Владимир Булат - Лишь бы не было войны!

отсутствовали. Среди журналов — "Огонек", "Юный натуралист", "Крокодил" и

большой хорошо иллюстрированный журнал "Германия" с готической надписью "50-й

съезд Национал-социалистической немецкой рабочей партии в Нюрнберге". Я

остолбенел и стал озираться. Вокруг ходили туда-сюда люди в куртках, шубах,

меховых шапках. Один в пыжиковой шапке, с виду рабочий, купил в киоске газету

"Правда", уплатив за нее 5 копеек!

У меня еще с советских времен сохранилось девятнадцать копеек по одной монете,

которые мы в вузе использовали в карточных играх в качестве ставок. Я достал их

из поясной сумки и купил на всю эту сумму три газеты: "Правду", "Советскую

Россию" и "Комсомольскую правду".

Нет, я не попал в прошлое, как мне показалось в первый момент. Шапка первой же

газеты была датирована 20 февраля 1996 года, вторником. Передовица "Правды"

сообщала о внеочередном пленуме Центрального Комитета Коммунистической Партии

Советского Союза. Доклад о международной обстановке делал Генеральный Секретарь

ЦК КПСС Алексей Иванович Архипов. Перечислялся состав Политбюро: Бояров,

Виноградов, Калашников, Кравчук, Молчанов, Шеварднадзе. Пленум наметил новые

подходы к урегулированию положения в Бенгалии и Ассаме и принял решение о

деятельной поддержке братских коммунистических партий этих стран. А в Киеве на

пленуме ЦК КПУ украинские коммунисты избрали Первым секретарем Олега Васильевича

Кошевого. Ниже были помещены фотография и биография избранника: родился в 1926

году, с 1942 — на комсомольской работе, с 1950 — первый секретарь Краснодонского

райкома комсомола, с 1953 — первый секретарь Сталинского обкома комсомола, с

1956 — на партийной работе, депутат Верховного Совета Украинской ССР, депутат

Верховного Совета СССР 8, 9, 10 и 11 созывов, министр угольной промышленности

Украинской ССР с 1980 года и член Политбюро ЦК КПУ с 1984. Далее шли довольно

тривиальные статьи об успехах промышленности и перспективах сельского хозяйства,

о новых изобретениях и освоении космоса, о всесоюзном социалистическом

соревновании в преддверьи XXX съезда КПСС, должного собраться в мае.

Международная полоса открывалась сообщением о братской помощи Советского Союза

Народной Республике Иран в строительстве второго энергоблока АЭС в Бушире.

Статья о выборах в Верховный Народный Совет Белуджистана. Министр иностранных

дел Империи Ниппон Ямада нанес визит в столицу Германского Рейха — Берлин.

Министра принял рейхсканцлер и фюрер немецкого народа Курт Вальдхайм. Ангольские

правительственные войска продолжали тяжелые бои с формированиями проамериканской

группировки УНИТА на востоке страны. Президент США Билл Клинтон включился в

президентскую предвыборную гонку. На ферме в Австралии появилась двухголовая

телка. Старейшей женщине в мире — французской киноактрисе — исполнился 121 год.

Я выбросил газеты в урну и сел на скамью рядом.

Из всего следовало, что я — в каком-то параллельном мире, где существуют СССР и

Германский Рейх. Существую ли в нем я?

Ленинград вокруг меня вроде бы ничем не отличался от того, какой я знал ранее,

каким он был до перестройки. Сновали троллейбусы, ходили люди, молодая мама

везла на санках румяного малыша в серо-зеленой шапке из искусственного меха.

Мимо меня прошли три девушки школьного возраста. Невзирая на лютый мороз, они

ели мороженное.

Я побрёл по Московскому проспекту в сторону Пулково. Как я и ожидал, на площади

Победы не было памятников защитникам Ленинграда. Вместо них возвышалась

комическая ракета, а над домами окрестных улиц плыл памятник Юрию Гагарину.

Площадь именовалась "Площадь 12 апреля". Тут я заметил, что дома в перспективе

Московского проспекта — не современные железобетонные коробки, а те же

"сталинки", что и у "Московской". Они, пяти-шестиэтажные, шли ровным строем, а

когда я заглянул в ближайшую арку одного из таких домов, в глубине микрорайона

толпились выводки обшарпанных пятиэтажек, сильно смахивающих на известные

"хрущевки".

На одном из домов была выбита дата его постройки "1946". Уже совсем стемнело,

мороз крепчал, и я побрел назад. Я зашел в книжный магазин, сияющий световой

рекламой, и осмотрелся. На окне висела большая политическая карта СССР и

окрестностей. Столица — Москва. Мой наметанный взгляд сразу же отметил

незнакомые очертания республик и областей. Япония владела всем Сахалином и

Курильскими островами. Северо-Восточный Китай именовался Маньчжурией. Монголия,

Уйгурия, Белуджистан, Афганистан, Иран и Турция были народными республиками. На

западе СССР граничил (с севера на юг) с Финляндией, Германией, Венгрией,

Румынией. Граница соответствовала границе 1941 года.

Я повернулся к книжным полкам. Разумеется, отсутствовала американская бульварная

литература. Первое, что бросалось в глаза, было широкоформатное подписное

издание Аркадия Гайдара в десяти томах. Рядом — книги Шолохова, Эренбурга,

Ахматовой. Дальше множество книг неизвестных мне авторов с немецкими и русскими

фамилиями. Международный ежегодник за 1994 год. Сказки Андерсена. Переводной

сборник немецкой фантастики "Руны". "Дальневосточные мемуары" Черняховского.

Шагая вдоль прилавка, я дошел до школьных учебников. Тут я попросил показать мне

учебник истории СССР для десятого класса. Продавщица странно на меня посмотрела

(я ведь был одет в китайский пуховик) и подала сине-красную книгу. Как я и

ожидал, повествование начиналось с 1937 года, когда "были заложены основы

социалистического строя". Неожиданно резко было написано о внутрипартийной

борьбе, о вредительстве троцкистов, которое сорвало выполнение двух первых

пятилетних планов, и повлекло перегибы в коллективизации и голод 33-го года.

Троцкий был ликвидирован в 40-м году, и это стабилизировало ситуацию в стране. В

сороковых годах шла борьба с космополитами. В области внешней политики

выделялось добрососедство с Германией, "доказавшее принципиальную возможность

мира и дружбы государств с различным общественным строем". В сорок втором году

был выполнен третий пятилетний план, а народы Турции, Ирана и Афганистана

избрали под руководством марксистский партий народно-демократический строй.

Я отложил книгу. Неясным для меня оставался лишь тот момент, в который произошел

мой переход в этот мир. Когда я выходил от Алеши, я был еще в том мире, где

Ельцин, Великая Отечественная война и наглая морда правозащитника Ковалева. А

когда я оказался на улице, я уже был здесь. Стало быть, в иной мир меня доставил