Владимир Потёмкин - История димломатии, том 1

Ожесточенная война между Францией и Англией стала в центре всех дипломатических комбинаций и интриг бли­жайшего периода.

В мае 1804 г. в Англии к власти был снова призван Питт. Фактически он руководил общим направлением внешней политики уже с 1803 г. Питт с величайшей энергией работал над создинием новой коалиции европейских великих держав против Наполеона. Только образование такой коалиции и могло, по его убеждению, предотвратить высадку французских войск в Англии, уже подготовляемую Наполеоном в Булони.

План Питта встретил полное сочувствие у Александра I. Тщеславная мысль стать во главе «освобождения Европы от тирании» Бонапарта окончательно овладела царем. Уже в 1804 г. он решился принять участие в замышляемой Питтом коалиции, хотя все захваты Наполеона касались пока только германских стран, Голландии, Италии, Швейцарии и нисколько не затрагивали интересов России. Перелом в отношениях Але­ксандра и Наполеона наступил весной 1804 г.

21 марта 1804 г. во рву Венсеннского замка был расстрелян схваченный по приказу Наполеона на чужой (баденской) тер­ритории герцог Энгиенский, член французской королевской династии Бурбонов. К нему без всяких оснований и без малейших улик было предъявлено обвинение в соучастии в заговоре роя­листа Кадудаля, направленном против Наполеона. Поступок Наполеона возбудил смятение и негодование при всех европей­ских монархических дворах. Однако никто не осмеливался вы­ступить с каким-либо протестом. Только Александр, уже решив­ший воевать и вместе с тем убежденный в будущей победе фор­мируемой коалиции над Бонапартом, послал Наполеону ноту протеста. Наполеон через Талейрана ответил, что если бы импе­ратор Александр, узнав, что на чужой территории находятся убийцы императора Павла, пожелал этих убийц арестовать, то Наполеон не протестовал бы. Оскорбление было ужасающее и притом публичное. Наполеон вслух высказал то, о чем до сих пор только шептались при европейских дворах: что Александр не только знал о заговоре против Павла, но и принимал в нем прямое участие.

Личное оскорбление еще более укрепило царя в его реши­мости воевать с Наполеоном. Субсидия, которую предлагал царю Питт, была принята; Россия стала готовиться к войне. Питу не стоило труда склонить на свою сторону и Австрию, которая стремилась избавиться от тяжких условий Люневильского мира.

Англия, Россия и Австрия оказывали давление на прусского короля, убеждая его примкнуть к коалиции. Но эти попытки встретили с его стороны решительное сопротивление. Фридрих-Виль­гельм III знал, что Пруссия первая пострадает от нашествия Наполеона и что свои полчища, собранные в Булонском лагере, император двинет, конечно, прежде всего против Пруссии. На русскую и австрийскую помощь Фридрих-Вильгельм III не рассчитывал, а англичанам и вовсе не верил. Александр I, видя, что месяц за месяцем проходит, не принося желаемого результата, решил пустить в ход прямые угрозы с целью заста­вить прусского короля примкнуть к коалиции. Русская армия уже стояла на прусской границе. Король объявил, что скорее будет воевать с тем, кто нарушит его нейтралитет, чем подчи­нится насильственному способу заставить Пруссию воевать, когда она этого не хочет. Александр решил усилить угрозы. Он послал в Берлин своего тогдашнего любимца, молодого генерал-адъютанта князя Петра Долгорукова, который вместе с постоянным русским представителем в Берлине, Алопеусом, явился к королю с прямым предупреждением, что если король попрежнему откажется вступить в коалицию, то русские войска вторгнутся в Пруссию. Король решительно заявил, что будет защищать свою страну от насилия вооруженной рукой. При этом он вручил князю Долгорукову соответствующее письмен­ное заявление для передачи Александру. Но внезапно вся дипло­матическая ситуация круто изменилась. Сейчас же после аудиенции Долгорукова король призвал к себе министра Гарденберга и сказал: «Все обстоятельства переменились. Ступай­те сейчас к князю Долгорукову. Я ему дам письмо, в котором уведомлю императора Александра, что открываю ему границы моего королевства». Оказалось, что король получил эстафету с известием, что Наполеон нарушил нейтралитет Пруссии, направив свои войска в Баварию через прусскую террито­рию. Король, гонимый страхом, обратился к Александру и к Австрии. Обрадованный внезапным поворотом прусской поли­тики, Александр помчался в Берлин. Но там атмосфера опять стала меняться. Фридрих-Вильгельм III получил известие, что 20 октября 1805 г. лучшая австрийская армия, запертая и окру­женная Наполеоном в Ульме, прекратила свое существование. Генерал Мак пошел на капитуляцию, сдав крепость и армию в 32 тысячи человек. Фридрих-Вильгельм понял, что половина кампании проиграна. Если он боялся выступить против Напо­леона еще до Ульмской катастрофы, то подавно не решился на это теперь. Целых восемь дней царь уговаривал Фридриха-Вильгельма: из этого не вышло ничего. Но для того чтобы не порвать с царем, прусский король предложил Александру дать обет взаимной дружбы на гробнице Фридриха II. Александр согласился на это, для того чтобы его пребывание в Берлине имело хотя бы видимость какого-то дипломатического успеха в глазах Европы.

Из Берлина Александр выехал в Австрию. Там его ждали события при Аустерлице.

Все же прусский король решил послать ультиматум Напо­леону. Отвезти этот ультиматум было поручено Гаугвицу. Гаугвиц прибыл к месту назначения 2 декабря 1805 г., когда разразилась битва при Аустерлице. Полная победа Напо­леона и появление австрийского императора в ставке Наполеона со смиренной просьбой о мире — все это обрушилось на Гаугвица как раз перед его свиданием с французским завоева­телем. Гаугвиц поспешил запрятать подальше свой «ультима­тум» и, сияя от восхищения, явился радостно приветство­вать Наполеона с победой. Наполеон ответил согнувшемуся и отвешивающему поясные поклоны Гаугвицу, что «поздрав­ление попало не по тому адресу, по которому его послали». Вообще император был не только холоден, но и груб. Напо­леон знал, что после Аустерлица Пруссия ничем не могла ему угрожать.

Талейран советовал не отталкивать Пруссии, а принудить ее вступить немедленно в «союз» с Францией. Наполеон согласился и заставил Гаугвица подписать от имени Пруссии «союзный» договор с Французской империей. Наполеон пообещал Пруссии Ганновер. Пруссия должна была отказаться от ряда своих территорий (княжества Невшательского, Ансбаха, Клеве). Но Ганновер был плохим приобретением для Пруссии: он был наследственным курфюршеством, принадлежавшим англий­скому королю, почему он и был оккупирован французами. Принятие этого подарка должно было поссорить Пруссию с Англией.