Александр Маркьянов - Период распада (Третья мировая война) Часть 1

Вероятно все немцы — прирожденные фашисты.

Люди эти приехали в Одессу только вчера, представились репортерами какого то земельного [35] То есть местного, Германия делится на земли. журнала, зарегистрировались в комендатуре — сейчас это просто, вся информация в сети, проверяется запросто, получили пропуска «Пресса» и поселились в гостиницу. В бывшую «Одессу» их конечно же не пустили, там теперь штаб миротворческого контингента, на охраняемой территории — поселились в бывшем Спартаке на Дерибасовской, там восстановительные работы уже завершились. Под вечер они, нарушая правила поведения репортеров — в одиночку, а не журналистским пулом в сопровождении — немного пошлялись по городу, поснимали. Посмотрели на то что осталось от Думской площади — там шли тяжелые уличные бои, от Театра оперы и балета, который до сих пор был выжжен дотла изнутри: там оборонялись три дня, по зданию били Шмелями [36] РПО Шмель — ручной противотанковый огнемет. и жирный пепел был заметен до сих пор. У старшего сжались до белых костяшек кулаки, когда он увидел руины ДК моряков, ведь он по старости лет пусть и молоденьким лейтенантом — но застал те времена, когда еще не пролегали по единой и сильной стране опоясанные проволокой границы, когда еще не смотрели друг на друга жерла танковых пушек, на электроспуске которых держали пальцы люди, говорящие на одном языке. Когда понятие «оккупационная администрация» относилось к сорок третьему году — но никак не к настоящему времени. Когда в Театре оперы и балета давали Мусоргского, а не соло на пулемете Утес. Наконец, когда по Приморскому бульвару Одессы прогуливались люди, а не ездили патрули сил стабилизации, стараясь не попасть колесами в воронку от снаряда.

Говорят, весь город еще не разминировали, подрываются. А может… и новые кто ставит.

Старший вышел из машины, не зарывая дверь, опершись на нее достал из пачки сигарету, размял пальцами — но курить не стал, так и мял ее пальцами, будто надеясь что никотин через кожу проникнет в кровь. Он не курил уже давно… с тех пор как в Джибути командовавший их учебной ротой сержант-шеф Иностранного легиона за найденную в казарме початую пачку сигарет заставил всю роту целый час передвигаться на корточках и громко квакать при этом — а сам он сидел на стуле в легкой летней форме, в шортах, пил пиво и смотрел на них, квакающих и ползающих по плацу, обливающихся потом. Когда нашли — он выстроил учебную роту на плацу, медленно обошел ее и спросил — кто? Никто не ответил — и наказание получили все. Потом он, уже будучи полноправным бойцом спецотряда боевых пловцов Легиона узнал, что если бы кто-то ответил — то тут же вылетел бы из отряда, а рота получила бы удвоенное наказание.

В спецназе не любят говорливых. А пачка была его.

Человек с документами на имя Хьюго Пфальца неспешно и несуетно смотрел по сторонам, разминая в пальцах сигарету — а глаза его подмечали все, давали этому название, раскладывали по полочкам, оценивали с точки зрения возможной опасности. Вот дом… на четвертом этаже одна из квартир выгорела дотла, окон нет — выбило взрывом… может быть там снайпер? Нет, вряд ли, бросается в глаза. Он бы сам никогда там не сел. Вон дальше, здание бывшей мореходки, там теперь ЮНИСЕФ сидит и комиссия по реинтеграции от ЕЭС — большие белые внедорожники, грузовики, все здание накрыто сверху донизу чем-то напоминающим огромную рыбацкую сеть — это от гранат. Вход там сделан плохо… около него дежурят двое михаев, [37] Михаи — так звали румын. но при любой серьезной заварушке они смертники, пусть и с автоматами и в бронированных будках, напоминающих старые, ГАИшные — только со стеклами в два пальца толщиной. А дальше… улица идет к морю, видно хорошо — если присмотреться, то можно увидеть и чек-пойнт миротворцев — шлагбаум, бетонные блоки, противогранатные решетки. Раструб КПВТ на румынском бронетранспортере, уставившийся на мрачный, больной, враждебный ему город. Улицы Одессы шли к морю… и в одну прекрасную ночь лихие хлопчики нагрузили КамАЗ бочками с солярой и азотными удобрениями и, не включая двигатель, направили своим ходом, под горочку в сторону блок-поста миротворцев. В городе после этого были повальные обыски, зверствовала сигуранца, [38] Сигуранца — румынская спецслужба. немало народа пропало без вести. Люди говорили, что неугодных сажают в вертолет и, отлетев подальше от берега бросают в воду, предварительно сковав наручниками руки и ноги и привязав какой-нибудь груз. А как вы думали, господа хорошие?! Думали, что Европа — это только чистенькие улицы и зарплата в евро? А как бы не так! Вот еще какая Европа бывает.

Бывает кстати и похуже. В Днепропетровске порядок охраняла частная военная компания — хлопаки из УЧК, [39] УЧК — армия освобождения Косова. которые решили подзаработать немного евриков честным трудом, а не наркоторговлей. С ними пришлось срочно расторгать контракт — после того как независимому французскому журналисту удалось снять сюжет, как людей, признанных «лицами представляющими угрозу безопасности» — сажают на кол.

Ничего… придет время — со всеми посчитаемся…

Осмотревшись, водитель — корреспондент вернулся обратно в машину, чтобы не маячить и не привлекать внимание. Его напарник работал — один конец провода с разъемом он воткнул в разъем на лицевой панели магнитолы, второй — в ноутбук Toshiba, не слишком мощный, но приспособленный для тяжелых условий работы. В качестве спутниковой антенны выступал багажник на крыше Нивы. То, что там лежали вещи — работать антенной ему никак не мешало.

— Что? — коротко спросил водитель

— Ближайший беспилотник в пятнадцати километрах отсюда — ответил молодой, просматривая подаваемую из космоса картинку, которую самым что ни на есть пиратским образом перехватывали с американского военного спутника, потому что свои картинку подобной четкости и детальности не давали — идет в режиме ожидания, маршрут обычный, патрулирование

— Патрули?

— Ближайшие с бронетехникой — на Базарной и на Греческой.

— Пешие?

— Не ловит.

— Это плохо, что не ловит…

Старший так и остался за рулем бормочущей на холостых Нивы — а вот младший отцепил ноутбук, хлопнул крышкой. Потом вылез из машины, начал что-то щелкать, оправдывая надпись «Пресса» на пузе.

— Далеко не отходи! — крикнул старший — чего нашел?

— Да вот там… Ты знаешь, что вон там — Свято — Михайловский Архангельский женский монастырь был?

— Постыдился бы!

— А я что? Я ничего… — невинно заморгал глазами младший.

Старший глянул на часы — нужный им человек задерживался, и это было плохо. Придется действовать по второму плану.