Александр Афанасьев - Презумпция лжи

– Вас ждут в самолете, товарищ капитан… – вежливо и как-то отстраненно проговорил мой провожатый.

Больше ничего сказано не было – да и я уже начал догадываться, в чем дело. Ни говоря ни слова, вышел из Волги, поднялся по трапу. Солнце пекло нещадно, но в салоне самолета было относительно прохладно. У самого люка сидел автоматчик в старой, выгоревшей под солнцем форме, с короткоствольным автоматом. Увидев меня он было вскинулся, но тут же успокоился, показал рукой проходить…

Салон, как это сейчас можно говорить VIP, был отделен от передней части салона с обычными пассажирскими креслами, легкой перегородкой с дверью. Открыв ее я шагнул внутрь – и наткнулся глазами на сидящего у столика с каким то бумагами высокого седовласого человека в форме без знаков различия и погон…

– Владимир Владимирович…

Генерал Горин смотрел на меня с каким-то странным выражением. Перед ним в старом мельхиоровом подстаканнике стоял стакан чая, густого до черноты. Точно такой же подстаканник стоял и перед соседним креслом…

– Проходи, давай. Докладывай, что там у вас произошло такое…

Рассказывать было особенно нечего, потому что знал я мало, Михеев использовал меня на подхвате и втемную, о чем я и сказал генералу. Но все что знал, рассказал. И о своих подозрениях доложил тоже…

Все время, пока я рассказывал, генерал не задал ни одного вопроса, только чиркал карандашом в блокноте. Я уже давно рассказал все что знал, в мельхиоровом подстаканнике безнадежно остыл чай, а Владимир Владимирович молча смотрел в иллюминатор. Я тоже ничего не говорил и не спрашивал, не рискуя разрушить тишину…

– Значит, того, кто привезла Волга, ты видел хорошо, а того, кого привез Мерседес не видел вовсе. Правильно?

– Точно так…

– А ты уверен, что это была именно машина советского посла? Не могла это быть, к примеру, машина из американского посольства?

– Нет, конечно… Я эту машину видел пару раз. Американский посол пользуется Линкольном, а это был Мерседес. Да и не слишком много таких Мерседесов в Кабуле, чтобы путать.

– Понятно. А Волга была с афганскими номерами, или с советскими?

Я прищурился, стараясь прокрутить в памяти тот день, словно отмотать назад фотопленку…

– С афганскими

– Точно?

– Точно с афганскими. Они отличаются от наших, их легко различить. Именно с афганскими.

– Может, с дипломатическими?

– Нет, с обычными…

– А вы на какой машине ездили?

– На Волге. Вообще то Андрей Леонидович обычно на УАЗике ездил, а тут вдруг на Волге белой…

– На Волге белой? А сколько у нее антенн было? Случайно в салоне, у заднего стекла не было ничего такого?

– Было! – вспомнил я – точно было! Какая то штука с двумя, разведенными усами, типа антенны, небольшая…

Генерал о чем-то задумался…

– Ты хорошо разглядел тех, кто приехал на Волге?

– Достаточно хорошо…

– А они тебя не видели?

– Нет, я же спрятался. Да и машин перед отелем стояло много, а они сразу прошли в здание…

– Тогда опиши мне их.

Я начал вспоминать…

– Двое. Один невысокий, кажется, он был главным…

– Почему? – перебил меня генерал

– Потому что тот, высокий был на вид моложе его и когда они входили в отель, высокий зашел вперед и открыл ему дверь. Я успел заметить.

– Понятно. Невысокого опиши.

– Рост чуть ниже среднего, черные волосы, коротко стриженный, одет в серый костюм. Лицо такое тяжеловатое, загорелое.

– Понятно…

Генерал снова задумался…

– Что-то случилось, Владимир Владимирович? – рискнул спросить я

– Случилось… Видимо у тебя судьбой написано в разведке работать, так вот, Сережа…

– Вы о чем, Владимир Владимирович?

– Да о том… – с досадой сказал генерал – я ведь тебя в Афганистан отправлял, чтобы ты там подучился немного, там тишь, гладь да божья благодать ведь. Социалистически ориентированная страна, наш союзник уже несколько десятков лет. У американцев там даже резидентуры местной нет, ближайшая в Пакистане. Эманулла-хан ведь даже с Лениным друзьями были в свое время. А теперь получается – чем дальше, тем хуже и учить тебя как следует некому. Нового человека я, конечно, пришлю – но на это время уйдет. Подобрать, да внедрить…

– А что такое? – не понял я – ведь страна социалистической ориентации? Прислать советником куда-нибудь и все дела…

Генерал не ответил…

– Просто работать надо… – сказал он с той же досадой – а ты не готов совсем…

– Почему не готов? – не понял я – Андрей Леонидович ведь кое-чему меня научил, да и мой предыдущий опыт…

– Эх, Сергей… – вздохнул генерал – вот как ты думаешь, я тебе сейчас вру?

– Нет.

– Вот в том то и дело. Предполагать всегда нужно обратное. Разведка – это то место, где действует презумпция виновности, презумпция лжи. Человек каждый раз должен доказывать, что он говорит правду, а не ложь. Этому учат долгие годы, равно как и многому другому. А тебя этому никто не учил, ты так – по верхам нахватался. Но и кроме тебя – некому…

– Я справлюсь, товарищ генерал! – сказал я, совершенно не подумав и даже не зная, с чем мне придется справляться. Сейчас то я это понимаю – что делал огромную глупость, брался за дело, которое на тот момент было мне совершенно не по силам. И генерал это понимал – но видимо, деваться ему на тот момент было некуда…

– Сам ведь не знаешь, на что соглашаешься… – наверное, для очистки совести сказал он

– Знаю.

– Тогда слушай. Слушай хорошенько и запоминай. Первое. Та машина, на которой вы поехали к отелю – это спецмашина резидентуры. Знаешь, зачем там, у окна эта странная, маленькая антенна?

…

– Это приемник сигнала. В багажнике такой машины либо магнитофон, либо мощный передатчик, позволяющий передавать радиосигнал на расстояние до нескольких десятков километров, например в посольство. Это усилитель, понимаешь? Усилитель сигнала с миниатюрного подслушивающего устройства, "жучка". Сам по себе этот жучок очень маленький и сигнал от него можно поймать с расстояния максимум километр. Вот поэтому, Андрей Леонидович и взял тебя с собой к отелю – спецмашину нельзя было оставлять без присмотра, ее элементарно могли угнать, ее могла проверить полиция. А сигнал рацией ты ему дал о том, что интересующие его люди подъехали и можно включать аппаратуру. Вся эта аппаратура имеет ограниченный срок эксплуатации, поэтому он и не хотел, чтобы она работала вхолостую.

– Понял… – сказал я, хотя на самом деле ничего не понял. И генерал это уловил.

– Да ни черта ты не понял… – сказал он устало и совершенно беззлобно – и я тоже ни черта не понял. Андрей Леонидович должен был передать полученную информацию мне, как раз в день его смерти. Но на связь он не вышел и никакую информацию не передал, хотя теперь я понимаю, что она у него была и очень серьезная. Вот в этом и будет твоя задача – понять и помочь понять мне.