Виталий Корягин - Винг

Внезапно что-то тяжелое и жесткое сокрушительно ударило в спину, в сталь машины, и Эдвард головой вниз без брызг вошел в осеннюю стылую воду.

С галеры на всплеск склонился вахтенный матрос с факелом, но на причале кроме повозки и какого-то валяющегося бревна ничего не увидел. Когда через пять минут Алан, всласть наторговавшись с прижимистым шкипером из-за последнего спорного безанта, спустился по крутому трапу на причал, там все было тихо. Ублаготворивший национальную скупость, где там какому-то пизанцу с ним тягаться, довольный гэл огляделся в рассветных мглистых сумерках, но друга не обнаружил.

Алан, решив, что сакс, должно быть, укрывшись от ветра, беседует с возницей, обошел тележку, и вдруг споткнулся обо что-то мягкое. Наклонился, нащупал в темноте спину, голову, волосы, мокрые и липкие, и, не выпрямляясь, мгновенно дернул из ножен клеймор, и, оказалось, как раз вовремя.

От передка к нему метнулись двое с мечами. Прижавшись спиной к колесу, чтобы обезопасить тыл, Алан начал сдвигаться вбок, стремясь прорваться к галере за помощью, и еле успел увернуться от еще одного убийцы, обогнувшего повозку кругом. Гэл понял, что дело плохо. Беспокоило непонятное отсутствие Эдварда. Надо было завершать бой любым способом, любой ценой, и искать друга. Алан, изловчившись, рубанул по предплечью одного из нападавших, самонадеянно слишком высунувшегося вперед, тот взвыл и отскочил, затем длинным выпадом, нацеленным в лицо, отогнал на шаг второго врага, к сожалению, не достав его, и бросил на голову третьему свой плащ. Пока тот выкручивался из сукна, гэл шлепнулся животом на землю, ящерицей проскользнул между колесами и, вскочив, рванулся к трапу.

У края причала, когда до сходней оставалось с ярд, Алана настигли и опять атаковали, не позволив взбежать на галеру. Правда, нападавших осталось всего двое, но чувствовалось, что это профессионалы. Мечи, звеня, высекали в полумраке длинные желтые искры. Гэл закричал, призывая на помощь, на галере замелькали огни, послышались голоса. Чтобы поставить противника тылом к ожидаемому подкреплению с судна, Алан раздвинул их в стороны двумя яростными ударами, проскочил между ними, по дороге смачно влепив бронированный кулак в чью-то скулу, и сразу снова развернулся к убийцам. Те, пытались уже только прорваться и скрыться, понимая, что через минуту будет поздно, их схватят, и отчаянно размахивали оружием.

Вдруг глазам гэла предстало незабываемое зрелище: позади противника из-за края причала высунулась мокрая рука, как показалось Алану, минимум ярда в два длины и ухватила крючковатыми пальцами одного из нападавших за лодыжку. Резко затрещали ломающиеся кости, и, отчаянно завопив, бандит рухнул. Последний относительно невредимый злоумышленник рванул со всех ног вдоль пристани и благополучно скрылся.

На бревна вылез между веревочными кранцами мокрый Эдвард и встал над воющим, держащимся за сломанную ногу убийцей во весь рост. Вода лила с одежды и из доспехов сакса ручьями. По трапу гуськом ссыпались моряки и пассажиры с галеры.

Гэл взял у одного из них факел и вновь обошел повозку. Возница лежал лицом вниз в луже крови, но, когда Алан потрогал его, зашевелился и хрипло застонал. То, что гэл увидел рядом с ним, чуть не заставило привычного ко всякому воина расстаться с недавним поздним ужином: доски настила еще тихо скребла, царапала пальцами в латной перчатке, будто хотела зарыться, спрятаться, отрубленная чуть выше локтя правая рука. Рядом валялся меч.

Бывшего их владельца, ослабевшего от потери крови, нашли немного в стороне привалившимся к пакгаузу. Друзья узнали широкое, как окорок, а сейчас и бледное как смерть лицо. Это был Фенрир, норманн из охраны милорда Томаса, когда-то пытавшийся свернуть гэлу шею, и поклявшийся отомстить ему за случайную гибель брата. Говорить сейчас он явно был неспособен.

Раненых увезли, портовая стража опросила участников и очевидцев инцидента, отказалась от претензий к Эдварду и Алану, приняла на согрев души и отбыла. Моряки отнесли вещи в тесную каморку-каюту, и скоро сакс перекрестился на тающую вдали гору Кармел с серым монастырем на фоне серого рассветного октябрьского неба.

— Как же ты вылез-то? — спросил стоящий рядом у борта гэл.

— По свае… Долго лез, скользкая. Плавать-то у меня не выходит, тяжел очень, а глубина большая, я уж забыл, как дышат… Спасибо машине, вытянула! Как думаешь, это — немец?

— Нет, непохоже, должно быть сами додумались, а, впрочем, не поручусь. Мог нанять их следить, а как поняли, что мы вот-вот уедем, покусились.

Молча глядя на берег, Эдвард прощался с Палестиной. Гэл заметил слезы на щеках друга.

На Крите путешественники перешли на торговый генуэзский неф, зафрахтованный до Марселя, но осенняя погода не баловала, те самые встречные ветры, что в это же время гоняли короля Ричарда по всему Средиземному морю и занесли его в конце концов в Далмацию, в плен к эрцгерцогу Леопольду, долго трепали и судно Эдварда и Алана.

Спустя месяц после отплытия с Кипра друзья пока добрались лишь до Сицилии. Штормы не пустили неф в Мессинский пролив, и вынудили шкипера пристать в Катании для пополнения припасов. Не имело смысла, не дождавшись сносной погоды, выходить в море из прекрасного порта, защищенного от волн естественным лавовым молом (позже, в семнадцатом веке, мол был уничтожен очередным извержением Этны). И третий вечер подряд друзья приходили на судно только ночевать, а днем гуляли в окрестностях города, наслаждаясь отсутствием опостылевшей качки. Вдали угрюмо дымила пологая снежная Этна, от нее иногда доносились раскатистый грохот и гул, невольно заставляя Эдварда вспоминать смертоносную Тигранову винтовку.

На острове пока правил норманн Танкред, ему, узурпатору, незаконно признанному Ричардом Львиное Сердце королем Сицилии в ущерб правам германского императора Генриха VI, оставалось жить недолго, а после его кончины молодой, но уже прозванный Ужасным, Генрих, завоевав остров, отомстил за обиду всем, кого посчитал виновными. Сам Ричард еще дешево отделался полуторалетним заключением в крепости. Жену Танкреда Сивиллу и ее дочь Ужасный насильно постриг в монастырь, а сына умершего Танкреда Вильгельма III ослепил и оскопил в тюрьме.

Потомки викингов, какую-то сотню лет назад ставшие баронами на отвоеванном у сарацин острове, не вполне еще забыли основное ремесло дедов и часто грешили пиратством. Правда, Танкред, заключивший договор о мирном судоходстве с арабами, чтобы иметь возможность вывозить в Африку дешевое зерно с Сицилии, без которого Ливия и Тунис голодали, а он терял доходы, жестоко карал пойманных грабителей, снижавших прибыли, но всех сразу не выловишь, и если не оставлять в живых свидетелей… В общем, морских разбойников на острове хватало.