Валерий Белоусов - Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости

24 июня 1941 года. 22 часа 53 минуты.

Дорога Каменец — Пружаны

Танк «Беспощадный Красный Пролетарий Клим Ворошилов» умирал…

Не то, что немецкие национал-социалисты (не путать с приличными итальянскими fasisto!) так сильно ненавидели пролетариев — все-таки их «партай» была хоть и чисто немецкой, так ведь и рабочей тоже…

И лично Клим Ворошилов герру Клюге ничего лично дурного не сделал — ни собаку его не задавил, ни его жену… ну, ладно…

Но!

Может ли угрожать жизни человека простая косточка от маслины? Никоим образом!

А если она человеку попадет в верхние дыхательные пути? Вот то-то и оно…

Проклятый русский танк весомо, зримо и грубо встал немцам просто поперек горла.

Сначала он сжег колонну грузовиков с боеприпасами и продовольствием. Потом обидел немецких артиллеристов. Потом разгромил батарею самоходок. Потом просто встал — как гусеничный ДОТ, посреди дороги… Единственной дороги в этих топких, гиблых краях.

Подобраться к этому монстру с флангов было невозможно — дорога проходила среди белорусского болота. А с фронта и тыла немцев встречала русская броня.

Передовые немецкие части лишились снабжения. Тяжелораненых не могли эвакуировать в тыл, и они умирали.

Только экипаж танка в этом не виноват! Немцев никто не приглашал совершить увлекательную экскурсию в ад белорусских болот…

Озадаченные немцы подвезли отдельную роту самоновейших 5-см противотанковых пушек Pak.38 из корпусного батальона истребителей танков. Хорошее оружие, очень мощное, в германские войска начало поступать только год назад.

Долго долбали немецкие пушки русский танк — все три типа бронебойно-трассирующих снарядов использовали: с бронебойным наконечником, с приварной головкой и с бронебойным сердечником из вольфрама…

Любознательный Додик потом подсчитал — осталось на ижорской броне четырнадцать (!) синих пятен от прямых попаданий. Для русской экранированной брони это оказалось сущим пустяком.

А вот ответные гостинцы от Ивана Иваныча и от всего остального сплоченного коллектива Завода имени Сталина, в том числе от товарища Грабина лично, немецкие пушки отнюдь не перенесли. Почили в Бозе.

Потом немцами была подтянута 88-мм зенитка… Иван Иваныч позволил ей встать на позицию в 700 м, а затем аккуратно расстрелял, прежде чем расчет смог произвести хотя бы один выстрел.

Теперь в наступающей темноте к танку ползли немецкие саперы со взрывчаткой. А боезапас у танкистов был уже на исходе…

Додик, лежащий под танком, выцеливая врага, прокричал:

— Костоглодов, Вася! Прижимай гадов к земле, не давай приближаться!

— My! — уверенно ответил Костоглодов с другой стороны танка, стреляя из трофейного автомата короткими очередями.

— Вася, ты опять за свое?! — удивленно и гневно вскричал Додик.

А чего удивляться-то? О чем тут Васе говорить? Тут стрелять надо…

24 июня 1941 года. 22 часа 54 минуты.

Минск. Штаб Западного фронта

На столе, под слепящим хирургическим светом бестеневой лампы, лежат трофейные немецкие документы. Как хирурги во время ответственной операции, вокруг стола склонились специалисты: разведчики, операторы, переводчики.

От разложенных на столе ЧУЖИХ синевато-серых листов исходит ощущение злобной, нечеловеческой, враждебной всему живому силы…

Маршал Советского Союза Тимошенко, огромный, мощный, бритый наголо, задумчиво спросил:

— Вы думаете, что это не фальшивка?

Маршал Советского Союза, «Мозг Красной Армии», Борис Михайлович (как называл его товарищ Сталин — единственного из всей Ставки по имени-отчеству) Шапошников, покачивая своей высоколобой головой с прямым пробором в густых, с проседью волосах, ответил:

— Не думаю. Все логично. На месте Федора фон Бока я бы так и действовал… Совершенно не похоже на действия… м-нна… так называемого генерала Жукова в оперативно-стратегической игре, в январе сего года… — Шапошников продолжил, как будто был на родной кафедре в своей любимой Академии: — Тогда «Западные», если Вы помните, осуществили нападение 15 июля 1941 года, а к 25 июля достигли всего лишь рубежа Шауляй, Каунас, Лида, Скидель, Осовец, продвинувшись вглубь нашей территории в среднем на 70 километров… А здесь смотрите, ведь речь идет не менее как об окружении главных сил всего фронта, причем немецкие клещи должны сомкнуться ВОСТОЧНЕЕ Минска!

— Да. Красивая задумка! Но сильно попахивает авантюрой! — скептически сказал Тимошенко, почесывая налитой, как у боксера-«супертяжа», затылок, и совершенно справедливо заметил: — Наступать одними танками, так далеко отрываясь от пехоты?

— Ну так на это и расчет — прорваться на узком участке, создав «эффект сапожного шила» — многократного численного и технического превосходства… А потом уйти далеко вглубь, перехватить пути снабжения, разорвать связь, уничтожить штабы и базы снабжения, окружить и уничтожить наши войска. Следующая во втором эшелоне пехота занимает территорию и подсчитывает трофеи. Честно говоря, я не вижу в этом плане ничего принципиально нового… Не доводилось ли Вам, коллега, читывать интереснейшую работу комбрига Иссерсона «Новые формы борьбы» (опыт исследования современных войн), главу о Глубокой операции? Очень на ЭТО похоже…

— Ваши предложения, Борис Михайлович?

— Я вижу два основных варианта, — резюмировал Шапошников. — Первый: Организовать совместную круговую оборону войск 10-й и 3-й армий в районах Белосток, Беловежье, Волковыск под единым командованием находящегося в войсках заместителя командующего Фронтом И. В. Болдина. Плюсы: войска обороняются на своих, ранее занятых позициях, опираясь на существующие склады Округа, сковывают силы и средства противника. Минусы. Мы сознательно позволяем противнику окружить наши войска, чего он и добивается изначально, только теперь ЗАПАДНЕЕ Минска, оставляя за противником инициативу. Не факт, что противник оставит для блокирования окруженной группировки значительные силы. Скорее всего, речь будет идти о пехотных дивизиях вторых и третьих волн формирования. Ведь им не придется наступать на нашу оборону — фактически они только будут удерживать внутренний фронт окружения. А весь труд по расчленению и подавлению окруженных соединений возьмет на себя вражеская авиация. Учитывая, что наша авиация в Белостокском выступе фактически, будем говорить прямо, разгромлена…

— То противостоять немцам она не сможет! — на лету подхватывает мысль Тимошенко. — Господствующая немецкая авиация своими активными действиями полностью парализует тыл, нарушив обеспечение группировки боеприпасами и горючим. Окруженные части будут скоро деморализованы, дезорганизованны и в лучшем случае — пленены… В худшем — они просто понапрасну погибнут!