Новый Маляренко - Часть 1

– Ты сдал своих, она сдала тебя. А в целом идея то была неплоха… Если бы не Маша, то мы бы, повизгивая от благодарности, вашу сладкую парочку с распростёртыми объятиями приняли. Твой план?

Романов надулся от гордости.

– А то! А почему Машка так со мной поступила… спроси у неё сам. Я не знаю. Три раза женат был и знаешь, что я тебе скажу – этих баб хрен поймёшь.

– В курсе уже. Рассказывай. Что, как, где. – Усмешку смело с лица и Иван, припомнив уроки Ермакова, подался вперёд. – Учти, я ложь чую.

Маляренко слушал, подробнейший, изобилующий деталями, доклад и всё больше мрачнел. Ставя себя на место собеседника, Иван совсем не был уверен в том, что он смог бы выжить.

– Ладно, с "торпедой" ясно, а девку то зачем убил?

– Я? – Изумление, написанное на физиономии Романова, было столь неподдельным, что и этот пункт Маляренко мысленно вычеркнул.

Володя наверное впервые в жизни растерялся. В его жизни было много всякого дерьма, но никогда ещё он не был так нагло и цинично оболган.

– А ещё чего интересного про меня сообщили? – Самообладание вернулось и в вопросе сквозила ирония.

"Светская беседа, мля" – Ваня учтиво наклонил голову. – Ну что вы, сударь. Право слово – боле ничего интересного.

Володя лишь кивнул. Перед ним был человек одного с ним воспитания. Из одного круга. Не имущественного, а духовного. Они понимали друг друга с полуслова.

– Впрочем, – продолжал, притворно вздыхая, Маляренко. – Это ничего в наших взаимоотношениях не меняет. Идея напасть на нас была вашей, сударь, и вы сами в этом мне признались.

– Увы и ах! – Подхватил игру Романов. – Весьма сожалею.

– Боюсь, что этого совершенно недостаточно. Жаль. Очень жаль с вами так скоро расставаться.

Иван поднялся на ноги, поднял дубинку и уже абсолютно серьёзным тоном продолжил.

– Ну что, давай прощаться. Ты рассказал всё, что мог и больше ты мне не нужен. Извини.

– Без вариантов? Могу я попробовать предложить ещё что-нибудь?

– Например?

– Я знаю где мы.

Эти простые четыре слова ударили Ивана по голове похлеще кувалды. Земля поплыла под ногами, которые разом стали ватными.

"Не врёт, сучёныш" – Маляренко поверил сразу. Слишком умным был его собеседник, чтобы врать на эту тему.

Володя тоже лишний раз убедился в уме этого безымянного мужика. Тот поверил сразу и без оговорок. Он не стал грозить карами и предупреждать об ответственности. Они оба уже всё просчитали и оба знали, что Володе некуда деваться с этой подводной лодки. А единственная надёжда на спасение – вот она, с дубиной напротив сидит.

– В общину идёшь как равный, про Машку – забудь. Бабу тебе, какую-никакую найдём. Все непонятки с местным населением беру на себя. Даю слово. – Иван споро распутывал узлы. – Рассказывай.

Романов застонал – развязанные руки затекли и сильно болели.

– Я. Покажу. Это недалеко. На машине за пару часов обернёмся. Ты слово дал. Так?

– Да. – И Иван пожал протянутую Владимиром руку.

"Выхода нет"

В которой Иван видит сон и болеет.

На следующее утро Иван никуда не поехал – всё тело ломило и страшно болели все синяки и ссадины. Охающая Алина притащила к палатке вождя и тот настоятельно, с матом, с шутками-прибаутками и поднесённым к носу Вани кулаком, попросил того "не рыпаться" а смирно полежать денёк-другой. К новостям о том, что новенький житель посёлка в курсе того где они оказались, Николай отнёсся совершенно равнодушно, пожав плечами и заявив, что это всё равно ничего не изменит. На недоумённые взгляды четы Маляренко он пояснил, что если бы там была "калиточка", то, скорее всего, Володи они бы не увидели. А тратить драгоценный бензин для краеведческих поездок – тупость. И вообще, он этому козлу нихрена не верит. После чего, сославшись на кучу дел и предупредив "чтоб никому ни гу-гу", вождь усвистал восвояси, оставив друга валяться в палатке и скучать. Следующим посетителем оказался Романов. Вежливо поздоровавшись с Алиной, он уселся на пороге палатки и просветил Ивана о том, что босс категорически отказался выделять бензин на поездку, так что придётся идти пешком. Постепенно разговорившись на разные отвлечённые темы, мужчины не заметили, как наступило время обеда. Володя оказался удивительно интересным собеседником и прекрасным рассказчиком. Истории из своей жизни он преподносил с таким юмором, что Алина звонко хохотала, да и Иван тоже, случалось, ржал. Да так, что рёбра начинали болеть ещё сильнее. Потом на шум притопал вечно хмурый и недовольный Звонарёв и отправил юмориста копать глину, а Алину – на кухню. К вечеру в палатку заглянул неимоверно довольный жизнью Юрка-длинный и захлёбываясь в эмоциях долго и косноязычно благодарил "командира" за "таааакую девчонку". Следом, с круглыми глазами, в палатку вернулась Алина и сообщила, что первая, всеми признанная, красавица и, по совместительству, "первая леди" Оля ходит совершенно подавленная. А всё потому, что Юрка, наконец, вернулся и привёл с собой Машу. И что на её фоне Оля выглядит серой уточкой. А Машка увидала живого и здорового Владимира и ударилась в панику со слезами. И ещё… И вот… А потом…

На этом долгий день закончился и Ваня заснул.

– Ключи давай. – Хмурый Маляренко остановился перед вождём и требовательно протянул руку. – Пешком я не дойду сейчас. Ключи. От любой машины.

Завтракавший Николай отложил ложку и тоже нахмурился. Вождь очень не любил, когда с ним разговаривали таким тоном. Над столом повисла тишина – никто ничего не понимал. Владимир и Алина стояли позади Ивана и напряжённо наблюдали за сидящими за столом мужиками.

– Серый, дай ему ключи от "Цефиры". Не спрашивай ничего. А ты, – Вождь исподлобья глянул на Маляренко. – А ты… про уговор помни. Понял?

Тихо потрескивал остывающий металл на автомобиле. В зарослях колючки стрекотали кузнечики, а в темнеющем грозовыми облаками небе пела птица. Невдалеке орудовал лопаткой Володя, закапывая останки, найденные на этом месте. Алина потерянно сидела на земле с остекленевшими глазами. Взгляд её был пустым и безжизненным. Иван еще раз прошёл вдоль находки, проведя по ней ладонью. Он понял – назад хода нет. Только сейчас до него дошло, что все эти месяцы он жил с одним неосознанным чувством, которое поддерживало и спасало его. С надеждой. С мечтой на лучшее. На "вдруг". Что всё, происходящее с ним – лишь сон и он рано или поздно проснётся и снова заживёт своей жизнью. Снова увидит родителей и любимый город. Всё вокруг стало нечётким и мутным.

Ваня с удивлением обнаружил, что уже давно из его глаз катятся слёзы.

Они были очень старые на вид.

Эти когда-то полированные гранитные плиты.

Они вросли в землю так, что большую часть текста невозможно было прочесть. Но и того, что удалось разобрать, Ивану хватило. Из десятка массивных плит половина лежала на земле. Ещё пара сильно покосилась. Мелькнувшая было спасительная мысль о том, что и эти камни перенеслись вместе с ними, была отвергнута холодным и трезвым рассудком. Любому, даже не искушённому в археологии человеку было ясно, что эти камни стоят здесь сотни лет. Стоят здесь всегда.