Филипп Станиславский - Шёл четвёртый день войны

Рота третий день догоняла передовые части армии. Догоняла и никак не могла догнать. Приходил приказ осуществить марш в одном направлении и достичь до определенного часа одного пункта, а через три-четыре часа приходил другой, который направлял роту в прямо противоположную сторону. Вот и мотались туда-сюда вдоль границы бывшие "зе-ка" и их конвоиры. А конвоиров было немало: поди уберечь полторы тысячи "зе-ка", когда каждый из этих "бывших" так и стрижет глазами, чтобы рвануть "к лясу". Не у каждого хватит смекалки и умения! Третий день рта не могла вступить в бой.

Винить же в этом нужно было начальство, потому что обстановка была крайне напряженная и нервная.

В петлицах лейтенанта государственной безопасности Короткова по "шпал", соответствует его звание армейском капитану, но получает за свой тяжелый труд лейтенант государственной безопасности Коротков вдвое больше своего армейского коллеги. И по праву: тяжелая и неблагодарная у него работа, перевоспитывать, перековывать "спецконтингент", всяких там бандитов, насильников, воров, нетрудовых элементов и вредителей, а особенно "контру", троцкистов и иностранных шпионов, знаменитую 58-ю статью, враждебный советскому строя элемент.

Недругу такой работы не пожелаешь!

Однако Короткову грех жаловаться на кого - он сам предложил использовать "доходяг [57], которые по" актировци [58] должны быть списаны "в расход", на фронте непримиримой борьбы с украинским буржуазным национализмом. За двадцать лет работы в лагерях Коротков многое видел, но особенно ему жалко было, когда везли в расстрельный лес очередную партию "зеков", которые уже полностью сработались на лесоповалах, на строительстве гигантов социалистической индустрии. Было это скупердяйство экономного хозяина-крестьянина, который не может выбросить даже поломанный гвоздь, все у него должно идти в дело. А тут сотни тысяч, которые могли бы с оружием в руках отвоевать хоть метр-два вражеской территории, а сами в землю вгоняем! Пусть бы их вражеские пули жизни лишали, по крайней мере, нам бы экономия была! Такие мысли он высказал то одному своему знакомца, - вместе начинали на подавлении Тамбовской вольницы, только знакомый он родился под счастливой звездой, далеко ушел! - И тот запомнил слова Короткова. И вовремя о них вспомнил. Вот и получил сержант вневедомственной охраны (по-правде, думал Коротков и на пенсию с этим званием уйти! К ней недолго ему оставалось, выслуга лет уже давно у него была.) "Шпалы" в петлице. Умела Советская власть сообразительного и толкового, а также верного ей работника, - что правда, то правда! - Поощрять к творческому труду.

Лагпункте, начальником которого был назначен Коротков, организовали на Северном Урале. Там полным ходом шло строительство нефтяных ям, в которых должны запасать стратегическое сырье на случай войны. И "спецконтингент" ушел в лагпункте потоком. Подкармливали их немного, обучали азам военного дела, благо, военных заговорщиков, пособников предателя Тухачевского, в "спецконтингента" немало.

И вот выстроили с непонятным спешно лагерные охранники ранним утром первого сентября тысяча девятьсот сорок второго года на лагерном плацу тысячу с лишним "зеков", и Коротков держал перед ними речь. Сначала прошелся вдоль строя, щупал каждого въедливыми глазками.

- Я, как вы отлично знаете, человек добрый. - Сказал, улыбаясь своей, ничего хорошего не обещая улыбкой. - Или вы с этим НЕ согласны?

- Добры-ый ... - Вяло прогудел строй.

- И Справедливый! - Ткнул начлаг в небо коротким толстенький пальцем. - Я же вас всех ... если по правде, так люблю вас, как детей родных ... Потом, по представлению администрации ваши дела органами пересмотрены ...

- О-о-ох-х-хх ... - Тяжело прогудел строй.

- Спа-акойна, граждане «зэки»! - Поднял руку начлаг. - Не забывай, что все вы здесь есть воровские элементы, а некоторые так и вовсе изменники большевистско делу и выродкы. Администрации дано право послать вас туда, - указал Коротков движением головы куда-то за спину, - где вы сможете своей кровью отмыть тот вред, которы каждый из вас прикрыла Советской власти, которая ... плюя в ваши хамские морды, одновремённо поворачивает к вам Свое суровой лицо и не боится дать вам в руки боевое оружие ... которыми вы Должны ... - Преодолеть приступ косноязычия было Короткову трудно, - перегрызть горло врагам советского строя, всяким буржуазным гадам, доказать свою преданность всей стране и лично нашему дорогому вождю ... и учителю всех трудящихся, дорогому товарищу Сталину! ..

То ли от страсти, вложенной в зажигательную речь, то ли от чрезмерного напряжения мысли, лицо его приняло свекольного цвета, обильно сходя потом. Начлаг вынул платок, вытер лоб, щеки, и продолжил же совсем другим, дружелюбным тоном.

- Потому решена вас направит на фронт борьбы с украинским буржуазно-националистическим захватчиками. Это же почти, что свободу дать ... Так-то вот.

А потом была долгая дорога, томительная и тяжелая, с пересылками и этапами.

Командир дивизии, на участке которой должна была наступать штрафная рота, был краток.

- Задача простая: наступление на Этому участке. - Показал на карте. - Вашей роте надлежит пройти в траншей на высоте. Но вот границы до тех траншей все заминировано. Дойдя - Выполните задачу!

К вечеру рота переместилась на передний край. Все были сыты, раздали патроны, гранаты, все это было скрыто в поясных брезентовых сумках. Винтовки - мосинськи винтовки - раздавали уже на исходном рубеже. Около пяти часов вечера позади грохнул залпами тяжелые гаубичные батареи, загрохотало справа, слева, сзади. Снаряда рванулись к вражеским позициям. Штрафники, задрав головы вверх, смотрели в небо, некоторым даже казалось, что они видят тупорылые чугунные чушки, которые стремительно прорезали воздух. Пушечный гром радовал, в нем была грозная сила, могущество, которое всегда так приятно чувствовать за своей спиной пехоте, в ней была грозная месть врагу. Обстрел продолжался пять минут, а затем прервалась. Прорезали небо огненные хвосты ракет и там, куда должна была наступать рта, выросла стена взрывов. После второго залпа реактивных минометов снова заговорила тяжелая артиллерия, ставя огневой вал.

Рота развернулась и цепи двинулись вперед, к высоток на той стороне границы, прямо под взрывы своих снарядов.

И почти сразу над головами штрафников взорвались первые снаряды. Огневой налет был коротким, батареи противника дали всего шесть или семь залпов. Но тяжелые снаряды и ракеты с кассетными боеголовками сделали свое дело: тысяча сто пятьдесят четвёртое штрафная рота полегла вся. Некоторым повезло дойти до колючей проволоки, некоторые даже преодолел это заграждения, чтобы подорваться на фугасные противопехотной мине, потерять ногу и истечь кровью, или быть разорванным взрывом фугасного снаряда. Не выжил никто!