Василий Звягинцев - Мальтийский крест. Том 2. Черная метка

А вот этого — не видел? — вопреки всем законам дипломатии (да и при чём здесь дипломатия, Олег считал, что разговаривает со своим вассалом), Император показал президенту обыкновенный, простонародный кукиш. — И не возмущайся, — тут же пресёк он возможный протест. — У нас многие лишние слова заменяются жестами. Степняки-кочевники, что с нас взять? Повторяю — с сегодняшнего дня мы никого спасать не будем! — сказано было так, словно каждый звук этой фразы произносился отдельно и с особым напором. — Как в морском законе, вами, англосаксами придуманном: «Нет спасения, нет вознаграждения». Наоборот — ещё правильнее. Мы, дураки-русопяты, тысячу лет всех бесплатно спасали, сами при этом погибая нередко, и в голову никому прийти не могло, что с нуждающегося в помощи можно за спасение деньги брать…

— Что ты от меня хочешь? — потерянно спросил президент, понявший, что напрасно он в эту игру ввязался.

— От тебя? — удивился Олег, восстанавливая душевное равновесие. — Совсем ничего. Третий раз повторяю — мы хотим, чтобы вы, в духе той декларации, что ты изложил, насчёт угрозы Дикого Юга цивилизованному Северу, объявили у себя всеобщую мобилизацию, построили всех, способных носить оружие, «под ружьё», перевели экономику «на военные рельсы». Знаешь такое выражение?

Доджсон грустно кивнул. Он, похоже, уже мало что соображал геополитически. Примерно как король Греции на крейсере «Олег» в одиннадцатом году, в обществе лейтенанта Луки Пустошкина. [23] См. С. Колбасьев, «Поворот все вдруг». Л. 1986 г.

См. С. Колбасьев, «Поворот все вдруг». Л. 1986 г. Забавный, в своём роде, случай.

Крейсер пришёл в Афины и давал бал в честь королевской семьи. Королева эллинов, как известно, была русская, бывшая Великая княжна Ольга, и в обществе соотечественников чувствовала себя превосходно. Король же Георг, за номером первым, по рождению был датчанином, но за отсутствием практики по-датски говорить разучился. По-гречески учиться не хотел — он уже вышел из такого возраста, чтобы учиться. По-французски ни слова не понимал, а по-русски, конечно, ещё меньше. Вообще только мычал, и от этого ему было очень скучно.

И Луке Пустошкину, который к тому времени дослужился до старшего лейтенанта, приказали его величество развлечь, и он сразу сообразил, что ему делать.

Почтительно пригласил монарха следовать за собой, в пустую кают-компанию. Показал ему всё, о стояло на столе, и сказал: «Вуаля!» у короля лицо сразу стало более интеллигентным, и даже замычал он как-то веселее…

Примерно после десятой рюмки Лука проникся к Георгу уважением. В первый раз в жизни видел настоящего монарха, который пил, как лошадь. От избытка чувств он похлопал его по колену и предложил:

— Руа, бювон ещё по одной?

— Бювон, — согласился руа, сиречь король, который к этому времени уже немного овладел французским языком.

Ещё через полчаса союз между греческим королем и русским старшим лейтенантом был заключен союз на вечные времена. Они сидели обнявшись и плакали. Лука сквозь слезы пел про камаринского мужика, а король горестно ему подвывал…

Доджсон, в отличие от Георга, пока ещё ухитрялся держать державного приятеля и сюзерена в фокусе обоих глаз и разбирал смысл произносимого.

— А мы, Великая Россия, — с напором говорил Олег, которому эти капли алкоголя до души не достали, — впервые в истории собираемся никому не помогать, забыть о случаях, на которые вы сильно надеетесь. Хватит, одним словом. Точка. Амба. Впредь, если очень попросите — то за очень большие деньги. К примеру — каждому русскому солдату, согласившемуся добровольно за вас повоевать, станете платить вдвое от принятых у вас сумм. Подходит?

— Ошибиться не боитесь? — неожиданно трезвым голосом спросил Доджсон.

— Нам ошибаться не в чем, — ответил Олег. — Вы, допустим, за океаном какое-то время отсидитесь. Европейцы — хрен. Ежели попрёт на них миллионная сила через Средиземное — не отобьются. Пока этого не случилось — перескажите и им то, что мне объясняли насчёт положения на Юге. Пускай у себя объявляют всеобщую мобилизацию, тренируются круглосуточно (инструкторами мы поможем), бросают всё и готовятся к тотальной войне…

— Да как же это можно, так сразу? — спросил Доджсон.

— Можно, если жить хотят. Езжайте, как Вудро Вильсон, с лекциями, разъясните, что их ждёт. Мы, Россия, ни в какие конфликты, нас лично не касающиеся, вмешиваться теперь не будем. Зато согласны взять на себя обеспечение всех стран ТАОС продовольствием, газом, нефтью и любой промышленной продукцией, производство которой у вас упадёт вследствие всеобщей подготовки к войне. Оружием любой номенклатуры и в любых количествах. По рыночным ценам, естественно.

— Хорошо вы всё продумали, — слегка обескураженно ответил президент.

— Вы надеялись — это мы станем даром кровь проливать, вы — за деньги технику поставлять. Наоборот — не желаете ли?

На этом, собственно, переговоры и завершились. Главное сказано и услышано. Олег Константинович не сомневался, что все его условия будут приняты, а куда деваться? Ну, само собой, формулировки можно уточнять и шлифовать, но — непринципиально.

Император надеялся, что кое-какие акции, планируемые Катранджи в Средиземноморском бассейне, произведут на европейских политиков, а главное, на их электорат нужное впечатление. После чего останется только ждать и прикидывать, чьего премьера или президента можно принять сразу, а чьего — в приёмной помаять. Русские князья, бывало, в Орде по полгода у ханов аудиенции ждали…

— Ты свою партию провёл блестяще, — сказал Секонд, наблюдавший все перипетии поединка Разумов и воль со стороны.

— Не преувеличивай. Шульгина бы на моё место вот был бы мастер-класс. Я ещё удивляюсь, как прилично президент держался в полностью проигрышной партии. Не знаю — впервые столкнувшись с подобным… Типаж таких, как он, ребят, мне знаком с детства. Художественное мышление и раскованная фантазия у них отсутствуют от природы: невозможно совместить свободу воображения и волю к власти. Это не упрёк, а медицинский факт. Никто никогда не видел выдающегося штангиста, в свободное время концертирующего в составе струнного квартета.

Наш президент — способный человек, один из лучших на таком посту со времён Сталина. Только фантастики — Стругацких, Азимова, Шекли, Андерсона — наверняка не читал. Не в жилу она юным прагматикам. Иначе мозги не в ту сторону повернутся. Нельзя одновременно ассоциировать себя с Руматой Эсторским и работать доном Рэбой…

— Это ты зря, — насмешливо сказал Секонд, наконец-то получивший выигрыш в позиции. — Я последнее время именно доном Рэбой и служу, воображая себя при этом Руматой…