Андрей Бондаренко - Выбор-побег

«Плохо это, братец», – всерьёз печалился внутренний голос. – «Теперь о наших перемещениях известно всем живым существам, обитающим в этих первобытных местах…. Неуютная долина, очень сырая – через каждые пятьдесят-семьдесят метров со склонов спускаются крохотные ручейки, образуя глубокие лужицы. Да и воздух здесь специфичный, слегка горьковатый и непривычно-плотный…. Наверное, это из-за местных растений, покрывающих склоны ущелья – разнообразные амариллисы, высокие фиалковые деревья, разлапистые кусты дурмана. Как бы – незаметно для себя – не впасть в состояние наркотического опьянения. Впрочем, как утверждает подробная географическая карта сеньоры Никоненко-Сервантес, очень скоро данное ущелье резко пойдёт наверх. Следовательно, и фауна изменится…».

За четыре с половиной часа они, преодолев порядка двадцати километров, вышли на ровную, поросшую низенькой травой площадку, через которую протекал звонкий ручеёк.

– Здесь и заночуем, – решил Егор. – До заката осталось ещё часа полтора. Конечно же, можно прошагать дополнительные три-четыре километра. Но встретится ли нам ещё такое идеальное место для ночлега? С такой сочной травой для мулов и чистейшей питьевой водой? Кстати, от ручья – время от времени – долетают всплески. Следовательно, попробуем разжиться свежей рыбкой. Дальновидный дон Алфредо нас, кроме всего прочего, обеспечил и небольшой сковородкой. Имеется и маленькая пластиковая бутылочка с растительным маслом…

– А рыболовные снасти у тебя, запасливого, есть? – насмешливо поинтересовалась жена. – Или же будешь ловить питательную рыбёшку с помощью футболки, используя её на манер детского сачка для ловли бабочек?

– Обойдусь, пожалуй, без футболки, – заверил Егор. – Помнишь, как Утренний Ветер – приёмный сын Лапы Ягуара – добывал форель в никарагуанской речке? Правильно, с помощью остроги…. А я чем хуже этого желторотого пацана? Тем более что вдоль берега нашего ручья растут высокие и стройные деревца, а у меня – ещё со времён «Славянского реалити-шоу» – имеются определённые навыки обращения с рыбацкой острогой…. Значится так, отважная и безумно-симпатичная путешественница. Сейчас я освобожу мулов от поклажи и отправлю оголодавших животных на свободный выпас. После этого поставлю палатку и, вооружившись верным мачете, отправлюсь на берег ручейка – изготовлять надёжную острогу. Затем, естественно, займусь рыбной ловлей. Ты же, родное сердечко, собирай сухие дрова, разжигай яркий костерок, кипяти в котелке воду и заваривай чай…. Да, и наделай, пожалуйста, побольше бутербродов с копчёной колбаской и куриным паштетом. На тот пиковый случай, если рыбалка завершиться полным фиаско…

Несмотря на эти сомнения, две полукилограммовые форели были успешно добыты, выпотрошены и зажарены. Так что, ужин – он же поздний обед – удался на славу.

Закат печально догорал, зависнув над высоченной горной цепью Анд загадочным малиновым маревом.

– А что это за серый дым поднимается над далёким перевалом? – умиротворённым и бесконечно-усталым голосом спросила Сашенция, вяло махнув рукой в южном направлении. – Стоянка местного индейского племени?

– Скорее всего, нет, – широко зевнув, ответил Егор. – Это, возможно, дымит маленький и безобидный вулканчик. А, может быть, и большой, то есть, взрослый вулкан. Только очень ленивый и сонный…. Кстати, радость моя черноволосая, а что в этих диких и безлюдных краях – на твой авторитетный взгляд – может интересовать уважаемую сеньору Мария Никоненко-Сервантес? Да и весь «Эскадрон смерти» в целом?

– Можно предположить, что эти интересы напрямую связаны с напряжённостью экономических и прочих отношений между Аргентиной и Чили. Дело-то государственной важности, как-никак. Ничего не попишешь. Подлые вражеские диверсанты и бесстыжие шпионы, которых надо регулярно и планомерно отлавливать. Организация опорных баз – для заброски на территорию вероятного противника собственных шпионов и диверсантов…. Любимый, давай, уже завалимся спать? А то у меня глаза – сами собой – слипаются…

Егор галантно проводил супругу до палатки и помог ей забраться в спальный мешок, после чего вернулся к костерку – выкурить перед сном заключительную сигаретку.

Сиреневые вечерние сумерки – тем временем – сменились чёрной бархатной ночью. Высокое небо незамедлительно покрылось неправдоподобно яркими и крупными звездами, возглавляемыми непревзойдённым и великолепным созвездием Южного Креста и круглой бледно-жёлтой Луной.

– Красиво конечно, – ловко прикуривая от тёмно-розовых углей, пробормотал Егор. – Только красота эта какая-то тревожно-задумчивая, не обещающая – на ближайшее время – спокойной жизни.

Где-то на севере, словно бы соглашаясь с этой нехитрой философской сентенцией, тоскливо и тревожно завыли волки…

Следующие двое суток прошли относительно спокойно. Отряд успешно продвинулся вглубь южноамериканских гор примерно на семьдесят пять километров, планомерно переходя из одной узкой горной долины в другую, штурмуя невысокие перевалы и неуклонно поднимаясь вверх. Часто приходилось преодолевать длинные крутые подъёмы, идя по узким извилистым тропинкам вдоль бездонных и широких пропастей. Мулы – друг за другом – осторожно продвигались вперёд, покорно склонив ушастые головы к каменистой земле. Под их массивными копытами всё чаще хрустели буро-красные осколки застывшей вулканической лавы, покрытые разноцветными игольчатыми кристаллами. Вокруг беспорядочно громоздились гранитные и базальтовые утёсы, будто бы стремясь вытеснить и оттолкнуть друг друга…

Впрочем, не обошлось и без досадных происшествий-недоразумений. Куда же без них? Путешествие без происшествий, мои уважаемые читатели, является глупым и позорным нонсенсом, не достойным вашего внимания.

На второй день пути путники вышли к бездонной горной трещине-пропасти, которую – в полном соответствии с маршрутной картой – предстояло перейти по подвесному мосту.

– Ширина трещины – метров пятнадцать-семнадцать. А предлагаемый нам мостик является однозначно-хилым и откровенно-ненадёжным. Вон как подрагивает и раскачивается на свежем ветерке, – встревожился Егор. – Поэтому, будем переходить на ту сторону по очереди. Сперва, Сашок, ты переправишься. А потом я – одного за другим – переведу по мосту наших парнокопытных приятелей.

Первые фазы операции по преодолению пропасти прошли без всяких сучков и задоринок, и вскоре Сашенция и два гружёных мула оказались на противоположной стороне трещины. А, вот, на заключительной стадии оно, то есть, первое досадное происшествие и произошло.

Егор, ведя в поводу третьего мула, находился, как раз, на середине хлипкого инженерного сооружения, когда из-за ближайшего водораздела зазвучала бодрая музыка, и хриплый мужской голос истошно завопил на немецком языке: