Виталий Корягин - Винг

Молодой рыцарь и его сквайр остались предоставлены сами себе. Сакс собирался, отдохнув с неделю, выехать к Тиграну, но эти намерения внезапно пришлось изменить.

Дня через два после того, как король отбыл, в дверь квартиры друзей в Акре постучался послушник-тамплиер. Хозяйским сторожем он был допущен внутрь, предстал перед саксом, попросил прощения за беспокойство и от имени здешнего командора пригласил молодого рыцаря в ближайший же удобный ему день посетить орденский дом.

Явившийся вечером с прогулки в порт гэл отнесся к предложенному визиту в пасть льва неожиданно спокойно. Хотя его знакомство с орденом приятным назвать было трудно — два месяца подземелья не отдых на водах — он все же успокоил волнение сакса:

— Может, что прояснилось с жалобой великому магистру! Вдруг да решили отдать немца под суд?

— Под суд! Скажешь тоже… — махнул рукой Эдвард. — За отправку на тот свет каких-то жидов и армяшек?..

— Но ведь он и на тебя покушался…

— Что, между прочим, осталось недоказанным! А вот за то, что мы с тобой год назад прецепторию чуть не вдребезги разнесли, нам, таки, как сказал бы Шимон, могут нашлепать по попе.

— По попе мы и сами можем…

— Что ж нам, и здесь орденский дом громить? — ухмыльнулся Эдвард, — все-таки, богоугодное заведение…

— Вот давай сходим и выясним, а то, если не пойдем, любопытство насмерть заест. Меня-то уж — во всяком случае!

Решили завтра же и пойти.

Командор Акры принял их в просторной келье с большим столом, заваленным пергаментными свитками. На стенах кабинета разместилась большая коллекция холодного оружия, как европейского, так и восточного. В углу стоял манекен в новейшем комплекте рыцарских доспехов, вроде тех, что Иегуда год назад подарил Эдварду.

Хозяин, высокий смуглый провансалец с кустистыми бровями и орлиным носом, пригласил гостей присесть на лавку, покрытую ковром, отослал послушника-провожатого и сразу перешел к делу:

— Благородный сэр! — поклонился Эдварду. — Сквайр! — кивнул гэлу.

— Я, командор ордена Храма Господня Пердикка де Кастр, вызвал вас сюда в связи с расследованием, порученным мне гроссмейстером, его преосвященством Робером де Сабле.

— У меня здесь имеются два заявления относительно вас, сэр, — тамплиер показал на стол, — одно от барона де Во, милорда Томаса Малтона де Гилсленда о нанесении увечья его рыцарю, и о похищении оруженосца этого рыцаря — это ведь вы, джентльмены? — комтуром Тевтонского ордена бароном Рейнвольфом фон Штолльбергом.

Эдвард и Алан переглянулись и одновременно кивнули.

Де Кастр выразил удовлетворение холодной улыбкой.

— Также мы здесь имеем встречное заявление от барона Рейнвольфа фон Штолльберга, комтура Тевтонского ордена, о воспрепятствовании ему в несении патрульно-дорожной службы, о нападении на него же с целью освобождения из-под стражи подозрительных еретиков-схизматиков, и о использовании колдовства и черной магии для одержания над ним же победы, приведшему к беспорядкам и мятежу в прецептории ордена нашего под Бейрутом в октябре прошлого года, с ранениями и увечьями служителей ордена.

Командор поднял глаза на друзей:

— Что можете вы сказать, господа, по существу вопроса?

Друзья опять переглянулись. Действительно, ну, что тут скажешь? По существу — все верно…

— Милорд! — начал осторожно сакс. — Фон Штолльберг первым напал на меня! Я взял под защиту знаменитого врача, спасшего жизни множества людей, в том числе и воинов Христа; комтур намеревался ограбить и убить старика. Будучи побежден в схватке, барон затаил злобу, покушался на мою жизнь, искалечил, — он показал на черную повязку на лице, — похитил этого сквайра, держал его два месяца в кандалах, а когда я пришел требовать правосудия, попытался и меня схватить и заточить. Лишь благодаря милосердию Божьему нам удалось вырваться на свободу. Мы по мере сил старались не вредить людям, непосредственно не причастным к нашей вражде… Но, милорд командор, на нас подняли оружие, угрожали нашим жизням! Мы вынуждены были защищаться, как умели.

— Да, вот именно, как умели. — Де Кастр пристально уставился на Эдварда. — Сумели, например, вылезти из колодца глубиной чуть не в три туаза[31], сумели голыми руками выломать решетку в бойнице. Такую же, знаете ли, лошадь не смогла выдернуть на пробу. Еще? Сумели стрелой без лука поразить стражника с пол ста шагов. Достаточно? Да! Чем это вы перерубили комтуру двуручный меч? Я видел обломки, срез гладкий… Срез, понимаете? Не излом…

Сакс потянул из ножен меч.

Де Кастр подскочил в кресле:

— Это вы в каком смысле? Ну-ка, прекратите!

Рука рыцаря замерла на полдороге:

— Я только показать…

Провансалец глубоко вздохнул, самолюбиво закусил губу:

— Ну, если только показать, давайте посмотрим!

Он долго разглядывал меч, пробовал лезвие пальцем, дышал на него, тер рукавом, затем с сожалением протянул клинок рукоятью вперед владельцу:

— Эх, хорошее оружие — моя слабость! Всю жизнь собираю… А нельзя как-нибудь попробовать что-нибудь такое перерубить, ну, прямо где-нибудь тут, — у командора даже голос помягчел.

— Отчего ж нет, можно, если вам своего железа не жаль, — усмехнулся Эдвард.

Хозяин кельи подошел к стене, снял кривой мамелюкский ятаган с массивной еламанью[32], пристроил его на краю стола лезвием вверх:

— Ну-ка, ну-ка! Эту можно испортить, Дамаск, и не дорогой, так себе, "шам", я легко еще найду такую.

Эдвард с оттяжкой рубанул по клинку. Жалобно взвизгнув, от нее отлетел кусок в пол фута. Командор поднес обрубок к глазам:

— Да, это, несомненно, срез! Меч, конечно, замечательный, куда там дамасской стали. И откуда такой?

— Русский булат, сэр! — влез в разговор Алан.

— Ах, русский? Как интересно… А мне попробовать не разрешите, сэр?

Сообразив, что попался, сакс, помедлив, подал ему меч.

Тот примерился:

— Какой чудесный баланс! Подержите, пожалуйста, "шам", — рубанул, потрогал получившуюся зазубрину на остатке дамасского клинка, ударил еще раз — сильнее, вернул меч саксу, и, рассматривая подопытный ятаган, вернулся за стол.

Бросил его поверх документов:

— Меч — мечом, но какая же нужна силища, чтобы так, с одного удара… Я ведь не постник какой-нибудь заморенный, двадцать лет мечом машу, но больше зазубрины у меня не получилось. Так, может, было колдовство? А?

— Не было! — упрямо сказал Эдвард.

— Ну, ладно… — де Кастр откинулся на спинку кресла, сцепил перед собой руки и, завращав большими пальцами, уставил глаза в потолок кельи. — Я пошлю в Маргат за комтуром, через недельку он приедет, и мы вам устроим очную ставку.