Александр Маркьянов - Сожженные мосты. Часть 3

Чебак, уже почти дошедший до машины, замер на месте.

— Ко мне! Бегом!

— Что произошло? — недоуменно спросила Кристич.

— Вызывайте полицию. Где то здесь бомба.

— С чего вы…

— Бегом я сказал!!! Петров, Певцов, Чебак — встаем в оцепление, на площади, чтобы никто не шлялся.

Полициянтов — специальный взрывотехнический отдел — пришлось вызывать из самого Ченстохова, ждали больше часа. За это время поляки стали проявлять ропот однако выйти на площадь и проверить на своей шкуре там ли бомба никто не решался. Слово «бомба», которое в русском и польском языке произносится одинаково, горячие головы остудила надежно.

Взрывотехники прибыли через час, на небольшом местном фургончике «Жук» [64] Этот фургон был и в нашем мире. Поставлялся в СССР. Потом разработали более современный, на советские деньги — но производство запланировали в Армении (Кировабад) и в Польше (Люблин). Скажите — есть у русских ум? Польская версия этого фургончика, разработанная еще в середине семидесятых производится и сейчас фирмой Интралл. мрачного черного цвета. Сами взрывотехники были одеты не в полицейскую форму, а в армейскую, без знаков различия…

— Цо здесь трапелось? [65] Что здесь случилось (польск.) — старший группы, невысокий, усатый, коренастый, с брюшком подошел к ним.

— Бомба здесь. Машину нашу проверьте.

Взрывотехник молча кивнул, пошел назад.

Скоро сказка сказывается, а дело делается еще скорее. Опустив блестящие алюминиевые сходни, взрывотехники скатили на землю небольшой, трехосный, похожий на детскую игрушку увеличенного размера вездеходик. Выделялась система наблюдения с тремя объективами в том числе одним выдвижным и руки — их здесь было две, а не одна как на других подобных роботах. Две блестящие металлические руки-манипуляторы.

Скатил вездеходик на землю, взрывотехники достали большой пульт с антенной. Старший группы сел на подножку фургона, робот немного покатался туда-сюда, подвигал манипуляторами, потом бодро покатил к Егерю казаков. Подкатился с одной стороны, посмотрел, отъехал. Подъехал с другой…

— Матка бозка…

Робот остановился, старший группы положил пульт на место, поискал взглядом казаков. Увидев, приглашающе махнул рукой…

Видно было плохо — темно, да еще робот свет заслоняет, да камера плохая, устаревшая. Но то, что под днищем что-то есть — было отчетливо видно.

— Это что? — спросил сотник.

— Это… командир группы взрывотехников тоже перешел на русский, видимо из уважения — это похоже на пластит. И его на вас не пожалели — килограмма три, по виду. Грамм двести-триста на обычную машину хватит, ну полкилограмма — но не три.

— До Луны долетишь — неуместно сострил Певцов и осекся под взглядом сотника.

— Надолго тут?

— На час как минимум. И то не факт что сделаем чисто. В машине есть что ценное?

— Особо нет. Правда… спецоружие там. Не хотелось бы… на мне записано.

— Что за оружие?

— Винтовка. Крупнокалиберная. И пулемет.

— Взрывчатые вещества?

— Патроны только.

— Господин казак… а как вы поняли?

— Чего?

— Что бомба здесь.

Велехову отвечать не хотелось.

— То тебе надо?

— Мы же взрывотехники. Интересуемся…

— Ладно… Это с Востока еще. Надо смотреть, что происходит вокруг. В таких местах все всё знают. И принимают меры. Я вышел — будний день, а на площади народа почти нет. Пан градоначальник лавочку свою закрыл и пан цирюльник тоже — закрыл. И в магазине — витрины ставнями закрыты. Это в будний день, когда самая работа. На Востоке если лавочники лавки посреди дня закрывают — жди беды.

— Господин сотник! Господин сотник!

Захолонуло под сердцем. Сотник повернулся, нашел взглядом пробивающегося сквозь оцепление казака.

— Что, казак?

— Господин сотник, Петр Михеевич…

Вид у Бахарева был такой, что становилось дурно.

— Что, да говори, не трави душу!

— Петр Михеевич! Есаула зараз вбили!

— Как вбили?!

— Насмерть! На дороге!

Слов нет…

— Петров!

— Я!

— За старшего. Смотри за машиной!

— Есть!

— Поехали…

Есаула Дыбенко, коменданта сектора Ченстохов убили на пятом километре дороги на Вроцлав, на повороте. Дорога была ходкой, шестиполосной, но террористов это не остановило. Ошибкой есаула было то, что он ехал в крайне правом ряду, надо было в среднем, прикрывшись с обеих сторон машинами. Но и это вряд ли бы его спасло — если серьезно решили вбить — вобьют, где хочешь едь.

Расстрелянный из пулемета Егерь стоял на обочине, наполовину съехав в кювет. Полициянты перекрыли одну из полос движения, пробка была страшная, добираться пришлось по обочине. На фоне бело-зеленых полицейских машин камуфляжем выделялись несколько Егерей и Выстрелов казаков…

Когда остановились, сотник выскочил из машины, побежал вперед…

— Куда! — один из полициянтов стоящих в оцеплении перегородил ему путь.

Велехов с ходу сунул ему в морду, хорошо сунул, от души, так что поляк только челюстью лязгнул, заваливаясь на пропитанный соляркой щебень обочины.

— Ах ты курва!

Несколько полицейских бросились к нему. Но сотнику это было только в радость. Подходите, падлы, хоть так душу отведу!

— Стоять! Стоять всем, ну!

Подбежали казаки, и быть бы вселенской свалке, если бы не Чернов. Достав пистолет, он дважды выстрелил в воздух — и все замерли, словно спало бесовское наваждение…

— Стоять! Велехов, ты что, охренел в атаке? Ко мне!

Полициянты, не желая драться с казаками, расходились по сторонам…

— Как? — коротко спросил Велехов, но подъесаул его понял.

— Сначала пулеметчик отработал. Потом снайпер. Чисто. Он в машине один только и был.

Снайпер был, наверное, уже излишним. Схема простая до безумия. Пулеметчик останавливает машину, стреляя по моторному отсеку. Потом по остановившейся машине и тем, кто в ней находится, работает снайпер. Минута — и отход. На Востоке такого уже нет, на Востоке все машины, что казаков, что армейские — все в броне, даже фугас — и то не каждый такую возьмет. А тут — тут же, мать вашу так, не война!

Или война?

— Пойдем. Еще кое-что покажу…

Пулемет террористы бросили на месте акции, снайперскую винтовку забрали с собой. Это указывало на высокий профессиональный уровень привлеченного к акции снайпера. Если для пулеметчика есть хороший пулемет и плохой пулемет, то для снайпера есть своя винтовка и есть чужие. Ни один профессиональный снайпер не бросит просто так свою винтовку, понимая, что к другой придется привыкать и привыкать долго. Снайперская винтовка — для снайпера, настоящего снайпера — как живое существо.

А пулемет был знакомый. Тот самый MG-3, короткий. Для прицеливания по движущейся цели на него установили современный открытый прицел типа «Красная точка», из тех, которые применяются в армии Священной Римской империи, в рейхсвере.