Вадим Давыдов - Предначертание

— Да, батюшка, вам ведь известно, что я опытная симулянтка.

— Спать, я сказал, — рявкнул Гурьев, никого не надеясь напугать. Так и вышло – Рэйчел скептически хмыкнула, но покорно взмахнула ресницами, закрывая глаза. Всё же она была ещё очень слаба, и события прошедшей ночи, а потом – разговор, утомили её.

— Сюда, отче, — Гурьев указал священнику дорогу и, пропустив его вперёд, неплотно притворил дверь.

— Рассказывайте, Яков Кириллович. Я… готов.

— Не уверен.

Гурьев обрисовал судьбу дежурного распятия и добавил, скривившись, будто от зубной боли:

— Должен заметить, отче: Близнецы – вовсе не фантастический гиперболоид инженера Гарина. Поэтому я не понимаю, каким образом деревянный крест превратился в то, во что превратился, — Гурьев протянул священнику справку японского атташе. — Можете вы хоть что-нибудь сказать по этому поводу?

— Я не химик, хотя и окончил реальное училище, — священник вздохнул, возвращая Гурьеву бумагу. — То, что всё происходящее более чем странно, вы прекрасно знаете и без меня. По-моему, мы имеем дело с каким-то колдовством – ничего другого мне пока не приходит в голову, хотя я понимаю, что не оправдал ваших надежд.

— Верно, не оправдали, — Гурьев не собирался никого жалеть, по крайней мере сегодня. — Вот совершенно. Вам приходилось слышать о духах тьмы, которые прячутся в распятиях?

— Демонам всё равно, где прятаться, Яков Кириллович, — снова вздохнул отец Даниил. — Если бы демоны устрашались крестов или икон, всё было бы куда проще. Всё дело в вере, а не в дереве и металле.

— Догадываюсь, — проворчал Гурьев. — Демоны, значит?

— Колдовство, — мягко поправил его священник. — Возможно, при помощи заклинаний и демонов. Должен заметить, я никогда не сталкивался прежде ни с чем подобным в своей пастырской практике.

— Всё когда-нибудь происходит впервые, — философски заметил Гурьев. — Давайте подумаем, как мы можем от всего этого дерьма защититься.

— Я понимаю, как вы взволнованы и расстроены, сын мой, — покачал головой священник. — Боюсь, однако, что сквернословие нам с вами вовсе не помощник.

— Наверное, вы правы, отче. Простите, — покаянно вздохнул Гурьев. — Впрочем, у меня в подчинении находятся офицеры армии и флота, так что будьте уверены – вам ещё и не такое предстоит, скорее всего, услышать. Так что – вы мне поможете?

— Всем, что в моих силах, — кивнул отец Даниил.

— Отлично. Я хочу понять – с вашей помощью или без неё – следующие вещи. Первое. Почему сейчас? Раньше никогда не появлялось в моём поле зрения ничего похожего. Второе. Почему Рэйчел? Третье. Какие меры я могу принять к тому, чтобы не находиться возле её ложа неотлучно? У меня такое чувство, что если мы не будем действовать активно, нам придётся отбиваться от этой нечисти отнюдь не только ночью. Не согласитесь побыть с Рэйчел некоторое время? Потому что у меня накопилась чё… невероятная прорва дел, которые надо переделать одновременно и срочно.

— Вы подозреваете каких-то людей? Считаете, что кто-то из её знакомых может быть замешан в таком ужасном преступлении?

— Отчего же нет. Известно, что преступления – обыкновенно дело рук добрых знакомых, а то и родственников, — усмешка Гурьева не понравилась священнику, но отец Даниил, видимо, счёл за благо пока промолчать. — Не знаю. Но узнаю.

— И что тогда?

— А как вы думаете?

— Вы готовы убивать, — священник вздохнул и укоризненно посмотрел на Гурьева. — Разве так можно, Яков Кириллович? Разве можно одолеть демонов железом? Пост и молитва. Слово Божие. Вера.

— Великолепно, отче, — просиял Гурьев. — Вот этим вы и займётесь. А я – уж как привык.

— Вижу, вам приходилось это делать прежде, — снова вздохнул священник. — Вы ведь так ещё молоды, Боже мой!

— Ну, приходилось, — пожал плечами Гурьев. Он хотел добавить – не только людей, но сдержал колкость, готовую сорваться с языка. Во всяком случае, священник никак не виноват в том, что творится вокруг Рэйчел. — Побудьте с ней, хорошо? Мне нужно… восстановиться.

— Вот вам и ответ, — быстро сказал священник. — Вы ослабели, и они… воспользовались этим.

Гурьев впервые посмотрел на отца Даниила с интересом:

— Это… Да. Похоже. Очень возможно. Я действительно… Выложился. Вот так, да? Заба-а-а-авно.

— Вы находите всё это забавным?!

— Ещё как нахожу, — Гурьев оскалился. — Безусловно нахожу, отче. Потому что несколько месяцев полусветской жизни вымотали меня до чё… До полной потери ориентации во времени и пространстве. А воевать – с людьми или нелюдью – это и есть то единственное, что может вернуть мне равновесие. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Идёмте.

Проводив священника, Гурьев сел у кровати и взял Рэйчел за руку.

— Ничего не бойся, моя девочка. Слышишь?

— Слышу. Не смотри на меня так. Я выгляжу просто чудовищно.

— Ты моя тёпа-растрёпа, — Гурьев погладил её по волосам. — Не надо плакать, — он улыбнулся, увидев, как слёзы оставляют мокрые дорожки на щеках Рэйчел. — Не нужно, всё в порядке. Спи. Спи, моя девочка. Сон – это здоровье. А мы тут. Рядышком.

— Джейк… Я никогда… Никогда не забуду… Слышишь?! Никогда.

— Что ты, девочка моя, — ласково сказал Гурьев, так, как если бы действительно разговаривал с ребёнком. Он дотронулся пальцем – очень нежно – сначала до кончика её носа, а потом наклонился и стремительно поцеловал Рэйчел в уголок рта, и она вздрогнула, будто застигнутая электрическим разрядом. — Что же ты такое говоришь, Рэйчел. Есть тьма и есть свет, и всему своё время и место. А я – я просто стою вот здесь, и стерегу границу со стороны света. И если тьма пытается сюда дотянуться, я отрубаю ей пальцы. Больше – ничего.

— Я тебя люблю, Джейк. Неужели?…

— Спи, Рэйчел. Спи.

— А ты?

— Я подожду, пока вернётся твой батюшка, а потом пойду и почитаю сказки о нечистой силе. Вообще-то в детстве я зевал над ними так, что каждый раз опасался вывихнуть челюсть.

— Джейк. На самом деле, мне не до смеха. И у отца Даниила было такое лицо…

— Лицо, лицо, — передразнил её Гурьев. — Лучше подумай о том, как объяснить Тэдди, что тут творится. А ещё лучше – возьми-ка и всё-таки поспи. Это будет твой самый ценный вклад в общее дело.

— Ты вообще способен относиться к чему-нибудь серьёзно?

— А зачем?! — изумился Гурьев так искренне, что Рэйчел не выдержала и улыбнулась.

Через час после того, как отец Даниил вернулся в госпиталь, Гурьев вошёл в кабинет директора Британской библиотеки. Ещё через полчаса он вышел оттуда с читательским билетом, дававшим ему возможность пользоваться ресурсами библиотеки практически без ограничений. Если Рэйчел спросит меня, чего это стоило, ни за что не скажу, усмехнулся он про себя. Бедный лорд Флэнаган. Хорошо, что мы встречались уже. А то – что?!