Юрий Каменский - Витязь специального назначения

Малыш замялся, глядя на поверхность стола. Понятно, и товарищам отказать неудобно и подставиться боится.

— Малыш. — Акела понизил голос, — я к тебе отношусь как к товарищу. И у костра вместе сиживали, и рубились рука об руку. Верь мне. Кнез Кужила — изменник, его уже ничто не спасёт. А тебя я по-любому уберегу и останешься на прежнем месте. Согласен?

— Да мне с ним детей не крестить, — начальник стражи осторожно глянул через плечо.

— Тогда слушай во всём эту девушку, как меня. Она тебя и предостережёт и убережёт, — Акела усмехнулся лукаво, — и не смотри на первый взгляд, у этой боярской дочки ума палата. Она меня, палёного волка, шутя повывела и ум за разум завела. Так что, слушай её — целее будешь.

— Да я что, я не против. Стряпухой-прачкой к страже пойдёшь? В обиду не дам, если кто лезть будет, только мне скажи. Предупрежу, что ты племяшка моя, годится?

— Мне она по правде сестрица двоюродная, — негромко сказал Волод — так что…

— Слушаю я вас, мужики, и дивлюсь вашему нахальству. Я словно дитё беззащитное, которому любой дурак походя юбку задрать может. Да со мной папаша мой бесценный не враз справиться мог. А уж кобелей его я двух навек покалечила, прочие сами отстали. Пошли уж, хватит болтать, времени у нас, почитай, и не осталось вовсе.

Малыш, отвернувшись так, чтобы Ласка не видела его лицо, скорчил мину, означающую что-то типа «О, какие мы!», но к девушке повернул уже абсолютно серьёзное лицо.

— Пойдём, красавица, покажу тебе работу твою. Не беспокойтесь, други, я всё понял как надо. Можете на меня положиться. Эх, когда ни помирать, всё одно — день терять.

Неунывающий товарищ подмигнул, вставая из-за стола.

… Войдя в Леоновку, они лишний раз убедились, что человек предполагает, а Бог располагает. Выскочившая навстречу Милёна схватила его за плечи.

— Беда, Акела. Бран убит и Светлану украли!

— Откуда знаешь?

— Ставр голубка прислал с письмом, — и потянула на крыльцо.

— Что там? — коротко спросил Акела. Они уже вошли в дом, Милёна протянула ему клочок бересты размером с карманную записную книжку. Он был густо исписан мелкими рунами.

— Прочти, я руны читать не умею.

Волод взял письмо и, повернув его к свету, начал читать:

« Судари мои, пишу вам с голубем почтовым последние известия, кои произошли на следующий день после вашего отъезда.

Бран, коего за живое задел наш разговор, домой вернувшись, видать по всему, потребовал отчёта у священника своего Орденского. Что разговор был ругательный, то мой человек у дверей точно слышал, а вот о чём говорили — не разобрал. Когда же прелат тот в коридор вышел, мой соглядатай в щёлку заглянул и увидал, что Великий Кнез Бран весь в крови лежит, голова у него совсем разбита, недолго он маялся.

Когда по моему настоянию розыск учинили, прелат уже сбежал, а с ним и кнезинка Светлана пропала. Опросив всех слуг, установил я, что этот отец Иоханн уехал в возке своём. Один постельничий видел, как он с кнезинкой Светланой из её покоев выходил и она за ним сильно торопилась. По всему судя, обманом он её выманил из покоев, а потом силой увёз в возке. Погоня за ним послана, но хитрость сего прелата известна. Однако, полагаю я, что направился он в скит к своему игумену Юлию. Поелику вы ближе и средство у вас побыстрее лошади, Сварогом заклинаю вас перехватить злодея и кнезинку освободить. Сообщаю также, что скит игумена Юлия Собор Русский разбойным гнездом объявил, а Кнезом Великим провозглашён кнезич Волод.

К сему боярин Ставр, глава Собора Русского».

— Поздравляю тебя, Великий Кнез, — протянул руку Акела, — любушка, в какую сторону мужики рванули?

— Они верхами поехали по заброшенной дороге к скиту, — ответила Милёна.

Минут через сорок на лесной дороге промелькнула группа людей. Акела в волнении стукнул Соловья по спине.

— Викторыч, проскочили, назад!

— Чего назад?

— Наших проскочили, твою мать! Поворачивай!

Но самолёт уже заложил крутой вираж и, вынырнув из-за деревьев, почти плюхнулись рядом с потерянными друзьями. С первого взгляда стало понятно, что они и тут опоздали. Вид у всех был живописно-потрёпанный. Рука Берендея висела на груди в повязке. Голова Уррака была замотана, сквозь повязку сочилась кровь. Шатающегося гоблина поддерживал гном. Ого! Что ж это такое могло случиться, чтобы Дорин бережно держал под ручку заклятого врага. Орка! Ну и дела.

Наскоро поздоровавшись с друзьями, раненые с ходу взялись потрошить снаряженный Милёной мешок с провизией. Когда они получили письмо и рванули верхом разносить гнездо Юлия, про еду как-то никто не вспомнил. Сейчас, когда прошли почти сутки, они были голодны, как бродячие собаки.

Прилетевшие на ковре молчали, ожидая, пока товарищи хотя бы утолят первый голод. Уютно расположившись на мягкой траве, Уррак с довольным урчанием обгладывал свиной окорок, который Акела не хотел брать. Умная Милёна сунула его чуть ли не силком в последний момент, хотя мешок с пирогами и постряпушками был приготовлен ею заранее. Великая вещь — женская интуиция. Остальные попадали рядом с гоблином и уминали пироги со всякой всячиной, запивая еду молоком из баклажки.

— Помнишь, Борисыч, когда я про Уррака сказал первый раз, эти двое, — Клим мотнул головой в сторону Берендея и Дорина, — мне всю плешь проели, — он оторвал крепкими зубами полпирога и, прожевав, мощным глотком отправил в желудок, — то не так, это не эдак. Это ещё хорошо, что у него нервы железные просто. Я уже дёргаться начинал, а ему хоть бы хны. Когда мы вчера с моим голубком письмо от Ставра получили, я Милёне твоей его уволок и по коням. Она письмо вам отдала?

— Отдала, конечно, рассказывай, не томи.

— Привёл я их к скиту этому, где нас заловили тогда, а там уже ни души. Видать, сообразили, что их в первую голову в оборот возьмут. Сами свалили, а вместо себя засаду оставили. Орков этих долбанных.

— Чёрных, — из-за спины подал голос гоблин.

— Ясен пень, что чёрных, — согласился Клим и продолжал, — вот мы и влетели, как хрен в рукомойник. Стояли как раз внутри скита. А тут эти черти снаружи прыгать начали. Их, конечно, больше было, человек… тьфу, не знаю, как сказать. В общем, рыл пятнадцать. Сцепились мы с ними не на шутку, я уже думал — всё, отговорила роща золотая.

— Я сразу с тремя рубился, — подал голос Берендей, — один из них меня в руку ранил. И вокруг Дорина кружило ещё трое или четверо. Они нас в такое кольцо взяли… Я даже и не заметил, — откуда этот гоблин свалился?

— Он снаружи через забор махнул, — пояснил Барс, — меня, честно сказать, самого прижали не хило. Сколько этих вокруг крутилось, я даже и не понял, — все морды на одну морду. Уррак из-за забора сиганул и сразу стал секирой махать, как мельница. Тут-то и полетели запчасти. А как иначе-то? Проявляющий жалость к врагу безжалостен к самому себе.