Владлен Багрянцев - Джеймс Хеллборн - Разрушитель Миров

«Есть в этом что-то порочное, — заметил Хеллборн. — Интересно, он сам-то хоть понял, что сказал? Жаль, я так не умею — быть бы и мне герцогом, маршалом, диктатором…»

Но такие мысли явно не посещали головы прочих граждан Солдатской Республики, разразившихся торжественными воплями и римскими салютами, едва генералиссимус завершил свою речь. Похоже, я чего-то не понимаю, подумал Хеллборн, салютуя вместе со всеми, но в конце концов — им лучше знать, это их мир, я здесь только проездом.

После этого диктатор двинулся в обратном направлении, по ходу дела пожимая руки и развешивая ордена (за ним несли целых два огромных подноса). Хеллборн даже не успел заметить, как стал кавалером Ордена Мономаха. «Кто такой Мономах? — закопался Джеймс в свою память. — Античный карфагенский полководец. Он сражался в одиночку. Почти как я».

Но не сегодня.

— СМИРНО! ВОЛЬНО! Разойтись!

Торжественная часть приема закончилась.

— Теперь надо поплотнее набить брюхо, — заметил стоявший неподалеку пилот «механического рыцаря». — Там, куда мы завтра возвращаемся, такая возможность выпадает редко!

Хеллборн на всякий случай отвернулся — кто его знает, этот парень мог быть среди тех, кого драконцы не успели подбить в окрестностях заброшенного малайского города.

Так, а мы что будем делать? Проблема набить брюхо не стоит так остро. Не поехать ли домой? В смысле, «домой», в Марсополис. Но где Патриция? Черт, что за нелепость, надо было условиться о месте встречи. Где ее теперь искать в этом дворце, среди сотен, если не тысяч гостей? Ладно, она умная девочка, не заблудится.

До ушей Хеллборна донесся отдаленный грохот. Явились бомбардировщики? Нет, все-таки пошел дождь. Гром и молния! Совсем как в старые добрые времена.

И банкет — совсем как в старые добрые времена. Гости разбиваются на кружки по интересам и завязывают возвышенные разговоры о столь же высоких материях. Конечно, есть и такие, что пришли поужинать или потанцевать, но они в явном меньшинстве. По старой привычке, Джеймс открыл глаза и уши и закружил по залу.

— …нефть — кровь войны! Пока в наших руках Нигерия и Триполитания, нам нечего страшиться завтрашнего дня!

— …это сегодня. Но что будет завтра?..

— …тридцать три человека расстреляны на месте! Из той ямы выбрались только мы вдвоем!..

— …здоровое племя, разводит немного скота. Женщины у них красивые…

— …пятьдесят тысяч фунтов — сущий пустяк для нашего бюджета, но какова наглость!..

— …Мьянмараджу следовало бы присоединиться к нам. Это будет совершенный треугольник. Такой альянс будет непобедим. Доминация будет владеть Африкой, Индоокеания — морями, а моны могут забрать себе всю Азию!

— …наш индоокеанский друг втайне мечтает о том, что Мьянмарадж выступит против нас! Тогда Порт-Миссон сможет расширить свое влияние на материке! Ха-ха-ха!..

«К дьяволу, — вспомнил Хеллборн, — я здесь не на службе, и анализ подслушанной информации не принесет Альбионской Республике никакой пользы».

Или?…

К дьяволу.

Он отобрал у проходившего официанта поднос с пирожными и напитками, после чего устроитлся за уютным столиком в углу. Обжираться и напиваться не будем, решил Джеймс, просто спокойно посидим. В одиночестве, как генерал Мономах.

— Вы танцуете? — обратилась к нему незнакомая пышная брюнетка в вечернем платье. Явно не «сестра Доминации», из иностранных гостей. «Опять шпионка?» — задумался Хеллборн.

— У меня деревянная нога, — с подкупающей вежливостью поведал коварный альбионец. — После ранения. И не только нога…

— Тупой солдафон, — вспыхнула брюнетка и поспешила удалиться. Нет, не шпионка. Похоже, дама и в самом деле хотела потанцевать. Жаль…

(…между прочим, раненая нога совсем уже не болит, и на прием он явился без палочки…)

…но мы здесь проездом, да и Патриция могла обидеться. Кстати, а вот и она!

На Патрицию Блади было жалко смотреть. От ее лица после многочисленных ранений и так немного осталось, а теперь она и вовсе рисковала его потерять. В буквальном смысле.

Что-то стряслось, понял Хеллборн, но не спешил задавать вопросы. Сама расскажет. И действительно.

— Джеймс, наконец-то я тебя нашла. Они здесь.

— Кто «они»? — уточнил Хеллборн.

— Апсаки, — прошептала Патриция.

— Какие еще апсаки? — Джеймс начал понемногу терять терпение.

— Апсаки. Те самые. Оба. Которые напали на меня в Касабланке. Помнишь? В НАШЕЙ Касабланке. На другой стороне…

Джеймс Хеллборн вскочил, словно подброшенный катапультой. Не может быть!

— Они сидят в соседнем зале, — продолжала Патриция. — Как ни в чем не бывало.

— Они тебя видели?!

— Надеюсь, что нет. Иначе бы они не сидели там так спокойно.

— Нам нельзя их упускать, — решил Хеллборн. — Они могут знать дорогу домой… и не только!

— Я тоже об этом подумала, — согласно кивнула Патриция.

— Тогда вперед!

— Теперь осторожно, — сказала Патриция через пару минут, — держись на этой линии. Нас будет скрывать тот памятник. Я подумала, что они и тебя могут знать.

— Все может быть, — согласился Хеллборн. — Не будем рисковать.

— Хорошо, — они подошли к памятнику вплотную. Какой-то античный красавец в доспехах македонского гоплита. Вот пижоны, даже надпись по-гречески. Неважно. — Они сидят с другой стороны. В правом углу, на диванчике. Два офицера в серо-голубых мундирах.

— Кальмарская униформа? — уточнил Джеймс.

— Тебе виднее, — пожала плечами Патриция, — это ты в последние дни торчал в библиотеке. Так вот, двое в кальмарских мундирах — это и есть «мои» апсаки. Они беседуют с другой парочкой, дама в белом платье и офицер в красном кителе. Их я не знаю.

Хеллборн осторожно изогнул шею, заглянул за пъедестал и бросил взгляд в указанном направлении.

И тут же спрятался обратно, ошеломленный.

— Почему ты не сказала, что один из апсаков — однорукий?! — почти прошептал Хеллборн, прислонившись к пьедесталу и медленно сползая на пол — ноги не держали.

— Кто однорукий? — не поняла Патриция.

— Забудь. Он почти наверняка нацепил протез, — отмахнулся Джеймс. — Говоришь, отстрелила одному из них ухо?

— Крови было много… — неуверенно пробормотала мисс Блади.

— Дура.

— Сам дурак, — обиделась Патриция.

— Извини. Неважно. Еще один шрам, у него их много, мне и в голову не пришло сопоставить.

— Ты их знаешь? — наконец-то спохватилась Патриция.

— Подожди. Мне надо подумать.

«Думай быстрее, Джеймс. Думай и принимай решение!»

Он узнал всех четверых.

Он узнал всех четверых!

«Дьявол! Сто тысяч треугольных чертей! Здесь становится совсем тесно!»

В самом углу зала стоял полукруглый кожаный диванчик — они удобно устроились на нем и мило беседовали. О чем? — страшно было подумать.