Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.

— В любом случае, время пока есть. — Он указал на книгу в кожаном переплете, лежавшую у края стола. — До каникул прочтите и выучите страницы с закладками.

Заинтригованный, я взял книгу, из которой торчало несколько красных ленточек, и убрал в рюкзак. Снейпу, кажется, было больше нечего сказать, но я не мог позволить себе просто встать, попрощаться и выйти из кабинета.

— Сэр, я хотел узнать… — не слишком решительно проговорил я, чувствуя совершенно не нужное сейчас волнение. — Насчет того, что вы говорили о Метке.

Снейп смотрел на меня без всякого выражения, но я понимал, что вступаю на неизведанную территорию и вполне могу получить от ворот поворот.

— Эти перемены, они действительно из-за нее, или… все уже есть, а Метка — только катализатор?

Директор молчал, потом ответил:

— Я не знаю.

Только я собрался удивиться, как Снейп добавил:

— И не все ли вам равно?

— Мне не все равно! — поспешил возразить я. — Это ведь совершенно разные вещи!..

— Да? — перебил меня Снейп, выпрямляясь в кресле. — Неужели разные? И в чем разница? Хотите думать о себе хорошо, сваливать свои неприглядные поступки на Метку, или предпочитаете оправдываться тем, что все это в вас есть изначально?

— Я ничего не собираюсь сваливать на Метку! — возмутился я. — И ни за что оправдываться тоже!

— Тогда разницы нет, — отрезал Снейп. — Неважно, что откуда берется — важно, что вы с этим делаете. Уверен, такие вещи вы понимаете и без меня, и ничьи советы вам тут не нужны.

— Разница есть, — упрямо сказал я. — Метка — это как растение: если почва ему подходит, оно растет, если не подходит — погибает.

По лицу Снейпа было видно, что затеянный мной разговор ему совсем не нравится. Он встал, подошел к окну и распахнул его; в кабинет сразу же полетел снег, угли в камине стали темно-красными, огонь свечей задрожал от порывов холодного ветра.

— А сами? — спросил он, глядя на метель за окном. — Сами вы не знаете ответа? И что я могу сказать вам? — Снейп обернулся, глядя на меня в упор, как тогда, у входа. — Зачем вы вообще меня об этом спрашиваете! Прочтите какие-нибудь книжки; вы ведь их из рук не выпускаете — там наверняка есть все, что требуется…

Я вскочил, обиженный и рассерженный. Неужели ему так сложно со мной поговорить? Неужели я не заслуживаю ответа, обратившись к нему за помощью один-единственный раз в жизни?

— Не отсылайте меня к книгам! Я хочу услышать вас, то, что думаете вы, а не какие-то далекие и мертвые маги!

— Я не тот человек, чье мнение вам надо знать! — резко ответил Снейп. — Вы сами должны отвечать на такие вопросы, сами, понятно вам?

— А если Темный Лорд прав? Если он изначально видел эту почву, еще когда мы только встретились в том старом доме?

Снейп вдруг успокоился. На его лице появилось выражение досады и легкой брезгливости; он захлопнул окно и вернулся в свое кресло.

— Так вы говорили с Амикусом, — сказал он. — Тогда все ясно. Доморощенный философ… — в устах Снейпа это прозвучало как ругательство. — Сядьте, Ди.

Я сел, все еще немного обижаясь.

— Впредь увольте меня от фатализма Кэрроу, — попросил Снейп. — Все эти почвы, врожденные изъяны, "мы были помечены еще раньше"… Странно слышать о таком от человека, который прочитал едва ли не все выходившие в Англии труды тибетских магов. Вы ведь знаете — все зависит от нашего восприятия. Возможно, кроме него и его иллюзий вообще ничего больше нет.

— Вы так не думаете, — сказал я, — и говорите это специально, чтобы мне не отвечать.

Снейп усмехнулся:

— Я не хотел отвечать потому, что в голове у вас и так бардак, а если на ваших ментальных полках окажется еще и мое мнение… — он замолчал и вытащил палочку. — Но раз уж Амикусу удалось смутить вашу душу настолько, что за успокоением вы обратились ко мне, я, так и быть, отвечу на ваш вопрос.

Снейп махнул палочкой, и на столе возникла пластина, которую он подвинул к моей половине стола. Я взял в руки тяжелый прямоугольник и с изумлением увидел в нем собственное отражение. Несколько секунд я смотрел в зеркало, пытаясь разобраться, что все это значит, а потом по спине у меня побежали мурашки понимания. Я положил зеркало на стол и взглянул на Снейпа.

— Я… мне надо подумать, — пробормотал я, до краев переполненный мыслями и эмоциями. Снейп вежливо указал на дверь.

— Мистер Ди, — сказал он, когда я был уже у выхода. — Вы больше ничего не хотите мне сказать?

Держась за ручку, я повернулся к нему и уже спокойно ответил:

— Нет, сэр. Больше ничего.

С тех пор я не позволял окружающим видеть свое настроение, каким бы плохим или хорошим оно не было. Миллисент больше не говорила мне, что я злой, Слагхорн не брал под локоть, чтобы отвести в сторонку и справиться о моем здоровье, и даже чуткий Флитвик не замечал никаких перемен. В декабре седьмой курс приступил к изучению чар Невидимости, а по субботам профессор объяснял мне, как обнаруживать невидимок, и рассказывал кое-какие вещи, о которых умалчивал на общих уроках.

— На самом деле, — говорил мне Флитвик, — истинную невидимость способны создавать только магические предметы, такие, как плащи-невидимки. Вы ведь понимаете, как они работают…

Нет, я не имел об этом ни малейшего представления.

— Ну как же, Линг, — разводил руками Флитвик, словно я его серьезно огорчил. — Ткань плаща заклинается таким образом, чтобы считывать информацию с окружающего пространства и моделировать на себе изображение того участка, которое занимает сама, с учетом его геометрии. Поэтому то, что скрыто под плащом, увидеть нельзя, хотя можно нащупать. Это так называемая истинная невидимость. Однако заклинание, которое мы используем для себя, относится к разряду отводящих. Кстати, вы знаете, что некоторые магглы тоже умеют становиться невидимыми?

Я отрицательно покачал головой.

— Конечно, речь идет не о настоящей невидимости, но вы можете быть с таким человеком в одном помещении и не заметить его, — продолжал Флитвик. — Здесь то же самое. Физически ваш глаз видит того, кто наложил на себя заклинание, но мозг эту информацию не воспринимает. Поэтому контрзаклинание заключается в защите проводящих и анализирующих зрительные сигналы областей мозга от полей заклятья невидимости.

Контрзаклинание вызывало сильную головную боль и вряд ли хорошо влияло на связанные с ним участки коры, поэтому мы им не злоупотребляли. Обычно после занятий с Флитвиком я, все еще в деловом настроении, спускался в тюрьму и изучал книгу Снейпа.

Речь в ней шла о боевой магии, но не той, что вышибала двери или учила сражаться с несколькими волшебниками сразу; в книге рассказывалось о тихой, тайной работе, применявшейся в особых или экстремальных условиях, совсем не похожих на открытый бой лицом к лицу. Закладки Снейп разложил на тех страницах, где объяснялось, как быстро найти и снять охранные чары, начиная с простых и заканчивая многослойными, похожими на те, что лежали на школе. Оказывается, от них тоже можно было избавиться при наличии времени и отсутствии сопротивления.