Кеннет Макси - Вторжение, которого не было

Наилучшие приливные условия в субботу, 13-го, должны были наблюдаться в 4:59, приблизительно через 2 часа после рассвета. В свете этого, правильным было назначение времени S (высадки морского десанта на берег) на 4:30. При этом у артиллерии и бомбардировщиков после восхода солнца останется 1,5 часа “свободного” времени, а после высадки парашютно-десантных войск (3:15; S минус 75 минут) — примерно час. Такое распределение времени позволит морским транспортным колоннам пересечь Па-де-Кале по предварительно очищенным маршрутам в сравнительной тишине. Можно было даже спокойно отсрочить операцию, появись такая необходимость. Колонны немецких [219]кораблей, возглавляемые минными тральщиками и конвоируемые миноносцами, сторожевыми и каботажными судами, проплывут менее 2-х миль до места назначения. Там они построятся для окончательного наступления. Шестая горнострелковая дивизия (генерал-майор Фердинанд Шернер) на правом фланге и 17-я пехотная дивизия (генерал-майор Герберт Лок) на левом планировали составить фронт из 2-х полков. Впереди каждого из них шла атакующая цепь из 650 человек, которые подплывали к берегу на рыбацких лодках, а потом пересаживались на быстрые резиновые штурмовые моторные лодки. Следом за ними шла еще одна атакующая цепь, но уже на моторных баржах. В этой второй цепи, наряду с обычными каботажными судами и паромами “Зибель”, шли также особые баржи с грузовыми аппарелями. Груз последних состоял из плавающих танков, которые будут прикрывать высаживавшуюся пехоту.

Выживание немцев на вражеском берегу зависело от того, как быстро и продуманно укрепят они свои плацдармы. Эти места должны были быть защищены от вражеского обстрела и наблюдения, в них должны свободно доставляться продовольствие и боеприпасы. Часто повторялся лозунг: “Очистим берег и небо от неприятеля, дальше — дело авиадесантных войск”. Но не менее важным был захват портов. Это позволило бы задержать возможные контратаки и пополнить запасы продовольствия.

Фон Фитингоф, с согласия генерала Буша, приказал 6-му горнострелковому полку начать передвижение сразу после высадки. Это позволило бы без промедления окружить и захватить Дувр и взять под контроль главную дорогу А2. Семнадцатая пехотная дивизия, после присоединения к парашютно-десантным войскам, нападет на Лимпнский аэродром. Она же должна завершить захват Фолкстоуна, одновременно удерживая позиции у Элхема и Лайминга, где предполагалось разместить противотанковые орудия.

Второй эшелон каждой дивизии предназначался для укрепления плацдармов. Этому должно было способствовать прибытие 9-й бронетанковой дивизии (S плюс один день) и подвоз продовольствия через оккупированные порты. Следующим шагом стало бы проведение маневренных операций для захвата Восточного Кента (S плюс 2 дня — 15 июля). [220]

Но одно особенно волновало немецких планировщиков — погода. Геринг говорил, что ему понадобятся четыре дня хорошей погоды: только в этом случае можно будет провести удачное воздушное наступление. Приемлемыми условиями для него были легкий бриз и довольно хорошая видимость. Для Редера и фон Браухича важным было спокойное море. В этом случае их войска имели бы шанс целыми добраться до вражеского берега [221]. Но немецкие метеорологи не имели достаточного количества исходных данных для составления точного прогноза: погода в Атлантике перемещается, как правило, с запада на восток. Летом погоду определяли атлантические циклоны, приходящие неожиданно и заставлявшие радикально изменять планы операций буквально в последние минуты перед их началом. Особенно это касалось ВВС Германии, необходимым условием работы которых была хорошая видимость.

До начала войны, в сентябре 1939 года, в намерения немцев не входила серьезная схватка с Великобританией. Поэтому Германия не уделяла должного внимания тому, что на туманном Альбионе идет сбор разведывательной информации и проходят подготовку специальные агенты. Германские военные примерно знали численность истребителей RAF, но количество пилотов было неизвестно. Из самолетов врага ценились только бомбардировщики, слабая точность наведения которых была признана немцами “досадной ценностью”. Однако “она не может решить всех наших проблем”. Считалось, что в целом “„Люфтваффе” заметно превосходит RAF по силе, маневренности, командованию и удачному расположению баз”. И все-таки немецкая разведка многого не знала о своем противнике. Например, не было четкого понимания функций отдельных аэродромов, обнаруженных ВВС и разведкой. Возможно, самым существенным пробелом оставалось [222]полное непонимание сущности и эффективности английской системы централизованного управления истребителями [223].

Сухопутная оборона англичан оставалась тайной для германской разведки. Однако немцам было известно о расположении централизованных резервов противника и о значительной нехватке оружия в рядах армии метрополии. Поэтому они решили, что захват побережья окажется совсем легким, — британцы будут связывать свои надежды с большой контратакой, которая состоится после высадки армии вторжения, но до консолидации плацдармов.

Авиаразведка выявила места, где активно ведутся работы по созданию пехотных позиций и зенитных батарей. Правда, четверо шпионов, засланных в тыл, были пойманы до того, как смогли передать какую-либо информацию.

Самые свежие данные поступали главным образом от иностранных журналистов, которым министерство информации Великобритании дало разрешение на фотографирование “берега вторжения” (к возмущению некоторых британских журналистов, туда [224]не допущенных). Именно из этих фотоснимков немецкое командование уяснило, что нападение узким фронтом, которое они готовили, может и не кончиться провалом, — если, конечно, ситуация в море сложится благоприятно.

Германии были хорошо известны намерения Королевского ВМФ. Редер планировал привести свои крейсеры и карманный линкор “Адмирал Шеер” из Балтийского моря в Вильгельмсхафен за двое суток до дня “S”. Это позволило бы оказать сопротивление морским силам англичан уже в первой фазе сражения. Если бы удалось вовремя починить “Гнейзенау”, он также вошел бы в состав восточного крыла флота и принял бы участие в сражении. “Теперь, — мрачно заявлял Редер Шнивинду, — все в руках Божьих, но я бы не надеялся увидеть все наши корабли вернувшимися домой, если британские линкоры покинут Шотландию. Ситуация могла быть иной, если бы "Шарнхорст" и "Гнейзенау" были готовы”. Поэтому Редер стал передавать ложные радиосообшения, в которых говорилось, что оба линейных крейсера отремонтированы и будут непреодолимой преградой для входа английских кораблей в Па-де-Кале [225]. {6}