Виталий Корягин - Винг

— Да, уважаемый сэр, пожалуйста, мы едем в Донкастер, — так же вежливо ответил Эдвард, с интересом глядя на резкие черты выдубленного ветром лица.

— Я, сэр, здешний бейлиф, а это мой отряд… Здесь небезопасно — в лесу пошаливают. Присоединяйтесь к нам, сэр!

— Что же, это очень кстати, я согласен, сэр! Вижу, ваши люди уже в седлах…

— Да, но, к сожалению, мы сможем тронуться через час-полтора, не раньше. Здесь недалеко в деревне мои воины захватили двоих молодчиков из шайки Локсли. При этом один стражник был ранен. Сейчас пошлю туда подмогу, все вернутся сюда и мы сразу отконвоируем преступников в Донкастер. Шериф там, и, думаю, их не замедлят вздернуть.

Рыцарь подумал секунду:

— Как ни жаль, но задерживаться мы не можем! Нам сегодня предстоит проехать еще десять миль за Донкастер. Вынужден отказаться, но спасибо за предложение.

— Вы сильно рискуете, сэр, въезжая в Шервудский лес лишь втроем, — пожилой бейлиф неодобрительно покачал головой. — Но, дело, конечно, ваше, — он отъехал в сторону, освободив дорогу.

Погода стояла тихая, безветренная, как часто бывает после снегопада. Солнце светило сквозь легкую дымку, и снег, мягким покрывалом лежавший на вечнозеленых падубах и можжевельнике, на голых ветвях, на палой листве, пока не таял. Кое-где под деревьями густо зеленел мох. Копыта коней стучали приглушенно и таинственно. Эдвард почему-то ощутил себя словно в пустой церкви с ее торжественной тишиной, с яркими пятнами на полу от цветных витражей. Притихли и Алан с Хью.

— Где-то здесь, мне говорили, есть дуб, самый старый в Англии. Под ним будто еще король Артур что-то там делал, то ли отдыхал, то ли судил кого-то, — вспомнил Эдвард слышанное в детстве.

Хью хмыкнул:

— Эх, сэр, в каждой местности есть свое дерево, о котором рассказывают легенды! Это повелось, мне бабка-покойница говорила, еще от друидов. А посчитать эти деревья, так получится, что король Артур из-под одного к другому только и бегал, ни на что другое ему и времени не осталось бы…

— Теперь я понял, — сказал гэл, — в кого ты такой вредный — в бабку! Жуткий человек, ни во что не верит…

— Нет, отчего же, верю: в Бога, в дьявола, в привидения, в баньши, в маленький народец, в гномов, в троллей… — начал загибать пальцы лучник.

Но Алан прервал перечисление доморощенного пантеона:

— Значит, ты — … э-э… как его… суеверный скептик! — когда-то его самого так отквалифицировал Тигран.

Извилистая дорога вывела друзей из чащи, и выпрямилась, пересекая большую поляну чуть ли не в милю длиной. Путники невольно задержались на опушке, не решаясь сразу нарушить девственную белизну впереди.

Эдвард поднял руку:

— Похоже, вон и знаменитый дуб. Не знаю, как вы, а я таких громадин в жизни еще не встречал.

Дуб, действительно, казался патриархом царства Флоры. Косматым великаном он высился в центре поляны, и в безветрии зимнего дня чудилось, будто само время замерзло, коснувшись его угрюмых узловатых ветвей. Эдвард подумал, что исполин, наверняка, старше раза в два самого Христа. Веками под его сенью сновали пикты и римляне, бритты и саксы, вряд ли дуб осознавал разницу между ними, как нет для нас разницы между двумя назойливо жужжащими мухами. Столь долгая жизнь — уже почти вечность!.. Да, люди способны срубить дерево, но прожить столько, как этот дуб?.. Вынести столько бурь и не согнуться, не сломаться… Интересно, а в раю, его чудесные деревья бессмертны? Может быть, душа старика, когда он засохнет, воплотится в вечный росток там, за порогом?

Эдвард сам не знал, откуда налетели эти странные еретические мысли. Не иначе, одолевала магия дерева, вокруг могучего ствола которого когда-то, столетия тому назад, шествовали друиды с кадуцеями обвитыми омелой, и их колдовские странные обряды навсегда поселили волшебство в этой морщинистой коре, и оно навеяло доброму христианину непонятную языческую хмарь.

Сакс покачал головой, дивясь самому себе, и пощекотал коня стременами, притихшие спутники пустили лошадей вслед.

Дуб понемногу приближался, рос, заслоняя обзор. Стали различимы выцветшие ленточки, четки, амулеты на шнурках, какие-то шкурки и лоскуты, свисавшие с нижних ветвей. Старая религия не умерла, раз люди верили в ее силу. Конь Эдварда забеспокоился, как в сказке, не желая приближаться к заколдованному месту.

Хью сказал из-за спины:

— Бабка сказывала, что новый жрец должен был… — он осекся, нервно сглотнул, — должен был убить прежнего, чтобы занять его место.

— Кони чуют зло, — убежденно произнес гэл. — У нас в горах тоже есть такие места, где умер нераскаянный грешник…

Внезапно глаза Эдварда, поглощенного созерцанием древесного чуда, независимо от хозяина зафиксировали какое-то движение у его ствола, и сразу рассеялось волшебство, исчезло наваждение.

Рыцарь привстал на стременах:

— Ал, Хью! Нас ждут здесь… Это засада! Вперед, за мной!

Разметывая комья снега вперемешку с палыми листьями, кони рванулись вперед. Какие-то люди в зеленой одежде, выскочившие из-за дерева, едва успели отпрыгнуть в разные стороны, спасаясь от копий рыцаря и сквайра. Кто-то на четвереньках прыснул из-под копыт Эдвардова шайра и скрылся за дубом.

Друзья резко развернулись, выстроившись тылом к дереву с Эдвардом в середине. Алан и Хью схватились за луки и лихорадочно шарили глазами кругом, пытаясь обнаружить врагов. Но те исчезли, будто привиделись.

Терпения Хью хватило ненадолго, он с ворчанием хлопнул коня ладонью по холке, намереваясь объехать дерево в поисках противника, но раздался издевательский хохот, и длинная черная стрела глубоко впилась в щит лучника. От неожиданности он отпрянул, едва не потеряв стремя, и вызвал новый взрыв смеха.

— Где они?! — спросил Хью, нервно крутя головой.

Никто не показывался.

— На ветках засели, — авторитетно заявил гэл. — Как вороны в гнездах… Только бы лошадей не перебили!

— Перестреляют, коли увидят, что пытаемся уйти, а так для себя надеются сберечь, — ответил рыцарь.

Нижние толстые ветви тянулись от ствола дуба в стороны ярдов на двадцать с лишним и представляли собой, хоть и с полуоблетевшей листвой, надежное укрытие для неведомых стрелков.

Еще стрела щелкнула гэла по шлему. Сверху снова донеслось обидное хихиканье.

Сакс заметил, откуда вылетела черная посланница смерти, привычно включил накат в правом глазу, и спустя несколько секунд различил в бурой тени осторожное шевеление чего-то ярко-зеленого. Он поднял было лук, но через мгновение раздумал, вернул его на луку седла и вытянул из ножен меч.

Успокаивающе кивнув спутникам, он опустил на лицо тяжелый шлем. Тут же две стрелы одна за другой отскочили от стали совсем рядом со смотровой щелью. Сакс ударил шайра шпорами, тот обиженно визгливо заржал и двумя скачками очутился под ветвью, где засели лучники. Описав сверкающую дугу, клинок Эдварда срубил сук толщиной почти с бедро взрослого человека. С треском он обрушился на землю, и в жухлой листве завозились, тщетно силясь встать на ноги, два человека в зеленых куртках йоменов[36].