Александр Больных - Трагедия ошибок

момент показался "Тайгрисс", который перехватил наш сигнал тревоги.

Эсминец шел на большой скорости прямо под берегом. Я продолжал идти к

Кусу и обрезал корму командиру. Кранцы были вывалены за борт, и экипаж

вельбота стоял наготове возле шлюпки. Когда мы прошли сетевое

заграждения и вошли в бухту, нашим глазам открылось печальное зрелище.

"Раглан" затонул, над водой возвышался только мостик и развороченный

марс. М-28 был весь объят огнем.

Я уже был готов послать на помощь вельбот, когда увидел, что возвращается

патрульный дрифтер. В этот момент "Тайгрисс", по которому открыл огонь

"Бреслау", приказал присоединиться к нему. Когда я развернулся, чтобы

выйти из бухты, со страшным грохотом взорвался М-28. Обломки и

изуродованные тела падали вокруг нас. Когда дым рассеялся, от монитора

не осталось и следа.

Я соединился с "Тайгриссом" примерно в 8.45 северо-восточнее мыса

Кефало. Командир взял курс на юго-восток, чтобы догнать противника,

который скрылся из вида, обогнув мыс. Как только мы снова увидели

немцев, "Бреслау" немедленно открыл огонь. Однако продолжалось это

недолго. Вскоре после 9.00 мы увидели высокий столб дыма и воды,

взметнувшийся у него над кормой. Через несколько минут мы заметили еще

несколько взрывов. Сначала я подумал, что он попал под огонь каких-то

кораблей, находящихся южнее Имброса. Лишь потом я понял, что он попал

на наше минное заграждение. "Гебен" повернул назад и несколько минут

шел на юг. Мы находились примерно в миле на северо-восток от мыса

Кефало, а "Гебен" находился в 10000 ярдов на юг.

Я начал опасаться, что следующую пару дней мы проведем, гоняясь за ним

по всему Средиземному морю. Поэтому я послал вниз за стюардом и

приказал подать завтрак на мостик. Но прежде, чем завтрак был готов, мы

снова ввязались в бой. 5 маленьких кораблей в 9.20 вышли из Дарданелл. 4

явно были маленькими миноносцами, а пятый я принял за старый крейсер.

Головной эсминец значительно оторвался от остальных. "Тайгрисс"

просигналил: "Приготовиться к бою" и увеличил ход до полного, повернув

на юг. Мы находились на правой раковине командира.

Чтобы атаковать противника, мы прошли прямо над тем местом, где

полчаса назад взорвался и затонул "Бреслау". Море было усеяно обломками.

Сотни людей пытались вскарабкаться на плотики и бревна. Вероятно, они

думали, что мы собираемся подобрать их. Представляю их горькое

разочарование, когда мы промчались мимо, несмотря на их отчаянные

крики. Полагаю что перед ними предстало прекрасное зрелище — идущие в

атаку эсминцы с развернутыми на борт орудиями и торпедными

аппаратами, дым валит из труб, огромные стеньговые флаги развеваются на

мачтах, за кормой кипит высокий белый бурун!

Через 5 минут с дистанции 6000 ярдов мы открыли огонь. Оба эсминца

обстреляли головной эсминец. Весь отряд противника немедленно

развернулся на 16 румбов и помчался назад. Головной эсминец почти сразу

получил попадание и начал ставить дымовую завесу. Он пытался

отстреливаться, но его снаряды летели мимо. Как только мы открыли огонь,

береговые батареи с мыса Хеллес обстреляли нас. Их огонь был достаточно

жарким и точным, хотя нам повезло, и оба эсминца избежали попаданий.

Мы уже находились в опасной близости от линии наших мелкосидящих

мин, поэтому "Тайгриссе" предпочел прекратить бой. Мы повернули на

запад, и стрельба береговых батарей прекратилась. Мы снизили скорость.

По какой-то загадочной причине "Гебен" не пришел на помощь

атакованным нами эсминцам. Все это время мы находились в неприятной

близости от него. Позднее мы узнали, что линейный крейсер тоже

подорвался на мине, хотя взрыв почти не причинил ему вреда. Когда мы

вышли за пределы дальности стрельбы береговых батарей, "Гебен"

проследовал за своими эсминцами в Дарданеллы, поэтому нам не

оставалось ничего иного, как "вернуться и подобрать обломки". Мы

вернулись на минное поле, где погиб "Бреслау", и спустили шлюпки.

Мотор моего моторного катера в лучших традициях миноносных катеров

отказался заводиться, поэтому при шлось отправить только вельбот. Как ни

странно, катер "Тайгрисса" сумел отвалить от борта эсминца вместе с

вельботом. Мы видели в прозрачной воде пару мин, поэтому команда была

выстроена вдоль борта с баграми в руках, чтобы отталкивать их, если

корабль сдрейфует на мины. Сегодня я с ужасом вспоминаю свой

легкомысленный оптимизм! Спасательные работы заняли у нас около часа,

к 12.30 все оставшиеся в живых немцы были подобраны. "Тайгрисс"

подобрал 110 человек, "Лизард" — 62 человека. К несчастью, многие

погибли от разрыва сердца, когда мы пролетели мимо них, чтобы атаковать

вражеские эсминцы. Количество трупов было значительно больше, чем

число оставшихся в живых. Следует отметить, что после спуска шлюпок мы

стояли без хода совсем недалеко от береговых батарей, которые еще недавно

вели по нам достаточно меткий огонь. Но сейчас они не сделали ни единого

выстрела.

Во время последней вылазки катер "Тайгрисса" сообщил, что его

преследует подводная лодка. Поэтому я на большой скорости обошел район,

но ничего не заметил. Тем временем мы получили приказ возобновить

патрулирование на главной станции, и в 13.30 мы снова мирно

крейсировали на скорости 10 узлов южнее Имброса, слегка встревоженные

большим числом пленных. В 18.00 мы получили приказ принять пленных с

"Тайгрисса" и вернуться к кораблю-матке в Мудросе. Это было уже

серьезной проблемой, так как количество пленных втрое превысило

численность экипажа! Однако мы загнали их в кубрики под полубаком и

направили на двери пулеметы. На всякий случай туда же нацелили

ракетницы. Эти бедняги во время путешествия на Мудрое на своей шкуре

испытали, что чувствуют сардинки в банке.

Я испытал легкий шок, когда один из германских офицеров потребовал

встречи со мной и сообщил, что утром вход в бухту Мудроса заминирован

подводной лодкой (Позднее стало известно, что это был старший

артиллерист "Бреслау")! Как мне помнится, позднее тральщики

подтвердили, что это была чистая правда, но в тот день мы вошли прямо в

гавань и подошли к борту "Бленхейма", чтобы передать пленных. В памяти

остался приятный казус. Один германский старшина, покидая эсминец,

провозгласил троекратное "ура" — или "хох"? — в честь "Тайгрисса" и

"Лизарда". И остальные немцы поддержали его! После этого я насладился

горячей ванной и бритьем в каюте командира флотилии эсминцев".

Теперь вернемся на мониторы. На "Раглане" сыграли боевую тревогу и начали разводить