И Намир - В ТРЕТЬЮ СТРАЖУ [СИ]

"Мне что, кто-то ворожит?" - Спросил он себя с оттенком оторопи в мыслях и чувствах.

Но факт, проснувшись ночью от духоты - в Касабланке было довольно жарко - Ицкович сообразил вдруг, что означает - что может означать! - фраза, крутившаяся у него в голове уже вторую неделю. Почему-то всплыла из глубин памяти и никак не хотела уходить обратно в историческое небытие фраза-лозунг российских левых социал-демократов: "Превратим войну империалистическую в войну гражданскую". Казалось бы, глупость. И даже так: опасная глупость! Не хватало выдать эту галиматью вслух, да еще на родном - русском - языке! Но, проснувшись в "Белохатке"[300] душной марокканской ночью, Олег смешал сок лимона с сахаром и ромом, закурил сигару, и вдруг понял, какая на самом деле золотая жила таилась в этом вполне идиотском лозунге. Ведь если так, то можно и наоборот! Можно - и, наверное, нужно - попробовать превратить гражданскую войну в Испании, которая вот-вот станет реальностью, во вторую мировую! Раньше на три года, и на другом краю Европы... С другими силами и, возможно, с иным уровнем брутальности... Положительно, что-то такое в этом было. Что-то в меру безумное, а значит, и вполне реализуемое. Оставалось лишь хорошенько все продумать и понять, где и что нужно сделать, чтобы и эта "сказка стала былью!"

В то, что войну - Вторую Мировую, разумеется, а не вообще какую-нибудь войну - можно остановить, Ицкович не верил. Слишком острыми оказались противоречия сторон, да и Европа к войне была готова - новое многочисленное поколение подросло - и войны желала, чтобы не утверждали во всеуслышание политики. Вторая мировая, таким образом, оказывалась неизбежна, но была ли неизбежна катастрофа, случившаяся в СССР в сорок первом? Был ли неизбежен геноцид евреев? Вот в этом Олег уже не был убежден на все сто процентов. История, как они успели убедиться, оказалась отнюдь не инвариантной. И изменения - к добру или к худу - накапливались. Так почему бы и не добавить?

***

Олег уехал, и ничего странного или тревожного в этом, казалось бы, не было.

"И не должно быть..."

Уехал и уехал. Он же на службе: когда никогда, а должен работать. В присутствие, скажем, сходить или еще что. Но сколько ни повторяй слово "халва", во рту сладко не станет. И тревога, возникшая сразу же как только вышколенный портье в "Deutscher Kaiser" передал Олегу телеграмму от "дядюшки Вернера", не уходила, но странное дело, Ольга этому даже обрадовалась. Тревога - это ведь хорошее человеческое чувство и очень женское к тому же.

"Тревожусь, значит, - не безразличен". - С улыбкой думала она, но, видимо, "улыбка" оказалась "не того калибра", или Кейт вообще разучилась вдруг контролировать свои эмоции, только Вильда что-то заметила и насторожилась.

Что ? - Не слово, всего лишь взгляд. Но эмпатия, о которой Ольга раньше лишь в книжках читала, была у Кейт чрезвычайно развита, а в последние две недели - "Вино и любовь - страшная сила!" - еще и обострилась до чрезвычайности. Так что на немое " Что случилось ?" Вильды, она ответила сразу же и словами.

- Не знаю... Но на душе...

- У меня тоже. - За время разлуки с "дорогим Бастом" Вильда побледнела немного, и в глазах появился некий лихорадочный блеск. Ничего избыточного. И того, и другого совсем по чуть-чуть, но умеющий видеть изменения уловит и интерпретирует правильно. А все остальные скажут: удивительно похорошела, и будут правы, потому что, и в самом деле, расцвела, хоть и раньше в дурнушках не числилась.

"Влюблена как кошка, - решила Кейт. - И, пожалуй, мнэ... Беременна?"

- Тебя не подташнивает, милая? - Спросила она ласково.

- Меня? - Вскинулась Вильда. Полыхнуло зеленым пламенем, и вдруг краска начала заливать мраморно-белую кожу лица и шеи.

- А если даже "Да", что за стыдливость вдруг? - Покачала головой Кейт и тяжело вздохнула. Про себя, разумеется, но факт - вздохнула. И причина имелась. Даже две: ревность и озабоченность. Сама свела и сама же ревновала, одновременно, впрочем, и этому обстоятельству радуясь тоже: значит, не машина, не робот биологический, не функция, как показалось было в какой-то момент в Париже, а живая женщина со всем, что в это определение входит. Ну, а озабоченность - это и того проще. Дети это счастье, разумеется, но в их обстоятельствах...

"Ох!"

- А если даже "Да", что за стыдливость вдруг? - Покачала она головой.

- Да, - сказала в ответ Вильда, и Кейт словно кипятком облили. - Нет. - Взмахнула жена Баста руками и длинными ресницами. - Не знаю... - Растерянно улыбнулась, пунцовая от смущения и словно бы пьяная от переполнявших ее противоречивых чувств.

"Что за бред?"

Оставалось только обнять "дурочку", прижать к себе, и по-матерински поцеловать в макушку.

"По-матерински? - Удивилась Кейт, поймав последнюю мысль за хвост. - Это с какой такой радости? Мы же с Ви ровесницы ..."

Однако именно так, и с этой путаницей срочно что-то следовало делать.

"Как и с Бастом... И с Бастом тоже". - Согласилась она с очевидным.

По-видимому, она слишком долго отказывалась рассматривать "неудобные" вопросы, и ничего хорошего из этого не вышло. Загонишь такое в подсознание, получишь на выходе невроз. И это в лучшем случае. А в худшем - шизофрению.

"А оно нам надо?"

Разумеется, нет. Не надо, не нужно, ни к чему.

- Вот что, красавица, - сказала она, отстраняясь от Вильды и глядя той прямо в светящиеся колдовской зеленью глаза. - Тебе два поручения. Первое, выясни, будь добра, кто здесь лучший гинеколог и шагом марш к нему. Задание понятно?

- Да. - Тихо ответила Вильда. - А ты? Ты...

- Я подожду тебя в гостинице. - Усмехнулась Кейт, у которой вдруг образовались не терпящие отлагательства дела. - У меня, знаешь ли, на них идиосинкразия.

- Почему?

"Боже мой! Взрослая же женщина! И откуда, спрашивается, такая наивность?"

- У нас разный жизненный опыт, Ви. - Кейт выполнила ладонью некое сложное действие, расшифровать которое Вильда, наверняка, не могла. - Ты просто не поймешь.

- Ладно. - Кивнула Вильда. - А второе?

- Узнай у портье, расписание поездов. Мы едем в Софию.

- Куда?! - Опешила Вильда.

- В Софию. - Улыбнулась довольная произведенным эффектом Кейт. - Баст на службе, и что-то мне подсказывает, что в ближайшие месяц - два мы его поблизости от себя не увидим. Как полагаешь?

- Да. - Согласилась Вильда, медленно приходившая в себя после пережитого стресса. - Наверное.

- Вот мы и воспользуемся случаем... Впрочем...

- Что?

- Все время забываю о мелочах. - Мрачно объяснила Кейт.

- О чем ты? - Нахмурилась Вильда.

- О проклятой визе! - Кейт с сомнением посмотрела на свой портсигар, сиротливо лежавший посередине стола, но не закурила, оставив очередную пахитосу на потом. - Я забыла, что тебе нужна виза. Cледовательно, мы едем в Берлин. Там быстренько сделаем тебе болгарскую визу и "ту-ту" - я уезжаю, но скоро вернусь!