Юрий Каменский - Витязь специального назначения

— Кто сказал? — заинтересовался Акела.

— М-м, — возвёл очи горе Андрей, — по-моему, Френсис Бэкон.

— А-а.

— Он так махал своим топором, — встал гном, — что только ошмётки летели. Берендея собой прикрыл и моих двоих на себя отвлёк. Если ты, Уррак, простишь мне все мои слова, то считай меня своим другом.

— Я обязан тебе жизнью, — встал, шатаясь от слабости, Берендей, — примешь ли ты мою руку?

Гоблин неуклюже поднялся.

— Я, это… Клим вам друг, так, стало быть, и я, — и его когтистая лапа встретилась в рукопожатии с изящной кистью Царя и с широченной ладонью гнома.

— Чудеса, — хмыкнул Акела, — кому скажи, не поверят. В одной компании с людьми берендей, читай — эльф, гном и гоблин.

— Лешего забыл, — улыбнулся Андрей.

— Только русалки не хватает, — подкузьмил друга Соловей. Все засмеялись.

— Финогеныча не видали? — спросил Акела, — надо его птичек тоже на поиск сориентировать.

— Уже, — кивнул Барс, — он только за полчаса до вас ушёл.

— Ты дальше слушай, Борисыч, — жизнерадостно оскалился Славка, — это ещё ерунда. Аккурат как Уррак по чайнику дубиной получил, этим чертям подкрепление подошло. Как давай ещё образины из-за забора сигать, я понял — звиздец! И тут в ворота вваливаются три здоровенных медведя. Прям как в том анекдоте: нет, это ещё не абзац. О! А вот теперь полный абзац! Только орки их увидели, так и обмерли, а мишки тут и давай их в капусту крошить.

— Финогенычевы кадры? — улыбнулся Акела.

— Ну! А тут и он сам нарисовывается. Никто, говорит, в этом лесу не посмеет на моих друзей нападать. А мишек этих, похоже, Финогеныч прямо после спячки на дыбки поднял. Поджарые, видать, не успели ещё отожраться, глаза красные, злые, шерсть свалявшаяся, даже «втулку» [39] «Втулка» — когда медведь ложится в спячку, он заполняет кишечник глиной и сосновыми иголками. За зиму всё это собирается в прямой кишке. Встав весной, медведь первым делом «давит втулку». Как уверяют охотники, рёв при этом стоит неописуемый. , наверное, ещё не выдавили, — под общий смех рассказывал Клим, — как они с этими чертями в мясорубку поиграли, что уж точно, клочки по закоулочкам. Голимый фарш.

«-Сунул мальчонка два пальца в розетку,

То, что осталось, собрали в газетку», -

процитировал Соловей.

— Финогеныч обещал своих пташек насчёт Светланы предупредить, — сообщил Барс.

— Как он нас предупредит, если что?

— У него несколько говорящих ворон и галок есть, они нас в лицо знают. Борисыч, что это у тебя лицо такое стало?

— Андрюха, мы сколько опорных баз «синих» в Руссии знаем?

— Да всего две, — не задумываясь, ответил Барс, думая о чём-то своём, — здесь и… блин! Как я не сообразил!

— Просто тебе времени на это не дали. Мужики, грузимся на ковёр, у нас срочное дело появилось.

— Что стряслось, Борисыч? — спросил Клим, помогая Урраку улечься на ковёр.

Когда ковёр-самолёт поднялся в воздух, Акела оглядел бравое воинство. Уррак лежал с перевязанной головой, Берендей сидел, стараясь не шевелить раненой рукой. Дорин слегка хромает — получил дубиной по ноге. Да его и так в город лучше не брать — уж слишком заметен. Остальные более или менее в норме.

— Борисыч, гоблина с Берендеем завезём в Леоновку, — тихо сказал Андрей.

— Ты прямо мысли мои читаешь. Гнома там же оставим, пусть присмотрит за ними. Всё равно он в Светлограде будет светиться, как ясный месяц в небе.

Плюнув на всю конспирацию, Васька приземлил ковёр прямо на улице, возле дома, где жил Барс.

— Я там всё равно ещё сто лет не появлюсь. А тётке Силане, моей хозяйке, лишняя денежка, она им и пожрать сготовит и постирает.

Пока тяжело передвигавшемуся гоблину помогли дойти до дома, Акела заскочил к своей любимой. Увидев Акелу, женщина повисла у него на шее.

— Надолго?

— На две минуты буквально, — виновато ответил он, сообразительной женщине хватило нескольких секунд.

— Кнезинку нашли?

— Если такая умная, почему не богатая?

— С тобой связалась, дура.

— Малышка, у нас раненые, поможете с Милоликой?

— Конечно, а кто?

— Гоблин с Берендеем, у Барса в доме. Гном прихрамывает, но это ерунда.

Милёна, обняв, крепко поцеловала.

— Беги давай. Представь, каково девчонке у этих сволочей. Вытаскивайте её скорее. Иди.

Акела почти бегом вернулся. Его уже ждали. Вся команда, за исключением раненых, была в «боевой готовности номер один». Едва он ступил на ковёр, как тот рванул у него из-под ног, но его поймали крепкие руки друзей.

На сиреневом небе уже зажглись первые звёзды, когда они приземлились неподалёку от дома Любославы. На осторожный стук в окошко щеколда звякнула и на крылечко, простоволосая, в домашнем сарафане с накинутым на плечи платком, вышла встречать хозяйка.

— Что-то мой благоверный зачастил ко мне, к чему бы это? — засмеялась женщина, обнимая Волода.

— Чайку спроворишь, Любушка?

— Горячий. Садитесь за стол, мужики. Что вас на разбой потянуло-то?

Друзья растерянно переглянулись и дружно расхохотались. В самом деле, привыкла за годы быть женой атамана знаменитой шайки — последние-то новости откуда ей в этом медвежьем углу знать?

— Что гогочете? — смутилась хозяйка, — сказала чего не так? Ну, не серчайте, на вас же не написано.

Волод подошёл к жене и обнял её за плечи.

— Ты только не волнуйся, Любушка. Бран погиб.

— Да туда ему и дорога, — растерянность Любославы как ветром сдуло. Ах, как же хороша она была во гневе! Лебяжья шея, гордо поднятая голова увенчанная русыми косами, вспыхнувший на щеках румянец. Глаза прищурились, кулаки уперлись в боки, — ты, богоданный, если ждёшь, что я хоть слезинку пролью, так не дождёшься. Этот ососок поросячий нам обоим всю жизнь поломал. Суди меня как хочешь, только это его боги наказали за подлость.

— Тихо, тихо, — Волод воздел перед собой открытые ладони, как бы защищаясь, — ты выслушай сначала до конца.

— Ну, слушаю, какие ещё новости?

— Знаешь, кто сейчас Великий Кнез?

— Да не знаю и знать не хочу, век бы мне его не видеть, — в сердцах отмахнулась женщина. Тут уже мужики не выдержали и снова засмеялись.

— Муж твой, Любослава, и есть нынешний Великий Кнез, — решил Акела положить конец этому представлению. Забавно, конечно, только надо и про дело вспомнить. Вряд ли кнезинке юной в обществе этих головорезов так же весело.

— Ты? — растерялась Любослава, — Как ты? А?

— Любушка, давай потом об этом. Времени нет. Племянницу нашу, Светланку, «терновники» из терема выкрали.

— Светланку, дочку Брана? Понятно. Что делать думаете?

— Любослава, — снова вмешался Акела, — Ласку помнишь?

— А как же, конечно.

— Она в тереме Кужилы работает. Стражникам стирает, готовит. Нужно её из терема вызвать. Ну, сказать, к примеру, что у неё тётка в деревне занедужила, помирать собралась. Переведаться нам с ней надо, она подсыл наш. Может, Светланку в тереме держат.