Александр Маркьянов - Период распада (Третья мировая война) Часть 1

В отличие от американцев бригадир Алим помнил правила и всегда следовал им. Одно из них гласило: всегда иди вперед и никогда не оборачивайся. Тот, кто посмеет обернуться — тотчас превратится в камень.

От автора — всем украинцам, а возможно и не только украинцам, которые будут это читать.

Как такое могло получиться? Да просто! Если все время тянуть на себя, да каждый будет тянуть на себя, и, получается что в разные стороны — оно и того… порваться может. И если говорить «мы такие разные, зачем мучать друг друга» — может получиться так, что мучить будут уже другие люди. Без разбора на правых и виноватых.

Если не хотите чтобы описанное произошло — задумайтесь над тем, что вы делаете. То, что кажется вам важным сейчас, например кто будет володеть и княжить в Киеве, Ю или Я — детские забавы по сравнению с тем что может произойти потом.

Кстати, да, о чем это я? Какая румынская зона оккупации? Что за фашистские выходки?! Не румынская зона оккупации — а зона ответственности румынского миротворческого контингента сил оперативного развертывания Евросоюза, введенная в страну с целью недопущения дальнейшего обострения ситуации и прекращения боевых действий. А так же — раздачи гуманитарной помощи. Все честь по чести, из Киева за помощью обратились, в Брюсселе решение приняли и в Вашингтоне утвердили.

Они остановили свою машину — старенькую, побитую временем и дорогами русскую пятидверную Ниву в самом начале улицы Маразлиевской. Улица эта, помимо заковыристого названия, которое под градусом не каждый мог выговорить, имела еще одно неоспоримое достоинство — с одной стороны был парк Шевченко, а с другой стороны жилые кварталы. Впереди — если дальше проехать — бы порт, но дальше проезжать не давали. Порт был стратегическим объектом и январский подрыв одновременно трех сухогрузов на рейде, румынского, либерийского и из Съерра-Леоне кое-чему научил. Теперь рейд перекрывался двумя боновыми заграждениями, на каждом из которых были малые подрывные заряды для борьбы с боевыми пловцами и датчики для их обнаружения. Для приходящих в порт судов оставили лишь малый проход, который также перекрывался подвижным боновым заграждением. Его передвигало судно, чем-то похожее на буксир — но вооруженное двумя пулеметами типа ДШКМ, которые до сих пор производились в Румынии без лицензии, и гранатами. Самыми обычными осколочными гранатами, большой цинк с такими гранатами открывался и ставился на палубу, возле него дежурил вооруженный автоматом матрос. Каждые пять минут этот матрос брал одну гранату, срывал чеку, размахивался изо всей силы — и бросал гранату куда глаза глядят. Это называлась профилактика против боевых пловцов, в России для таких целей были разработаны более совершенные средства типа гранатомета ДП-64 Непрядва, однако в советское время он был секретным и даже друзьям ни под каким видом не передавался. Поэтому, такого гранатомета у них не было, и с боевыми пловцами боролись в основном дедовскими методами. Еще в порту по слухам, с тех пор на постоянной основе располагалось одно отделение спецназа «маринарки военной», польских боевых пловцов, подготовленных в США, на базе амфибийных сил в Литтл-Крик и неплохо вооруженных. Но это были только слухи, никто их не видел — да и они сами особо не старались показываться на глаза. Бойцы ПДСС — противодиверсионных сил и средств — они шума не любят.

В Ниве, на переднем стекле которой красовалась большая карточка «PRESS», с печатью комендатуры и подписью помощника Командующего южным сектором ответственности по вопросам связей с прессой и PR полковника Педеску сидели двое. Причем сидели они странно, не так как это бывает обычно. Обычно, даже если в машине два ряда сидений и едут только два человека — один располагается на сидении водителя, другой рядом с ним. Тут же, сидение рядом с водителем пустовало, а пассажир сидел на заднем и не очень то заметно, но постоянно оглядывался по сторонам. Обычно так бывает, когда на машине едет начальник… но тот кто сидел на заднем сидении на начальника не был похож, да и ухайдаканная почти что в хлам Нива на шестисотый Мерседес не тянула никак.

Тот, кто был за рулем, был постарше — к сорока. Битый жизнью угрюмый неулыбчивый мужик среднего роста с большими и сильными руками. Если он и был на кого похож — так это на засиженного зэка, вот только под его кожей не было ни единой чернильной точки. Как и все журналисты, он таскал на себе репортерский бронежилет. Что это такое? Это бронежилет, только с карманами под репортерское оборудование и всякую нужную в работе мелочь. На нем спереди и сзади тоже наклеены (или наживлены на скорую нитку, чтобы раз — и сорвать, как в данном случае) большие таблички с буквами «PRESS», вырезанными из световозвращающей ткани. Бронежилет для репортера в горячей точке обязателен, потому что если в момент ранения репортер будет без бронежилета — страховая компания не выплатит страховки. А страховка немалая — миллион американских долларов, которые еще пять лет назад стоили вдвое больше чем стоят сейчас. Но все равно — какие-то деньги. Мужик, у которого, кстати, были документы — паспорт, удостоверение репортера, пластиковые карточки, которыми тут разве что замок можно открыть — на имя гражданина Германии Хуго Пфальца, сидел за рулем последние три часа в этом самом бронежилете. Это было неудобно — в бронежилете крутить баранку — но он ничем этого не показал. Возможно — привык.

Второму на вид не было и тридцати — невысокий, моторный какой-то, улыбчивый, светловолосый. Почему то те, кто не знали его лично — думали при первой встрече, что перед ними гражданин э-э-э… альтернативной сексуальной ориентации. Хотя они ошибались и ошибались крепко — человек этот, тоже в репортерском бронежилете и с документами на имя Макса Вобана, тоже немца — был ходок еще тот. Последним ошибся три дня назад в Киеве один итальянский репортер… тоже альтернативный, в общем. Не желая понимать намеков, он направился следом за симпатичным, но каким-то холодным (видимо все немцы такие) немцем в мужской туалет, видимо нужду малую справить. Вышел репортер оттуда только через двадцать минут, белый как мел и судя по расплывающимся по его модным джинсам пятнам — нужду он таки справил. Причем — как малую, так и большую враз.