Александр Маркьянов - Сожженные мосты Часть 2

Граф Ежи был удивлен — это еще мягко сказано. Он был лично знаком с цесаревичем Николаем, входил в патронируемый им «Клуб молодых офицеров» и просто не мог себе представить, чтобы цесаревич, набравшись спиртного, нападал на людей, а Россию называл «чертовым государством»… или как там выразился этот хам. Да, конечно, все они были молодыми, и иногда устраивали выходки, в том числе и цесаревич. И пили, тоже такое бывало, и бедокурили — не без этого. Но сразу за этим следовало суровое наказание, обычно удаление от двора и ссылка в армию. Действовало.

А тут? Что же это за наследник такой, куда он приведет Польшу? Больше он себя ведет не как наследник, а как разбойник с большой дороги или набравшийся крепкого пива хулиган с какой-нибудь пиварни.

Пригнувшись, граф крался между машинами, через каждые несколько шагов останавливаясь и прислушиваясь.

Где же он?

У машины! Прямо у Мазерати, машина низкая и за ней спрятаться невозможно. Вот мерзавец то…

Шаг… Еще шаг…

В последний момент негодяй резко обернулся, распрямляясь…

— Сполох!

Больше ничего он крикнуть не успел — граф Ежи простецки угодил носком сапога прямо в промежность, а когда противник, шипя от боли, согнулся — добавил еще и по голове…

Сзади!

Про то, что еще один противник сзади, что он пропустил его, граф понял не сразу. От удара по голове он уклонился — но пространства между машинами не было, и удар чем-то тяжелым, металлическим пришелся по плечу. Зашипев от неожиданной вспышки боли, граф прыгнул вперед, разрывая дистанцию, следующий удар пришелся вскользь, по спине…

Пся крев…

Этот противник… то ли он был не такой пьяный как остальные, то ли просто большой по размерам — но граф его расценил сразу как опасного. И впрямь большой — метра под два…

Шаг в сторону. Еще шаг. По кругу, почти так же, как в учебнике, с фиолетовым штампом «совершенно секретно» на каждой странице, где на сером листе сходятся две человеческие фигурки, черная и белая. Кстати — еще дешево отделался, будь у противника нож, сейчас бы он уже засадил ему в почку или печень.

Противник тоже медленно перемещался по кругу, каждый ждал, пока ошибется другой.

— Ну что, москалина — внезапно заговорил третий — вставай на колени, так и быть, помилую тебя…

— Русский никогда не встанет на колени.

Это была не рисовка и не понты — трудно в это поверить, но граф Ежи Комаровский, давно считавший себя русским польского происхождения, действительно так думал. Он не стыдился ни того что он русский, ни своего польского происхождения — и нечему было тут стыдиться.

Более того — большинство русских, попав в такую же ситуацию, не задумываясь, сказали бы то же самое.

Русский никогда не встанет на колени.

— Ну, смотри…

— Ежи!

Появившаяся на стоянке Елена своим криком отвлекла противника на долю секунды — но графу Ежи хватило и этого. Рванувшись вперед, мгновенно сократив дистанцию, он угостил противника прямым в подбородок, отбил несущуюся к нему железную палку, ударил еще раз и еще. После третьего раза противник неуклюже осел на асфальт, совсем рядом истерически взвыла сигнализация. Отлетевшая палка, кажется, ударила по одной из машин, да так что треснуло лобовое стекло.

Елена подбежала к нему, граф судорожно нащупал в кармане ключи, протянул ей.

— Заводи! Умеешь!?

— Да…

Совсем рядом утробно взревел двигатель Мазерати, не с визгом, как обычный итальянский мотор, а солидно с достоинством и скрытой мощью. За это ценители и уважали Мазерати, итальянский спорткар с берлинскими нотками в голосе.

Граф Ежи оттащил своего соперника, выключенного надежно с дороги, посадил его, прислонив спиной к машине. Надо было сматываться — противоугонная сирена не переставая выла, и через пару минут здесь соберется все местное быдло. Иначе граф Комаровский местное «общество» охарактеризовать не мог.

Едва не задев начальственного вида Майбах, графиня Елена вырулила из ряда машин, затормозила рядом…

— Садись!

Графа Ежи долго упрашивать не пришлось.

Почти сразу граф Ежи пожалел, что пустил даму за руль. По его шовинистическим взглядам, женщине вообще не место за рулем. Тем более такой. Такой в том смысле, что графиня вела машину рискованно, летала с полосы на полосу и жала на газ как сумасшедшая. Так недалеко было и до аварии…

— Осторожнее! — крикнул граф, когда они едва не слетели в кювет, пройденный на скорости километров на тридцать большей, чем стоило бы…

Елена в ответ только засмеялась, истерично и неприятно.

— Здорово! — крикнула она и ревущий поток воздуха унес ее слова.

Графу Ежи в этот момент было совсем даже не здорово.

— Поиграем в корриду?! — предложила графиня Елена, и прежде чем граф успел сообразить что это обозначает — резко повернула руль, вылетая прямо на соседнюю встречную полосу. Истерично взревел клаксон идущего в лоб многотонного грузовика.

Матка боска…

Сворачивать было уже поздно, огненные шары фар грузовика стремительно неслись навстречу. Выход был один — смертельно рискуя, граф Ежи перехватил руль, рывком довернул его дальше, и машина, разминувшись с неминуемой смертью, вылетела на обочину противоположной стороны дороги.

— Тормози!

Графиня по-прежнему давила на газ, Мазерати рвалась вперед словно необъезженный жеребец, рыская по посыпанной гравием обочине и поднимая из под колес настоящие каменные фонтаны. Поняв, что смысла разговаривать с этой психопаткой нет, граф сумел каким-то немыслимым движением, удерживая руль, перегнуться и давануть на тормоз рукой. На какой-то момент мелькнула мысль, что эта психопатка сейчас вывернет руль, и они снова выйдут в лоб какому-нибудь самосвалу. Но нет — знакомо застрекотала АБС и машина, пройдя еще под сотню метров, остановилась…

— Иезус Мария! Ты что, больная совсем?!

Елена снова захохотала.

— Здорово, правда!

Граф молча залепил ей пощечину, такую что голова дернулась.

— Курва матка!

Не в силах сдерживаться, граф выдернул ключи из замка зажигания, выскочил из машины, прошел несколько метров по гравию, дыша выхлопными газами, потом попытался достать сигарету из пачки, но не смог. Руки тряслись…

— Курва блядна…

Совсем больная… Это же додуматься — в лоб грузовику выйти. Ненормальная, лечиться надо. До добра не доведет — то в губернатора стрелять собралась, то на встречную полосу вырулила нарочно. Лечиться надо.

Бросил измятую в пальцах сигарету на обочину дороги, сплюнул. Ну, Збаражский, ну козел… Подсунул…

И что теперь делать?

Так ничего и не решив, граф Ежи направился к своей машине. Гравий хрустел под ногами, сердце немного улеглось, уже не стучало как сумасшедшее…