Анатолий Гончар - ХМАРА

-Да мало мальцов-то в городе. Как баб повывели, так и не стало ребятишек, - угрюмо пробасил Всеволод, уперев взгляд в растрескавшиеся доски стола. Все смолкли, я задумчиво покосился на главного продолжателя инквизиторских традиций.

-А что умеют делать наши достославные магистры? - невинно поинтересовался я у приунывшего Иллариона.

-Как что? - вздрогнув от внезапно заданного вопроса бывший отец города уставился на меня выпученными глазами. - А зачем им что-то уметь-то? - его удивление было искренним.

-???

-Они же магистры, ремеслам не обучены, без надобности, им же думы думать надобно, - бывший, бывший и еще раз бывший магистр, отвечая на мой незаданный вопрос, совсем скис.

-Говоришь, думы думать? Это хорошо, конечно, а скажи, им руки думы думать не мешают?

Высокомудрый беспокойно заерзал на своем месте, выискивая подвох в моем вопросе, но так ничего и не усмотрев, согласно кивнул головой.

-Ну, вот и славненько! Вот вам, господа мастеровые, еще с десяток подмастерьев. И смотрите у меня, - я повысил голос и, насупив брови, погрозил пальцем, - ежели бывшие магистры у вас будут прохлаждаться!

-У меня не попрохлаждаешься! - Эладович, расправив плечи, весело улыбнулся. - Я их, миленьких, живо обучу!

-Вот и берите сколь надобно, а мальцы другим достанутся.

-Я тоже от магистров не откажусь, подал голос оружейник, - нам в кузнях молотобойцы нужны, какие из ребятишек ударники-то?

-Хорошо, быть посему. А Вам, почтенный Илларион ,(я на него зла не держал, в конце концов не он же придумывал эту чудовищную систему казней), - провести перепись. Можете оставить себе одного из бывших сотрудников кто посмышленей.

-А-а, - отмахнулся тот, немного повеселев, - сам управлюсь.

-Вам, обратился я к главе плотницкой артели, - завтра же либо срубить новые ворота, либо залатать старые, но так ,чтобы крепче новых были.

-Будь сделано, боярин, - Игнат весело улыбнулся, - всё сполним как велено. Мореный дуб есть, их великомудрёность на шкафцы посудные да на креселы магистратские заготовили, аккурат на ворота хватит.

Бывший градоправитель скрипнул зубами, но смолчал.

-Вам, гончары, работа тоже найдется. Горшки оборонные для смол и кипятка изготовить надо бы.

Дед Леша молча кивнул.

К виноделам и виночерпиям у меня пока вопросов не было. В будущем я планировал малость подсократить выпуск винно-водочной продукции, но пока говорить об это было рано. Еще неизвестно как поведет себя "электорат", лишенный еще одной "радости" жизни. Зато к купечеству вопросов имелось множество.

-Как, мужики, торговлю вести думаете, по чести ли, по совести? - без обиняков спросил я дородных купцов, занимавших чуть ли не половину скамейки.

-Так ведь дело известное, какая торговля-то. Лешалые со всех сторон поборами обложили, удорожала торговля-то.

-Удорожала, говорите? А если разбойников избежать да подать им не платить, сколь цены-то снизите?

-Так ить как их избежишь-то? - хором ответили оба лавочника. - Усе дороги перекрыты.

-А ежели всё же, тогда как же?

-Ну, поелику совсем без опаски, так мы чего, мы согласные ажно в двое товар-то подешевле продавать, оно и нам сподручнее. А то Лешалые когда дань примут, а когда и весь товар заберут. Никто им не указ. Сами закон пишут, сами и нарушают.

-Что ж, раз так, то будем сообща думать, как пути от разбойников освободить, дороги да тракты безопасными сделать.

Купцы согласно закивали головами, а я продолжил совещание. Говорили мы ещё долго. Ели жареное мясо с картошкой, запивали терпким вином и квасом. Наконец все насытились и наговорились. Аграрного вопроса я решил пока не касаться. Я хорошо помнил, что случается с политиками, берущимися за столь неблагодарное дело...

-Итак, - сказал я, подводя черту под наше совещание, - ежели у кого имеются проблемки или заботы какие, можете спрашивать. Все промолчали, а почтенный "портняжка" Курдюков снова попытался подсунуть мне свою петицию, но был вовремя остановлен широкой ручищей Всеволода, сграбаставшей его за шиворот. Щуплый Борис Глебович громко выругался и попробовал вырваться, не понимая, как ему повезло .(Если бы он всё же дотащил до меня свой пасквиль, я бы ,наверное, обломал об его голову тяжелую дубину Феофана). У остальных вопросов не было.

На том и разошлись. Каждый поспешил донести услышанное до сотоварищей. Я же, дожевав гусиное крылышко, двинул на постоялый двор ,чтобы малость отдохнуть- выспаться, но лечь мне так и не дали. Едва я разделся и приготовился отойти ко сну, как в мои апартаменты постучали.

-Батюшка господарь, батюшка господарь, - донесся до меня приглушенный толстой дверью встревоженный голос Феофана.

-Что случилось? - спросил я, быстро натягивая одежды и вытаскивая из перевязи старый, проверенный меч. Связываться с колдунцом лишний раз не хотелось.

-Гришку нашли!

-Какого Гришку? - уточнил я, ещё не совсем понимая ,причем тут моя персона.

-Гришку, что в лесу на ваше сиятельство нападал.

-Занятно, - наконец-то я понял, о ком речь. Вот ведь ситуация. Пришлось снова одеваться и переться почти через весь город в полузаброшенные старые кварталы. Григория нашли в одном из темных закоулков. Он был весь в крови, едва жив и уже несколько суток как без сознания. Одного взгляда на его раны мне хватило, чтобы понять: они нанесены не мной. Впрочем , я в этом не сомневался с самого начала. Против меня дрался Морок, а не этот городской стражник. Правда и живым его увидеть не надеялся. У нас свидетелей убирают быстро и чисто, не забывая сделать контрольный выстрел. Здесь, похоже, этому только учатся (вон ещё сколько времени этот Григорий спокойно разгуливал по городу), но, судя по тому какой у них учитель, можно было не сомневаться - эту науку они освоят быстро). На Григория напали сзади, ударом по голове сбили с ног, а затем нанесли несколько ран ножом.

-Ниче, раз до сих пор богу душу не отдал, теперь оклемается, - уловив тень беспокойства на моем лице, Феофан попытался меня успокоить. Я благодарно ему улыбнулся, но не о раненном была моя печаль-забота. Дело было в другом : раны на теле Григория были нанесены кем-то, кто, возможно, ещё оставался в городе.

- В богадельню раненого отнести, охрану выставить, глаз не спускать, и чтоб никто не входил, не выходил, даже я, до особого на то указания. Ясно?

-Будь сполнено, Ваш благородь, сейчас же шестерых отрядим. И никого ни туда, ни сюда, даже Вас, до особово...

-Молодец, всё правильно.

-Рад стараться, Ваше высокоблагородие.

-Лекаря при нем посадить, пускай дежурит. Всё, исполняйте, - я окинул взглядом бегающие в свете факелов фигурки и, круто повернувшись, зашагал в сторону ожидающей меня теплой постели. Но как следует поспать мне была не судьба. Выспавшиеся за день "паломники", проснувшиеся от стука в дверь сидели за столом, дожирали остатки ужина и вели непринужденную богословскую беседу, временами преходящую в базарный диспут. Разошлись они полвторого ночи, я натянул на голову одеяло и сразу же уснул.