Вячеслав Шпаковский - Если бы Гитлер взял Москву

Прежде всего обороняющимся здесь войскам, так же как и защитникам Саратова (Камышин было решено не защищать, а сдать немцам), требовалось горючее, без которого «война не могла жить». Горючее поступало из Астрахани по железной дороге на Ахтубу, Урбах и Капустин Яр. ГКО принял решение удвоить пропускную способность этой линии: немцы — сделать все, чтобы вывести ее из строя. В результате только на железнодорожный узел Верхний Баскунчак с августа по декабрь 1942 года было совершено в 2,5 раза больше налетов, чем на любой другой крупный прифронтовой железнодорожный объект! После первых же бомбардировок станционный поселок сгорел, а люди ушли за несколько километров в степь. Жили в землянках. Немецкие самолеты-разведчики «Фокке-Вульф-189» держали линию под непрерывным наблюдением, и каждый поезд на подходе к Верхнему Баскунчаку подвергался бомбежке и обстрелу. Чтобы хотя бы как-то снизить потери, каждый состав сопровождали ремонтные «летучки» на автомашинах, двигающихся по параллельной железной дороге «грунтовке». При налете вражеской авиации на состав команда сопровождения немедленно принимала меры к спасению людей, ценного имущества, предотвращению взрывов вагонов с боеприпасами и цистерн с горючим, восстанавливала пути и связь. Нередко немецкие летчики расстреливали цистерны с горюче-смазочными материалами из пулеметов. В таких случаях солдаты-железнодорожники применяли простой, но надежный способ заделывания пробоин: они имели готовые деревянные пробки, куски ткани, ведро с глиняным раствором и с помощью этих материалов быстро ликвидировали течь горючего.

Зная, что немецкие летчики бомбят станции, которые хорошо видны и отмечены на картах, путейцы прокладывали обходные ветки и по ним пропускали поезда. Никто не уходил с трассы ночевать в деревни, а спали у насыпей и мостов, где работали, благо время было летнее. Сколько должен продолжаться рабочий день, все давно позабыли. Работали, сколько хватало сил; кто уже больше не мог, ложился отдохнуть под открытым небом, потом снова поднимался и приступал к работе. Еду готовили здесь же, на кострах. Только лишь к станции Паромная ежедневно прибывало по 1300 вагонов с грузом для Сталинграда. С 1 по 20 ноября через Волгу было переправлено свыше 111 тыс. человек, 427 танков, 556 орудий, 14 тыс. автомашин, около 7 тыс. т боеприпасов.

Таким образом, несмотря на все свои старания и гибель большого числа летчиков и самолетов, немецкому командованию так и не удалось парализовать снабжение Сталинграда, в результате чего город-символ продолжал свое ожесточенное сопротивление.

Одновременно с севера из Архангельска днем и ночью шли эшелоны с поставками по ленд-лизу, которые теперь осуществлялись не только зимой, но и в течение всего лета. Нельзя было этого не учитывать, и Гитлер, хотя этого ему и очень не хотелось, разрешил начать наступление на Вологду. Казалось, что падение Ярославля в середине июля открывало для 3-й танковой дивизии и 16-й армии возможности быстро его захватить, после чего развивать наступление на Коношу. Как и планировалось вначале, все так примерно и произошло. Сильные позиции Красной Армии на Даниловской возвышенности были прорваны немецкими войсками уже 24–25 июля, однако потом новых успехов больше не наблюдалось. Жители города от мала до велика строили оборонительные укрепления, советская авиация днем и ночью бомбила боевые порядки наступавших немецких войск, в которых боевые, а также не боевые потери стали достигать 40–50 %, что сделало невозможным их дальнейшее продвижение к городу.

На юге не был взят даже такой город, как Элиста, хотя вокруг не было ни гор, ни каких-то особых естественных препятствий. Глядя на карту вроде бы успешных военных действий, фюрер все чаще и чаще задумывался о том, насколько в очередной раз приближающаяся русская зима будет полезна Советам и представлять опасность для него — фюрера германской нации, руководимой им страны и ее вооруженных сил. Самое очевидное заключалось в том, что на всем протяжении от Вологды до Сталинграда на занятых рубежах находилась пехота, а 80 % танков дрались на Кавказе. Успех был вроде бы очевиден, однако нефти оттуда он так и не получил и даже больше того, был поставлен сейчас в унизительное положение, вынужденный обратиться к румынскому диктатору Антонеску и просить у него специалистов по тушению пожаров на нефтеприисках.

Танков просил, можно даже было сказать — требовал Роммель, сообщавший, что англичане на Ближнем Востоке получили солидное подкрепление танками из США. Танки нужны были и для удара на Куйбышев, в особенности в том случае, если бы Саратов наконец пал и появилась бы возможность атаковать это новое логово Сталина мощным рывком со стороны левого берега Волги. Но танков не было, вернее, германская промышленность просто не успевала их выпускать в требуемых количествах, и это было очень плохо. Впрочем, начальник германского Генерального штаба генерал-полковник Ф. Гальдер воспринимал происходящее отнюдь не столь болезненно, хотя все это время и находился подле Гитлера. «1 сентября 1942 года. Хорошие успехи под Сталинградом, — записал он в своем дневнике. — Ожесточенные бои за Грозный и Моздок».

Что же касается Японии, то там возвращение флота после победы у атолла Мидуэй отмечали как национальный триумф, сравнимый разве что с победой в Цусимском проливе в мае 1905 года. Мало того, что японским летчикам удалось потопить все американские авианосцы и множество других кораблей. После четырех дней борьбы десант занял и сам остров, и теперь это был еще один непотопляемый японский авианосец на просторах Тихого океана.

Впрочем, несколько человек, и среди них прежде всего адмиралы Ямамото и Нагумо, отдавали себе отчет, что победа досталась японскому флоту отнюдь не так дешево, как это могло показаться людям, не знакомым с военной тактикой и стратегией. Авианосец «Кага» был потоплен. «Хирю» на обратном пути был торпедирован американской подводной лодкой, и нужно было не меньше чем полгода, прежде чем он сможет опять возвратиться в строй. «Акаги» и «Сорю» нуждались в новых самолетах и пилотах, «Хосё» и «Рюдзё» вряд ли можно было серьезно принимать в расчет, а «Юньо» и «Рюйо» были слишком малы, чтобы и в дальнейшем участвовать в серьезных операциях. Оставался вышедший из ремонта «Дзуйкаку», но он не мог быть сразу везде, поэтому Ямамото вновь приходилось ждать, как бы он ни спешил с нанесением нового удара по острову Оаху. Причиной его спешки были сообщения разведки. Американцы слишком уж быстро сумели восстановить всю разрушенную инфраструктуру военно-морской базы в Перл-Харборе и теперь могли ремонтировать там свои суда. Несмотря на потопление нескольких танкеров, они завезли туда новые запасы топлива и снабжали им базировавшиеся там корабли. Наконец, на Оаху были отправлены значительные силы авиации, вполне позволявшие американцам контролировать огромный участок Тихого океана. Между тем без Оаху, без Перл-Харбора они должны будут свернуть свою активность на Тихом океане, в особенности если уничтожить шлюзы Панамского канала и этим самым воспрепятствовать переводу кораблей из Атлантического океана в Тихий. К тому же Оаху — это американская земля, на которой жили американские граждане, и тот факт, что они оказались бы в японском плену, по мнению Ямамото, стал бы для Америки тяжелым ударом.