Сергей Соболев - Альтернативная история – пособие для хронохичхайкеров

«Если ты не вторгаешься в политику, политика вторгается в тебя» сказал один хитрый француз. «Большая политика рано или поздно настигнет тебя» — вторит ему польский писатель Б.Чешко. Так и нашего археолога ХХ века обстоятельства вынудили спасать свой небольшой бизнес (а заодно и всю Италию) от войск Флавия Анция Юстиниана. Пэдуэй выигрывает несколько сражений у византийских войск, становится квестором, негласно правит за короля Теодохада, переносит столицу во Флоренцию.

Из любопытных эпизодов стоит отметить сцену общения с послом сарматов(!) и предотвращение возникновения мусульманства.

Второе обращение де Кампа к проблеме «хрононавта-прогрессора» происходит уже в более зрелом возрасте, в 1958 году, когда он публикует рассказ «Аристотель и оружие». Может быть, разочарование в окружающей де Кампа глупости, или уроки военного применения атомной бомбы, или причины другого порядка были тому виной, но Де Камп написал крайне грустную историю.

Обиженный начальством ученый-мизантроп, Шерман Вивер, отправляется на машине времени собственного изобретения в Македонию, в весну 340 года до нашей эры. Шерман предполагает, что окружающий его мир двадцатого века слишком плохо относится к научным знаниям вообще и к конкретным ученым в частности. Шерман решил, что надо подтолкнуть известного античного мыслителя — Аристотеля — больше уделять внимания опытам в области естествознания. Однако кратковременное девятинедельное путешествие ко дворцу царя Филиппа II дает совершенно обратный результат: Аристотель был поражен техническими достижениями неведомого варвара, и вовсе забросил занятия наукой, раз уж и так все давно открыто. Мир, получившийся в результате неосторожного вмешательства, де Камп рисует в серых тонах:

Александр Македонский прожил на пятнадцать лет больше, а созданная им Империя просуществовала более столетия. Римляне покорили все Средиземноморье, а Христианство и Ислам так и не возникли. Не было никакого Возрождения после неминуемого крушения Римской империи, следовательно, Северная Америка не была колонизирована европейцами, а находится под властью племенного союза алгонкинов, абнаков и могикан. Центр цивилизации переместился в Китай, где только в ХХ веке начали заниматься книгопечатанием…

Альтернативная история — подобие «черного ящичка». На входе — исходная посылка, незначительное предположение об иной вероятности исхода некоего события первоначального мира-А1, а на выходе — художественно обработанный результат, литературная запись слепка инойжизни чужого, альтернативного мира-А2.

Данная схема работает для парадигмы линейного времени. То есть, по Хайдеггеру, имеется в виду время, отсчитываемое как протекание последовательных Теперь друг за другом.

Конечно, данная модель мироздания ветвящихся континуумов отдает некоторой прямотой в понимании исторического процесса, мыслимого в данной схеме как магистраль со всеми автомобильными атрибутами: развилками, перекрестками, светофорами и полосатыми жезлами регулировщиков районного отделения ГАИ (Государственной Альтернативно-исторической Инспекции; согласно указу Президента РФ от 24.04.99, Государственная Автомобильная Инспекция теперь именуется иначе, дабы выправить сумятицу в официальных бумагах).

Столкнуть махину миров на альтернативный путь движения очень легко: в момент происшествия так называемой «вилки в развитии» оба пути имеют крайне непритязательный вид пунктирных направлений, проселочных грунтовых трактов, так что ни о каком «повороте в развитии», «изменении вектора», и уж тем более о «столкновении миров» речи быть не может. Какая именно из дорог станет асфальтированной столбовой магистралью Истории с роскошными бензоколонками на обочинах и приветливыми администраторшами в мотелях, а какой суждено так и остаться пунктиром на карте, не знает никто, кроме субподрядчика, сорвавшего взятку с владельца близкорасположенной свинофермы, состоящего в родстве с дочерью главы местной администрации.

Именно поэтому наиинтереснейшей задачей является поиск «вилок» исторического процесса; само название выдает с головой гастрономические корни в исторических поворотах.

Этот подход получил название концепции «ключевого факта»: мол, достаточно изменить некую мелкую, незначительную материальную деталь, чтобы изменить коренным образом ход мировой истории. На эксплуатации этой идеи построены сюжеты большинства классических произведений жанра, как «И грянул гром» Бредбери и «Конец вечности» Азимова. (Фрумкин, 2004, стр. 224). И если классики смогли создать блистательные оригинальные произведения, пользуясь как новизной проблематики, так и своим несомненным художественным даром, то фантастика последних лет показывает нам деградацию жанра. Например, в недавнем романе «Смело мы в бой пойдем..» А.Авраменко и др., революции 1917 года в России не состоялось только лишь из-за того, что в шалаше в Разливе был убит Ленин. И все! — этого, по мнению Авраменко и его соавторов, было вполне достаточно.

В массовом сознании такой «механицисткий» подход к пониманию исторического процесса наиболее распространен, может быть как раз потому, что он наиболее прост для понимания детьми и весьма удобен для преподавания истории с дидактической точки зрения. История для обывателя по прежнему пишется как роман: с непременной завязкой, сюжетом и облигатной развязкой. Как будто бы у движения человечества есть осмысленный финал!

Такой подход к истории (есть только несколько важных моментов в столетии, остальное несущественно, ибо все движется по воле всеобщего Духа) задан, по-видимому, еще во времена Гегеля. Вот что он писал в «Лекциях по философии истории» (1830–1838):

«Когда мы имеем дело с прошлым и занимаемся далеким от нас миром, духу открывается такое настоящее, которое, являясь собственно деятельностью духа, вознаграждает его за усилия. События различны, но общее и внутреннее в них, их связь едины. Это снимает прошлое и делает события современными. Таким образом, прагматические рефлексии при всей их абстрактности в самом деле являются современностью, и благодаря им повествования о прошлом наполняются жизнью сегодняшнего дня. От духа самого автора зависит, будут ли такие рефлексии в самом деле интересны и жизненны. Здесь следует в особенности упомянуть о моральных рефлексиях и о моральном поучении, которое следует извлекать из истории и для которого история часто излагалась. Хотя можно сказать, что примеры хорошего возвышают душу и что их следует приводить при нравственном воспитании детей, чтобы внушить им превосходные правила, однако судьбы народов и государств, их интересы, состояние и переживаемые ими осложнения являются иною областью. Правителям, государственным людям и народам с важностью советуют извлекать поучения из опыта истории. Но опыт и история учат, что народы и правительства никогда ничему не научились из истории и не действовали согласно поучениям, которые можно было бы извлечь из нее. В каждую эпоху оказываются такие особые обстоятельства, каждая эпоха является настолько индивидуальным состоянием, что в эту эпоху необходимо и возможно принимать лишь такие решения, которые вытекают из самого этого состояния. В сутолоке мировых событий не помогает общий принцип или воспоминание о сходных обстоятельствах, потому что бледное воспоминание прошлого не имеет никакой силы по сравнению с жизненностью и свободой настоящего». (Г.Ф. Гегель, «Лекции по философии истории», перевод А.М.Водена).