Юрий Гулин - Сослагательное наклонение

… - Что тут непонятного? — удивился прокурор. — Налицо злостное хулиганство с нанесением тяжких телесных повреждений.

— Это по протоколу. А по показаниям свидетелей дело выглядит совсем иначе.

— Дай посмотреть…

Прокурор несколько минут читал материалы дела.

— Ну, это мы уладим. Свидетели изменят показания.

— И Мирошникова изменит?

— Да, тут ты прав, эта вряд ли изменит… И угораздило же эту стерву затесаться в свидетели!

— Таким образом, получается, что зачинщиком драки был не Матвеев. Мирошникова утверждает, что записала всю драку на мобильный телефон, и грозится разместить запись в интернете, если Матвеева «засудят».

— Да… дела… Получается, придется переквалифицировать дело на «превышение пределов необходимой самообороны»? Мэр будет недоволен… Но, кажется, ты прав. Нам лишний шум ни к чему. Много мы этому стервецу дать не сможем, но за решетку упечем! Давай, Николай, готовь дело к передаче в суд. С мэром я сам поговорю.

— А как же Георгиевская ленточка?

— А причем тут ленточка? Ты только политику сюда не примешивай! К тому же Георгиевская ленточка не является государственной символикой…

— Но попытка ее сорвать вполне может квалифицироваться как общественно опасное деяние!

— Ты так считаешь? — прокурор задумчиво посмотрел на Мерзликина. — Хорошо, я подумаю… Вы пока свободны.

На следующий день Мрезликин в срочном порядке передавал дела Троицкой. Его включили в следственную группу областной прокуратуры для расследования одного особо тяжкого преступления, правда, вдали от Ключ-Каменска…

… - Вы Мария Срегеевна, уделите особое внимание делу Матвеева. Я в пояснительной записке все указал.

— Не беспокойтесь, Николай Николаевич, все будет в порядке!

— Я надеюсь…

… Поработал Мерзликин в командировке весьма плодотворно. Начальство осталось им довольно. Его перевод в область был вопросом нескольких дней. В Ключ-Каменск Мерзликин вернулся, практически, за чемоданами. Каково же было его удивление, когда он узнал, что суд над Матвеевым уже состоялся, и его осудили на два года за «превышение пределов необходимой самообороны» — правда условно, и денежному штрафу в виде компенсации расходов на лечение пострадавшего от его руки сына мэра…

… - И что вас так возмутило? — перебил Мерзликина Мороз. — Достаточно мягкое наказание. Могло быть и хуже…

— Да как вы не понимаете? Этим приговором они успокоили общественное мнение, но не избавили Матвеева от тюрьмы!

— Ну, это зависело от его поведения в течение условного срока.

— А вы знаете, во сколько оценили пластическую операцию для сына мэра? В пять тысяч долларов!

— Не хило…

— Вот именно, что «не хило»! А теперь представьте себе человека, находящегося под подпиской о невыезде, лишенного работы, — Матвеева уволили по наущению мэра — с которого судебные исполнители требуют такую сумму? Даже продав свой дом и все имущество, Матвеев не набрал бы и половины этой суммы. И тогда отчаявшийся человек обязательно сотворил бы что-то такое, что сделало бы условный срок безусловным!

— Вы действительно считаете, что это было просчитано заранее?

— Нисколько в этом не сомневаюсь! За те годы, что я провел в Ключ-Каменске, я хорошо изучил нравы местной элиты!

— И что же вы предприняли.

— Связался с областной прокуратурой и попытался отменить приговор.

— И что?

— Послали, — нехотя ответил Николай. — Куда, говорить не буду, догадайтесь сами. И еще пригрозили, что если я не успокоюсь, то не видать мне перевода в область как своих ушей.

— Сурово… Но, если я правильно понимаю, на этом вы не успокоились?

— Нет. Я связался с одним из депутатов Государственной думы от оппозиции, и передал ему материалы по делу Матвеева.

— Однако… Вот так вот взяли и заложили все свое начальство?

— А что мне оставалось делать? Спокойно смотреть, как губят хорошего человека?

— Ничего себе, хороший человек — нос пацану своротил!

— От выходок этого «пацана» давно уже весь город стонал. А Матвеев в армии служил в десанте, вот и не рассчитал маленько. Его ведь трое атаковали…

— Понятно… И что дальше?

— Депутат начал было «гнать волну», но тут все разрешилось самым неожиданным образом. Отец мэра, дед «потерпевшего», оказался ветераном войны, боевым генералом. Когда началась шумиха в Думе — все узнал. Прикатил в Ключ-Каменск и устроил сыночку, с внучком на пару, хороший разнос.

— И что — приговор отменили?

— Нет, конечно. Но от денежной компенсации пострадавшая сторона отказалась, а Матвеева восстановили на работе. К тому же он может рассчитывать на сокращение срока.

— Значит, все закончилось благополучно?

— Для Матвеева — да, для меня — нет!

— Не простили вашего обращения к депутату?

— Не простили… Вот еду на ковер. Думаю, прокуратуру придется оставить…

В купе воцарилось молчание. А вскоре за окном замелькали пригороды Екатеринбурга и все стали собраться…

… На привокзальной площади, Мороз, прощаясь с Мерзликиным, протянул тому свою визитку.

— Будет нужда — звони, не стесняйся. По крайней мере, с работой помогу точно!

Мерзликин поблагодарил и, взяв визитку, прочитал:

— Администрация Президента Российской Федерации… Ничего себе!..

… По дороге на аэродром, Мороз спросил Василия:

— Как он тебе…

— Мерзликин? Да вроде неплохой парень!

— А то, что «стукач» — ничего?

— «Стукач» «стукачу» рознь. Он ведь не корысти ради — человеку хотел помочь…

— Согласен — это меняет дело!…

… Армейский джип потряхивало на неровном покрытии.

— И это «дядя Миша» назвал приличной дорогой! — посетовал вслух Мороз.

Сидевший за рулем майор Пронин заступился за начальство.

— Товарищ генерал все правильно сказал. Только он не эту дорогу имел виду, а ту, что идет от городка до леспромхоза.

— От какого такого городка?

— От военного… Что рядом с авиабазой…

— Как с авиабазой? Там что, аэродром есть?

— Как не быть. Раз есть авиабаза, есть, стало быть, и аэродром…

— Так «какого» он нас этим путем снарядил?

— Не могу знать. Я мысли начальства читать не обучен. Тем более на расстоянии. Может, «борта» подходящего не было?..

— Ну, «дядя Миша», ужо я с ним встречусь! — не унимался Мороз.

Васильев благоразумно не вмешивался. Пронин тоже более не подавал голос…

… До военного городка добрались к ночи. Там и заночевали. А утром выехали в сторону леспромхоза. Дорога была и впрямь хорошей.

— Только не пропустят нас туда… — сказал Пронин.

— Кто не пропустит?

— Конь в… Извините, сейчас сами увидите!

Впереди дорога была перекрыта шлагбаумом, возле которого был оборудован блокпост.