Алекс Кун - Петербург

Сколько кубов стройматериала нам надо для строительства комплекса на дворцовой площади? По минимальным подсчетам выходило 8 тысяч кубов бетона, кирпича и камня. Надувательством снизим расход камеди минимум в два раза, а то и в четыре. Все полегче будет.

Кроме строительных цехов на Ижоре поднимали цеха металлического завода, рыли каналы, готовились к постройке плотины, завозили станки и материалы с заводов Вавчуга, Тулы и Липок. Складировали железные слитки с Урала, пришедшие вместе с рельсами. Суета царила знатная. Поморов на строительстве числилось почти полторы сотни, так что, кругом встречались знакомые лица. Филиал Вавчуга, можно сказать.

В это же время, на слиянии Невы и Ижоры, поднимала голову большая верфь, пока занимающаяся деревянным баржестроительством, и строящая эллинги для будущих шедевров стального судостроения. На верфи иностранные мастера просто кишмя кишели — многие из наших «переселенцев» изъявили желание работать за жалование на верфях, а не за кормежку на строительстве каналов. Правда, строить корабли по новым технологиям, силами этих специалистов, не будем — но стране требовалось множество обычных барж, лодок и паромов. Каждым рукам дело найдется.

Ко всему этому вавилонскому столпотворению на Ижоре добавлялись земельные артели, обживающие берега Невы и расползающиеся вширь. У них возникали свои вопросы, и совет мастеров при Петербурге, которому отдал исполнительные функции, не придумал ничего лучшего, чем обращаться с непонятными вопросами ко мне.

… Почему земля плохо родит?… А мне почем знать! Уж тогда к государю лучше с такими вопросами — он нам Господом даден, ему виднее… На Дону земельные артели золу, да помет на поля кладут — вот и тут так делайте, хуже не будет…

Провозился с невскими проблемами до заморозков, готовился уже зимовать на Ижоре, но Петр изволил вызвать на ковер. Наверное, только сейчас нашел время почитать мои письма. Как обычно — все не вовремя. Ведь только втянулся в строительные хлопоты.

По дороге с завода в Москву — заехал на петербургскую стройплощадку. Мастера выкрутились весьма оригинально, построив на месте будущих зданий дворцовой площади деревянные леса и затянув их парусиной, после чего работа пошла, не взирая на заморозки — знай только, топливо для обогревательных печей подвози.

Стены будущих архитектурных шедевров росли как на дрожжах. Каменщики перешли на круглосуточную посменную работу, торопясь, возвести скелеты домов, и подвести их под временную крышу до настоящей зимы. На лесах людей было, как на недавнем аукционе. Настоящий муравейник. Пенные технологии мы явно не успеем тут опробовать — пока ижорцы доведут линии до ума — тут уже закончат с основным строительством и начнут внутреннюю и внешнюю отделку. Опоздал, выходит, с надувательством. Разве что керамзит применить на засыпку успеем.

В целом — порадовался. Такими темпами, весь город построить лет за десять можно. По крайней мере, всей аристократической части Петербурга и всех парков.

Над дворцовым парком, который простирался от Дворцовой площади вниз, по течению Невы, и над островным парком, который разбивали на Лосином острове, в мое время ставшим Васильевским — работа шла не менее активная. Коммуникаций особых эти парки не требовали, разве что для фонтанов, театра и арены, располагающихся в дворцовом парке, так что, летом в каналы этих «зеленых зон» собирались пустить воду. Теперь там заканчивали облицовку каналов, и шла лихорадочная подготовка к весенним посадкам. Статуи и прочие архитектурные излишества уже давно ваялись в больших деревянных мастерских рабочих поселков — похоже, весной итальянцы собираются капитально удивить делегации монархов, своими шедеврами. По крайней мере, именно так они мне утверждали, не желая показывать до конца не готовые творения. Надеюсь, действительно удивят — денег на все это уже истрачено около миллиона, и еще приличные долги остались перед ганзейцами, за подвоз материалов, мрамора и прочего. Намекнул мастерам, что будет со всеми нами, если Петру, а особенно его невесте, хоть что-то не понравится… Получил очередное заверение, что все будут в восторге, и нигде в мире … ну, и так далее.

С этим и отбыл в Москву, ломая копытами коня лед по утрам, и меся грязе-снеговую жижу днем. По дороге встретил одну дорожную бригаду, рубящую просеку к Петербургу и готовящую место под мост, через Тосну. Провел с ними один день, выясняя, как идет подготовка дороги. Подготовка шла вяло. Много болот встретилось, которые не смогли плавно обойти. Такие болота теперь перекапывали отводными канавами и осушали — но дело обещало быть долгим. И людей в бригадах маловато оказалось, для подобных работ.

И ведь это еще только подготовка трассы. Что же начнется, когда строительство развернем? Мдя. Ежик плакал, но лез на кактус — цитата про мою жизнь.

Разведчиков и топографов встретить не удалось — они бродили незнамо где, выискивая среди болот и буреломов оптимальную нитку дороги. Надеюсь, хоть в Москве почитаю их отчеты.

Москва встречала нашу кавалькаду метелью. Город спрятал под белым покрывалом первых снегов насыщенность своей жизни и сопутствующие этому проблемы. После линий Петербурга и мысленного видения его зданий — Москва не впечатляла. Надо будет сыграть с Петром на этом контрасте.

Несмотря на узкие улочки и низкие подворья — Москва отмечала наступление новой эры синеватым светом наших ламп из некоторых окон, и рядами еще светлых, деревянных столбов, уже успевших покрыться у оснований метками бегающих по городу свор собак, больше похожих на худых медведей.

Дорога утомила холодом и лошадью. Планировал в Москве сразу посетить несколько мест, в итоге, посетил одно — наше подворье. И не прогадал.

Заведя лошадей под низкой аркой ворот, замер столбом, глядя на диковину. Рядом с конюшней и стоящими перед ней телегами — красовался забрызганный грязью паротяг. Нет слов. И что? Это чудо кулибинской мысли сюда своим ходом из Липок дошло?

Отдав поводья, набежавшей дворне, задал законный вопрос

— Кто на паротяге приехал?

Мужичок перекрестился, и начал пространно пояснять, что на этом чуде-юде с завода мастер с подмастерьем прибыть изволили. Мастера, Федор Андреевич, в гостевых палатях поселил. Еще мне сообщили, что Федор здоров и в отъезде, на подворье все хорошо, все здоровы, благодаря понятно кому… Гм… зажурчал наш ручеек.

Пока говорили, дошел с мужичком до конюшни, потрогал конденсатор паротяга. Холодный. Давно стоит. Конструкция претерпела, судя по виду, ряд значительных изменений. Самое время поискать храбреца, ударившего паропробегом по неверию и бездорожью.