа) синхронно приподняли губы в угрожающем оскале. Карри (кобель), едва дернувшись, обиженно затих под вцепившимися в холку коготками.

– Сидеть! – грозный окрик усадил двоих. Ирга, плотоядно облизываясь, спряталась за софу, оставив в пределах видимости лишь горящие глаза да черную пуговку носа; подполковник испуганно опустился на ближайший стул.

– Это я не вам, – раздраженно махнула рукой Златка. Незадачливый парламентер суетливо вскочил, смущенно оправляя камзол. Отбарабанив по столу замысловатую дробь, она мило улыбнулась: – Не в русских традициях вести беседы, не накормив дорогого гостя. Приглашаю вас, господин лейтенант-колонель, составить мне компанию за обедом… – и, не вслушиваясь в изъявления благодарности, тихо прошептала: – Улках, подготовь спецназ.

Обед прошел в светской болтовне. Ни слова о делах. На полигон отправились в разных каретах – Златке не терпелось получить доклад от своего премьер-министра. Де Брюэ уложился в несколько фраз:

– Колонель Хэнкок – командир королевской пехоты – редкостный болван. Как и его протеже, едущий за нами следом. Но, что хуже всего, ни тот ни другой не входят в партию ваших поклонников, мадемуазель Утренний Цветок.

Наедине он иногда позволял себе называть ее полюбившимся прозвищем. В устах элегантного француза это звучало как изысканный комплимент.

– Значит, комендант гарнизона здесь нас переиграл. – Златка не спрашивала, размышляла вслух, отдавая дань генералу Пейджу. – А что губернатор?

– Под ним самим кресло шатается… И есть еще одно неприятное известие – арестован королевский сборщик налогов.

Это был удар ниже пояса. Метрополия, высасывая из колоний последние соки, облагала драконовской пошлиной любые товары, приходящие в портовый Бостон. Обходные пути не отличались особыми изысками: либо контрабанда, либо подкуп королевского сборщика.