И Намир - В ТРЕТЬЮ СТРАЖУ [СИ]

- Что-то случилось? - Людвиг был старше Баста и имел немалые заслуги перед движением. Однако времена, когда надо было драться с боевиками Тельмана на улицах Ульма или громить штаб-квартиры левых профсоюзов в Штутгарте уже прошли, а новые времена требовали совсем иных способностей. Соответственно, и не блиставший ни умом, ни образованием Людвиг Бергман, ни на какой серьезный карьерный рост рассчитывать не мог. И вот удача - его послали в Прагу окучивать пока мало интересующую Гитлера фигуру Гейнлейна, а фон Шаунбург - птица совсем иного полета - об этом "случайно" узнал.

- Случилось! - Кивнул Баст, решительно оттесняя Людвига и входя в квартиру. - Ты один?

- Один, а что?

- Я только что с поезда, - Баст прошел в комнату, по-видимому, служившую Людвигу гостиной, рассеянно огляделся по сторонам и закурил. - У тебя есть способ срочно вызвать нашего друга на встречу?

На самом деле, это был ключевой вопрос: с чего бы Гейнлейну быть в Праге? А тащиться на край света...

- Кого ты имеешь в виду? - спросил совершенно растерявшийся Людвиг.

Ну, да. Не с одним же Гейнлейном он на связи.

- Здесь...

- Да, да! - Нетерпеливо выпалил Людвиг.

- Я имею в виду Гейнлейна.

- Гейнлейна? - Явно удивился Людвиг. - А что...?

- Извини, Людвиг, - развел руками Баст. - Но это не твоя компетенция. - И он "возвел глаза к небу", показывая, откуда пришел приказ.

- Есть, - кивнул Людвиг, у которого от напряжения выступил на лбу пот. - Я... Я могу позвонить...

- Он что, в Праге? - Поднял бровь удивленный такой удачей Олег.

- Да!

"Может ли так везти одному человеку в один и тот же день?"

- Мне надо переговорить с ним как можно быстрее, и так, чтобы нас никто не видел, - сказал он вслух. - Какой-нибудь парк, лес...

- Сейчас, сейчас! - Заторопился Людвиг, бросаясь к столику у окна, на котором пораженный Олег увидел вдруг телефонный аппарат.

- У тебя есть телефон, - кивнул Баст. - Это замечательно.

А через час Олег уже отпускал извозчика на набережной, недалеко от места встречи. Он добирался сюда один, отправив Людвига вперед, якобы в целях конспирации, но ради нее, родимой, все это и придумал. Не надо, чтобы их видели вместе, и не увидят, раз не надо. Тем более что Баста фон Шаунбурга в Праге теперь нет, и быть не может.

Олег постоял у обреза берега, круто спускавшегося вниз к ледовому полю, скрывавшему от глаз студеную воду Влтавы, и подумал, что лед кажется прочным, и бегущий в панике человек запросто может решиться преодолеть здесь реку.

"Великолепно, - решил он, рассмотрев несколько довольно крупных камней, торчащих из покрытого кое-где снегом и наледью склона. - Просто чудесно!"

Настроение снова сделало скачок, или кульбит, или как там называются такие вот резкие фортели? Однако главное, что изменение будет позитивным, так сказать, и направлено в нужную сторону. В голове заиграл оркестр, и мелодию Ицкович узнал, он даже улыбнулся ей, как старой уже знакомой - "Танго..." - и, неспешно, со вкусом закурив, вошел в тень деревьев.

Латенские сады. Место более чем подходящее, если принимать во внимание время года и суток. Зимой, в январе, во второй половине дня, когда солнце скрылось за набежавшими тучами, а под низким зимним небом сразу же стало знобко и неуютно, народу в парке не должно быть вовсе. Особенно, если принять во внимание тот факт, что день нынче будний, и еще одно немаловажное обстоятельство: в городе-то сейчас действительно сухо, а вот здесь, в аллеях - сыро, мочить ноги никому не захочется даже из большой любви к природе.

Трех мужчин он увидел сквозь стволы деревьев минут через пять. Оно и правильно: зачем углубляться в эти мокрые заросли, если все равно вокруг ни души? Незачем. Олег докурил сигарету, сбил щелчком пепел и мерцающий на кончике огонек на землю, спрятал окурок в карман пальто.

- Здравствуйте, господа! - Сказал он по-немецки, выходя из тени деревьев на дорожку. - Гер Гейнлейн?

- Добрый день.

- Великолепно, друзья! - С этими словами, не меняя положения тела, не размахиваясь, и даже все еще продолжая улыбаться, Олег ударил Людвига левой рукой в висок. Это был обычный горизонтальный "молоток", но сила удара была такова, что у агента гестапо просто не было шансов.

Когда-то, много лет назад, инструктор по крав мага[65] Габи Кляйн сказал им, что крав мага - это не спортивное единоборство и не боевое искусство. Это инструмент для решения проблем в различных экстремальных ситуациях. Враг - не баба, которой ты решил задурить голову. Твоя задача не трусы с него снять, - на полном серьезе поучал их, молодых балбесов, инструктор Кляйн, - а угробить. Поэтому и бить надо сразу насмерть, или не бить совсем, а драпать. Решение за вами.

"Решение за нами..."

Тогда, много лет назад, Ицкович занимался этим из молодецкой удали и еще - на всякий случай, полагая, однако, что такого случая не будет никогда. Но вот и случай представился, когда суперэлегантное дзюдо, которое так нравилось девушкам, оказалось бы не удел. Ведь Олегу не защищаться сейчас надо было...

Опешившие от стремительности происходящего на их глазах ужаса, Гейнлейн с каким-то сопровождающим его мужиком - телохранитель? - еще не успели хоть как-то отреагировать, и Людвиг только начал заваливаться назад и в сторону, когда Олег подхватил его левой, бившей рукой, а правой выхватил из наплечной кобуры Бергмана "Люгер". В следующую секунду, отпустив обмякшее тело, Ицкович уже стрелял. Ну, а с такой дистанции промахнуться невозможно, так что...

Перетащив тело Бергмана к реке, Олег подобрал подходящий камень на береговом срезе и аккуратно уронил Людвига на этот камень виском, предварительно чуток протащив ноги мертвеца по скользкому склону. И, окинув быстрым взглядом место и тело мертвого человека, остался увиденным доволен и - бросив неподалеку пистолет, как бы оброненный споткнувшимся на бегу, - поспешил прочь.

***

Теоретически Ицкович перебил на своем веку совсем не мало народу. Но это как посмотреть. Если со статистической точки зрения, то - да, или, возможно, - да. Ведь командир танка на войне, уж верно, кого-нибудь да пришибет, если достаточно долго остается в строю. Но реально, то есть, фактически - Олег знал только о нескольких результативных попаданиях в сирийские танки и палестинские огневые точки. Погиб ли кто-нибудь от снарядов, выпущенных из его танка и, что характерно, по его личному приказу, он, разумеется, не знал. Был, правда, еще один момент в его жизни, когда Ицковичу пришлось стрелять из МАГа. Однако стрельба из тяжелого танкового пулемета, ночью и впопыхах - навстречу чужим трассерам, тянущимся к твоему собственному лицу и груди - это не тренировка на стрельбище. Иди, знай, попал он тогда в кого-нибудь, или нет?

А вот сегодня пришлось убить сразу троих людей, и, хотя все они были по-определению "вне закона", легче от этого не стало. Во всяком случае, возвращаясь в половине девятого на вокзал, где он оставил в камере хранения свой саквояж, Олег испытывал странные и весьма, надо сказать, противоречивые чувства, осложненные, как грипп - сифилисом, вдруг нахлынувшими тяжелыми мыслями о будущем. О своем собственном будущем и о будущем миллионов совершенно незнакомых ему людей, которых, возможно, он еще мог спасти от мук и смерти, но, вполне вероятно, не спасет из-за своей человеческой слабости.