Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.

— Ну ты и гад, — прошептал я, потрясенный таким поведением Волдеморта. Как он посмел аппарировать! И как успел заметить патронуса — ведь все случившееся заняло доли секунды?!

Уставившись на пустое место, где только что находился Темный Лорд, я пытался осознать и его недавние слова, и его, по моему мнению, позорное бегство, совершенно позабыв о патронусе, который к тому времени уже насиделся на бортике фонтана, соскочил с него и бочком направился куда-то к каминам.

— Линг, — окликнул меня Дамблдор.

Я вздрогнул и обернулся. Только теперь мне стало ясно, насколько я же был поглощен Волдемортом, если не заметил того, что происходило все это время за моей спиной. Неподалеку от каминов стоял наш опальный директор, одетый в серую дорожную мантию. В паре метров от него застыл патронус, вертя во все стороны длинной головой и разглядывая скучившихся в зале министерских служащих, тогда как из каминов в сполохах зеленоватого огня появлялись все новые и новые люди. Ближайшие к Дамблдору волшебники целились в патронуса палочками на случай, если тот решит прыгнуть, однако Дамблдор был спокоен и, казалось, не обращал на него никакого внимания, понимая, очевидно, что патронус просто проявляет любопытство и не собирается ни на кого нападать. Я махнул палочкой, и он исчез.

В ту же секунду тишина, царившая прежде в атриуме и нарушаемая только глухими хлопками зеленоватых каминных вспышек, взорвалась шумом и криками. Одновременно заговорили десятки человек, обсуждая и появление Волдеморта, которого видели самые первые прибывшие в зал, и патронуса-тень — явление, кажется, еще более редкое, чем визит Темного Лорда в Министерство магии.

Из толпы вынырнул Корнелиус Фадж и засуетился подле Дамблдора. Тот, наконец, отвернулся от меня и обратил свой взор на взволнованного и испуганного министра. Я направился к лифтам, еле волоча ноги, словно на них были надеты кандалы. Отчего-то меня совсем не удивило, когда неподалеку от лифтов я заметил Поттера. Не знаю, давно ли он там стоял, видел ли Волдеморта, слышал ли его слова, но когда я с ним поравнялся, он не двинулся с места, глядя на меня почти так же, как смотрели на патронуса стоявшие у каминов волшебники — с недоверием и опаской, словно не зная, чего ожидать.

— Мне жаль насчет Сириуса, — проговорил я, остановившись рядом. — Тетка сбежала… Волдеморт ее прикрыл.

— Я видел, — хрипло ответил Поттер.

Не зная, что еще сказать, я подошел к лифту и нажал на кнопку. Двери кабины распахнулись, и я шагнул внутрь, чувствуя себя совершенно обессиленным. Где-то там, глубоко внизу, был раненый Георг Нотт, и я знал, что обязан найти его. А потом мне предстояло самое трудное — по возвращении в Хогвартс рассказать о случившемся его сыну.

Может, в этом были виноваты взбунтовавшиеся азкабанские дементоры, а может, глобальное потепление, о котором теперь вовсю писали в научных магических журналах, но наступившее лето выдалось жарким и дождливым. Несмотря на горы, окружавшие замок почти со всех сторон, южные и юго-западные циклоны следовали один за другим, и редкий день не обходился без дождя, после которого обычно выглядывало солнце, а вся выпавшая вода немедленно начинала испаряться, превращая окрестности в гигантскую сауну. Я сделал себе шорты, отрезав штанины старых джинсов, и ходил в них по улице, надевая майку только когда возвращался в замок. Впрочем, от жары и влажности эти меры не спасали. Стараясь проводить больше времени в лесу, где было чуть прохладнее, я целыми днями помогал Хагриду. В такую погоду голова совсем не варила, и хотя в замке было не так жарко, я с трудом выдерживал часы, посвященные в моем расписании библиотеке и урокам.

Застольные разговоры преподавателей наводили на меня тоску и погружали в ставшее уже привычным состояние депрессии и безысходности. Профессора обсуждали статьи, появлявшиеся в "Пророке" — кто пропал, кого убили, где видели дементоров, что натворили великаны… Понятно, что это были самые горячие и важные новости, но даже известие об убийстве Каркарова, директора Думрштранга, и оставленной над его домом Темной Метке не произвело на меня впечатления.

В начале августа я впервые выбрался в Хогсмид, чтобы купить краски и кисти и обновить гардероб — неожиданно все мои старые вещи оказались малы, будто я наглотался зелья ускоренного роста. Из преподавателей в замке находились только Макгонагалл, Асвинн и Спраут, если не считать кентавра-астролога и вечно дующейся Трелони, а потому я обратился к Макгонагалл, спросив, нельзя ли мне завтра вместе с Хагридом сходить в деревню. Профессор посмотрела на меня неодобрительно, но сходить разрешила, приказав лишь ни на шаг не отходить от лесничего, хотя, как мне показалось, вряд ли стала бы сильно горевать, вздумай меня кто-нибудь похитить.

— Хагрид, — сказал я, когда мы уже подходили к деревне. — Ты сейчас куда?

— Ну, — Хагрид пожал плечами, — сперва по делам, потом к Розмерте загляну… А что?

— Тогда мы на время разбежимся, — ответил я. — Мне нужны кое-какие краски и шмотки — вряд ли тебе будет интересно в таких местах.

— Ты должен находиться рядом, — напомнил мне Хагрид указание Макгонагалл. — Мало ли… все ж дементоры на воле, да и Пожиратели, чтоб им пусто было.

— Знаю, — вздохнул я, внутренне соглашаясь со словами Хагрида в адрес Пожирателей. — Все равно нам в разные магазины… я зайду за тобой к Розмерте, когда освобожусь.

Хагрид довел меня до входа в лавку с одеждой и отправился вниз по улице к "Садовому гному", где собирался приобрести инструменты и молочную смесь для детеныша единорога, которого мы недавно обнаружили неподалеку от озера в полном одиночестве, без родителей, и потратили несколько дней на их безуспешные поиски. Поскорее завершив этап покупок, я запихнул новую одежду, краски и кисти в рюкзак, закинул его за спину и отправился в "Кабанью голову".

Судя по всему, для завсегдатаев этого места было еще слишком рано. Бар оказался совершенно пуст. За прошедшие месяцы здесь ничего не изменилось: в небольшом помещении царил полумрак, на деревянных полках, прикрепленных к стене позади стойки, выстроились ряды пыльных бутылок. Положив рюкзак на пол, я забрался на высокий трехногий табурет и в ожидании бармена принялся рассматривать выцветшие от времени этикетки.

Прошло не меньше минуты, прежде чем из темноты задней комнаты выглянул знакомый высокий мужчина. Он воззрился на меня с недоумением и откровенным недовольством. Я приветственно улыбнулся. Бармен нахмурился еще больше.

— Не могу забыть ваш кофе, — сказал я. Хозяин нехотя подошел к стойке и вытащил всю ту же чашку и блюдце со сколотым краем, словно это был единственный кофейный набор на весь бар. Я понаблюдал, как он сыпет в чашку коричневый порошок, достает откуда-то старый рафинад и вновь исчезает в своей комнате, чтобы вскипятить чайник, а потом достал сикль и положил монету на прилавок. Когда бармен вернулся и налил в чашку кипяток, я спросил: