Анатолий Логинов - Танк Клим Ворошилов-2. Ради жизни на Земле

— Ого. Похоже, наши и, особенно, ваши усилия оценены по достоинству.

— Может быть, Георг, очень даже может быть. Ваша работа точно одобрена. Хотя официально еще не объявлено, но поскольку я уезжаю, то поздравляю вас заранее, — с этими словами полковник достал из выдвинутого ящика стола очередную бутылку столь любимого им «Камю» и два коньячных бокала.

Получение очередного звания новость приятная для любого офицера, тем более так неожиданно и досрочно. Поэтому и бокал капитан, а фактически уже майор Данкль поднимал с особым чувством. Отпив по глотку, насладившись послевкусием и закурив сигареты, офицеры присели.

— Итак, Георг, вы не только остаетесь главным, фактически именно вы будете определять направление и область деятельности нашего подопечного. Вы по-прежнему считаете, что «Вайс» должен в первую очередь заниматься сбором информации, а не влиянием на объект «Кэфэр»?

— Так точно, считаю. Пусть первая попытка и закончилось частичным успехом, «Кэфэр», под влиянием полученных через «Вайса» сведений, попытался устранить один из интересующих нас объектов, но…

— Да, я понимаю вас, Георг. Проделал он это так неуклюже, что по информации того же «Вайса», что объект ускользнул, да еще смог уничтожить группу, посланную для его ликвидации. Извините, что я вас перебил.

— Ничего страшного, Эдмунд. Да, объект ускользнул, а расследование этого «происшествия» вполне может вывести органы безопасности противника на «Кэфэра». Именно поэтому я снова предлагаю перевести «Вайса» в режим пассивного сбора информации. Тем более, что один из объектов, как вы помните, был успешно нейтрализован, с подачи «Кэфэра» попав под расследование НКВД.

— Да, помню. Объект Р. Да, неплохой результат. После того как «Вайс» смог передать его доклад с оценкой наших действий на ближайший период, особенно по нашему контрудару в Харьковской операции, адмирал лично потребовал от меня его нейтрализации. Перспективный штабной офицер, несомненно.

— Но больше пока никаких успехов не достигнуто, а с каждой порцией дезинформации, подаваемой «Вайсом» опасность для него растет.

— Понимаю вас, Георг. Ну что же, теперь вы главный, вам и решать. Но в принципе теперь я с вами согласен. Глупо потерять агента такого уровня, пытаясь решить незначительные, пусть и весьма важные задачи. Тем более, что нужный настрой у «Кэфэра» создан.

— Вы полагаете, что он будет дальше действовать сам. Не уверен, после такой неудачи с ликвидацией, он должен затихнуть.

— Вы недооцениваете его, Георг. Это очень мелочная и злопамятная личность, способная на любую подлость и готовая устранить любую стоящую между ним и властью преграду, подлинную или мнимую. Надеюсь, что ему удастся пролезть на самый верх властной пирамиды большевиков. Если конечно этот кремлевский горец его раньше не вычислит.

— Вы думаете, «Кэфэр» сможет выдвинуться высоко? С его-то необразованностью и замашками?

— Я же говорю, Георг, вы его недооцениваете. Мне кажется, что при удачном стечении обстоятельств он смог бы даже занять место самого горца. И тогда… О, это было бы самое восхитительное зрелище Георг. Этот жук сделает для уничтожения большевистского государства не меньше, если не больше, чем наш доблестный вермахт.

— Не смешите меня, Эдмунд. Он — и глава государства? Такого анекдота просто не может быть, потому что в жизни так не бывает. Да и вряд ли кому-нибудь из старого большевистского правительства удастся остаться у власти, когда мы выполним наконец план Барбаросса в полном объеме. Или, — Данкль инстинктивно осмотрелся вокруг и прошептал: — вы не уверены в нашей победе?

Оберст молча поднял бокал, многозначительно посмотрел сквозь оставшуюся в нем жидкость на собеседника, а затем поднес его ко рту и сказал, прежде чем выпить:

— За успех нашей операции.

— За успех, — озабоченно ответил Данкль.

Главный конструктор КБ завода и его заместитель — начальник группы перспективного проектирования рассматривали кульман с укрепленным на нем чертежом.

— Так, значит, вы склоняетесь к нарезному стволу? — недоверчиво спросил Таубин.

— Яков Григорьевич, мы считаем, что такое решение для полковых орудий оптимально.

— А стрельба обычными минами в таком случае явно не получается. Нет, в этом случае, как мне кажется, лучше сделать гладкоствольное орудие, стреляющее обычными минометными минами и специальными оперенными снарядами. Как вам такое решение, … …

— Не уверен, что удастся получить высокую кучность стрельбы оперенным снарядом. Помните, что когда реактивные снаряды с оперением, не выходящим за калибр, испытывали, кучность плохая была. Не получится ли у нас тоже самое?

— Вы не учитываете, что на кучность эресов влиял еще и двигатель и малая начальная скорость. Мы же стреляем из ствола, поэтому начальная скорость снарядов будет высокой и эффективность оперения тоже повыситься. Подумайте и просчитайте такой вариант. Впрочем, попробуйте и ваш вариант тоже.

— Неплохо бы, Яков Григорьевич, получить консультацию по возможности стрельбы обычными минами из нарезных стволов.

— Попробуем. Есть у меня знакомства. Ладно, с этим ясно. Что у нас с авиационным вариантом?

— Мы передали все расчеты в группу АВ.

— Отлично. Пойдемте, посмотрим, как у них дела идут.

Они вышли из кабинета главного конструктора и прошли по коридорам в группу авиационного вооружения.

Работа в группе кипела. Несколько конструкторов что-то обсуждали, непрерывно чертя на бумаге, а в соседней комнате несколько расчетчиков непрерывно крутили ручки «Феликсов». Поздоровавшись с присутствующими, оба конструктора сразу же включились в обсуждение проблем. Основные вопросы возникли по системе питания, вертолетчики требовали, чтобы боекомплект подавался из магазина барабанного типа, с противопульным бронированием. Ленточное питание они считали слишком уязвимым от огня зенитных средств. Так что сейчас разрабатывалась система питания от такого магазина и шли поиски доказательств малой уязвимости обычной системы. Споры не прервались ни за обедом, ни поздним вечером, когда рабочий день закончился. Увлеченные работой конструктора, настоящие энтузиасты, которых сумел подобрать Коровин в новое бюро, продолжали трудиться, не обращая внимания на время. Некоторые из них может быть и предпочли бы закончить работу и уйти отдыхать, но общий пример действовал и на них. Человек — существо социальное и большинство, особенно пассивное, всегда следует примерам, которые задает общество. И если в обществе сороковых-пятидесятых, до хрущевской оттепели и появившейся с ней расхлябанности и вседозволенности ставились в пример честный труд и энтузиазм, то даже не верящие в собственноручно придуманные лозунги идеологи вынуждены были вести себя как все. Ну а для тех, кому на общество наплевать, существовали очень эффективные методы принудительного лечения.