Марианна Алферова - Тайна «Нереиды»

— Разумеется, — отвечал Элий.

Правая рука его взметнулась. Сверкнуло в солнечном луче лезвие кинжала. Коротышка схватился за шею и, хрипя, стал заваливаться назад. Летиция отскочила к стене. Элий рванул пурпурную драпировку кровати и одним движением замотал в ткань стоящего рядом гения. Прежде чем тот догадался, что же произошло, меч его оказался в деснице Цезаря. Бывший гладиатор вонзил клинок в копошащийся тряпичный кокон. И тут раздался выстрел. Стреляла лже-Летиция. И промахнулась. Толи дрогнула рука гения, то ли клейменное желание вновь защитило — пуля угодила в оконное стекло. Элий рванулся вперед. Меч вошел женщине под левую грудь. Лицо ее мгновенно сделалось белым, прозрачным, будто слепленным из утреннего тумана, побелели даже волосы, а вокруг головы засветился платиновый ореол. Элий застыл от ужаса… Несмотря на все эти нечеловеческие метаморфозы, сходство с Летицией было поразительным. И Элию показалось, что он пронзил мечом собственную жену. Элий выдернул клинок. Красная с платиновым ореолом кровь брызнула на стену и пол. Настоящая Летиция ахнула. Элий повернулся. Летиция, бледная, как ее бывший гений, медленно оседала на пол. Цезарь перемахнул через кровать, что разделяла его и Летти, обнял юную женщину и прижал к себе. Воспользовавшись внезапным замешательством, Гэл бросился вон из спальни.

— Цела?

Летиция не ответила. Медленно выдохнула. И… Элий понял, что она не вздохнула снова… Ее глаза закатились, тело обмякло и сделалось вдруг неестественно тяжелым…. Он убил ее, убив гения! Элий приник к ее губам и вдохнул воздух ей в рот. Она открыла глаза.

— Летти! — он тряхнул ее за плечо. Она всхлипнула. А раз всхлипнула — значит, вдохнула. Жива! Жива! Элий прижал ее к себе.

— Уйдем отсюда, — едва слышно попросила она.

— Цезарь… — раздалось сзади.

Элий обернулся. На пороге стоял Квинт. Одной рукой он держался за косяк, второй — за голову. Из-под волос к переносице стекала струйка крови.

— О боги… — только и выдохнул фрументарий, оглядывая забрызганные кармином и платиной стены.

Элий закутал Летицию в одеяло. Она вся дрожала.

— Думаю, стены долго придется отмывать, — раздался знакомый хриплый голос. И, отстранив Квинта, в спальню протиснулся Курций. — Как ты сумел от них отбиться. Цезарь?

— Мой гений не знал, что с некоторых пор я держу кинжал под подушкой. Как Катон Утический… — Элий сделал попытку улыбнуться.

— Давно слежу за этой братией. Ну что за твари! Богов не сумели свергнуть, так нам решили нагадить, — вздохнул Курций. — К счастью, мой гений мертв. А твой, полагаю нет?

— Именно так. Сколько с тобой людей? — спросил Элий.

— Центурия вигилов и контуберния преторианцев с центурионом Секстом Сабином во главе.

— Объяснять некогда. Слушай и выполняй. От того, насколько ты будешь ловок и смел, зависит судьба Рима.

— Ну да, да, судьба Рима, о чем же еще ты можешь толковать!

Квинт шагнул вперед, споткнулся о мертвого гения, едва не упал, ухватился за столик, опрокинул, шлепнулся сам рядом с кроватью.

— Плохо соображаю, — пробормотал фрументарий и стер краем простыни кровь со лба.

— Центурион Курций, ты отправишься на Палатин. К императору. Немедленно, — приказал Цезарь.

— Он как будто не давал мне аудиенции.

— Не имеет значения. Прорвись во дворец. Убей гения императора.

— Ты понимаешь, какой приказ отдаешь?

— Вполне. Скажи, на что согласится человек, лишь бы Рим не узнал, что это именно он организовал лабораторию Триона и велел финансировать разработку ядерной бомбы? Ведь это преступление?

— По закону Империи — государственная измена.

— Император не может совершить подобное преступление. Иначе он перестанет быть императором.

— Я предупреждал Августа…

— Бесполезно. Пока гений жив, он будет шантажировать своего подопечного. Выполняй приказ. Как Цезарь я наравне с Августом обладаю Высшим Империумом [33] Высший Империум — Высшая власть. .

— Но ты не можешь убивать людей без суда.

— Это не убийство. Это подавление мятежа. Курций, решение принято. Осталось только его выполнить.

— О боги! Мы клянемся гением императора… а ты велишь убить.

— Будешь клясться и впредь. После того, как убьешь.

— Я не могу…

— Можешь! Я только что убил гения Летиции у нее на глазах. И еще двух гениев, не ведаю чьих. Гений императора не лучше их и не хуже.

Курций тяжело вздохнул и стиснул зубы. Убить гения императора! Да как после этого он будет жить…

— Ты уверен, что гений императора сейчас во дворце? — спросил вигил.

— Уверен. Я беру отряд преторианцев и направляюсь в курию. Квинт пока останется здесь вместе с Летицией. У тебя есть надежные люди для ее охраны?.. — Негении? — зачем-то уточнил Курций.

— Именно — негении.

— Найдутся…

Элий шагнул к двери.

— Кстати, ты не сделал мне «тест на гениальность», — усмехнулся Курций. — Вдруг я гений и ловко тебя провел…

Элий обернулся:

— Это лишнее. — Он кивнул на безобразный ожог на руке вигила. — Наша жизнь не оставляет отметин на наших гениях.

Бенит шел по улице в сопровождении двух номенклаторов [34] Номенклатор — в Древнем Риме — раб, который сопровождал хозяина и подсказывал ему имена знакомых и нужных людей. . Те шепотом называли имена встречных граждан, если то были граждане из шестой трибы. Бенит подходил, здоровался, участливо спрашивал о жене и детях, интересовался делами. Ухищрение, старое как Рим, срабатывало.

И тут какой-то мальчишка с воплем: «Гении захватили курию!» — пробежал по улице.

Бенит понял, что настал его час. Подобрав тогу, он бросился на форум. Номенклаторы и охранники следом. Бенит встретил по дороге патруль вигилов и забрал его с собой. Вокруг статуй трех Фат перед курией собралась толпа. Заметив белоснежное одеяние кандидата, люди расступились. Кто-то попытался ему помешать, удержать… Но не тут-то было. Оставив своих соратников разбираться с гениями, Бенит ворвался внутрь курии, подбежал к гению консула Силана и крикнул развязно:

— Эй, придурок, что ты тут делаешь?!

— Я — гений, — отвечал тот. — Отныне Рим принадлежит нам.

— Ну разумеется! Как же иначе, дорогуша! — И Бенит выстрелил гению в лоб.

На белоснежной тоге кандидата пурпурные капли смотрелись как знаки избрания.

— Это же гении! — орал Бенит. — Они боятся убивать, в отличие от нас, доблестных сынов Рима! Чего вы смотрите, отцы-сенаторы?! Бей их! Они трусы!

И сам полез по ступеням наверх, стреляя в воздух. Наверное, было бы ему несдобровать — гении уже отведали крови и прежний запрет был не так строг, не так свят и страшен. Но тут в курию ворвалась контуберния преторианцев с Цезарем во главе. Среди гениев началась паника. Один из гениев выстрелил. Пуля раздробила центуриону преторианцев челюсть. Началась свалка. Цезаря сбили с ног. Двое дерущихся навалились на него сверху.