Александр Афанасьев - Предчувствие беды

Разгребя за несколько дней гору бумаг и сделав первоочередные дела, я начал думать, как мне выполнить задание. Сделать это было не так то просто.

Для дурака это выглядит просто – снял трубку и позвонил из посольства или аппарата ГВС. Проше некуда – вот только рассчитывать на то, что телефон высокопоставленного офицера Царандоя не прослушивается АГСА, было, по меньшей мере, наивно. А контакт офицера Царандоя с советским сотрудником аппарата ГВС будет отслежен и приведет к провалу агента. Это только на словах СССР для Афганистана был большим старшим братом – на самом деле работа против нас шла вовсю. Иногда следили тайно, иногда почти открыто и все это делалось под предлогом охраны советских специалистов от возможного нападения бандитов. Один из сотрудников КГБ по слухам, обнаружив слежку, открыл по сотрудникам АГСА огонь, потом сказал, что принял их за бандитов. С Москвы же шли успокаивающие шифрограммы – и это в то время когда назревал взрыв. Здесь это видел любой мало-мальски здравомыслящий человек.

Очень негативно сказывалось на обстановке направление сюда большого количества военных и гражданских советников. Это должно было помочь – а на самом деле только вредило. Каждое министерство выбивало по своему направлению возможно большие советнические квоты – чтобы отправить людей в загранкомандировку и дать возможность хорошо заработать. Направляемые советники возможно были сильными специалистами в своей области, но педагогами никакими. Не хватало переводчиков, языки пушту и дари были редкими, их почти никто не изучал до того момента, как "приперло", и за год контингент переводчиков не подготовишь, даже учебных пособий нормальных не было. Низкий образовательный уровень афганцев, сложности с пониманием между подсоветными и теми кто советовал, приводили к тому, что многие советники не учили как делать – а делали за афганцев многое сами. В итоге, афганцы, предоставленные сами себе и разгруженные от повседневной текучки добрыми советниками, начинали заниматься политикой, стремясь содержательно проводить время. Все это было на уровне армии, где любой летеха или прапор мог сказать, что солдат ничем не занятый в течение дня – почти что дезертир…

Приступить к выполнению задания я решил издалека. Как и при любом афганском учреждении, при Царандое был свой советнический контингент. И как раз через "своих", советских мужиков можно было выйти на нужного мне человека. Милиции я тогда еще доверял.

Шанс выдался внезапно. Квартира досталась мне в грязном и запущенном состоянии, два вечера мне пришлось потратить на то, чтобы привести ее в возможно более приемлемый вид. И, как это полагается у русских людей при заселении – проставиться. Тем более, что я только что приехал в командировку, и у меня было еще все свое, советское, о чем мужики, отпахавшим тут по несколько месяцев, тосковали буквально до слез…

Из двенадцати собравшихся – весь наш подъезд мне не был знаком ни один из присутствующих. То ли сменили всех, то ли просто срок окончания командировок подошел, да и не сходился я особо ни с кем в первую командировку. Двое мужиков, занимающихся очистными сооружениями – в Кабуле с этим была проблема и большая, все текло в реку, откуда брали воду и для питья и для всего остального и даже не кипятили. Один чех по имени Мирослав, учившийся в МАДИ* и говоривший по-русски лучше любого русского – он налаживал станцию технического обслуживания автомобилей Татра, которые начали сюда поступать в большом количестве. Остальные все в погонах. Военные и двое – милицейские, то есть те, которые мне и были нужны…

Накатили – помалу, только для разогрева. Дальше – стандартная программа для мужиков, оставшихся без присмотра и ухода своих вторых половин. Черный хлеб – я достал в посольстве настоящий русский черный хлеб, две буханки. Пельмени – универсальное блюдо для таких ситуаций. Балтийская килька – по ней тоже скучали, и я привез много, благо ограничений по ней не было в отличие лот водки. Лаваш с зеленью – но многие как я заметил, ели простой черный хлеб даже без всего…

После второй – на восьмерых, появилась гитара. Как могли – неумело но искренне пропели обычный репертуар, три раза спели подмосковные вечера. Аж защемило… все таки не наша это была страна, не наша… и чувствовали здесь многие не в своей тарелке… даже когда не стреляли. Зачем ехали? Да из-за денег, или потому что приказом послали вот и все, какое там чувство пролетарского интернационализма, ко всем чертям…

Улучил момент, когда вышли покурить на балкон. Подъезд был угловой, с балкона было видно здание Радио Афганистана и оживленная в любое время дня и ночи Биби Махро – дорога в аэропорт…

Милицейских было двое, один постарше лет пятьдесят – кряжистый, черноусый, с красным как у алкоголика лицом, он курил жадно затягиваясь, будто курит последний раз в жизни. Другой – повыше и потоньше в кости, но все равно крепкий на вид, гладко выбитый и уже с проседью в густых черных волосах…

– Красиво… – начал я заход. Ни один не отреагировал, черноусый курил, а второй просто стоял и смотрел куда то на улицу…

Мда… Вот тебе и вся психология. Если человек не хочет идти на контакт – он на него и не идет. А то что их двое, а я один – для них серьезное преимущество…

– Не земляки, случайно…

Милицейские переглянулись…

– Так вот ты чего на нас косился… Ты откуда?

– Город-герой Москва

Черноусый присвистнул

– Получается и впрямь земляки. Со мной, он то из Куйбышева**…

Я протянул руку

– За землячество…

Черноусый на мгновение замер – но руку пожал. Руки ус него были сильными и набитыми – явно каким-то видом рукопашного боя занимается. Серьезный дядя, серьезный…

– А тебя как звать то, мил человек… А то нехорошо как то…

– Капитан Белов. Сергей Владимирович.

– Капитан… – неопределенно хмыкнул усатый – ну, будем знакомы. Меня, например почти как тебя зовут – Сергеем Витальевичем, только по званию я подполковник. А вот Валера – он кивнул на второго – он пока до майора только выслужился. Рот не умеет на замке держать, когда стоило бы…

С этими словами усатый странно на меня посмотрел, почему – я не понял

– А ты капитан то, в каких войсках будешь?

– Да вроде как в пехоте подвизался…

Сергей Витальевич покачал головой

– А народ другое гутарит. Ты извини, я по прямому…

– А что гутарят то…

– Да про петлицы васильковые…

Болтливый у нас народ, болтливый – сколько не вешай плакатов на стену, все равно болтают. Даже в посольстве – и то, получаются, болтают.

– А ты их видел?

– Кого?

– Ну петлицы эти. Васильковые…

Подполковник замялся

– Сделаем вот как. Ты раз с Москвы – МУР знаешь?