Валерий Белоусов - Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости

В это же время.

Брестская крепость. Северный остров. ДНС № 5

Тяжелый гул дальнего взрыва разбудил забывшуюся под утро тревожным сном Августу…

Женщина накинула халатик, поправила одеяло на детской кроватке, опасливо выглянула в коридор…

В коридоре никого нет.

Пусто. Только льется желтый свет не погашенной лампочки, свисающей на черном проводе с высокого потолка…

Зловещая тишина. Только чуть слышно скрипнула оставленная приоткрытой входная дверь на лестничную площадку…

— Э-эй, кто нибу-у-удь? — тихо позвала Августа. — Шура? Катя? Варенька? — И, уже со слезами в голосе, испуганно: — Девочки? Где вы все?!

Прошлепала босыми ногами к выходу на площадку…

В этот миг тишина взорвалась ослепительной вспышкой…

В это же время.

Управление НКГБ по городу Брест

— Что это было? — сидящая на лавочке во дворе девушка испуганно прижалась к Мохначу.

Рывком распахнулась дверь, с крыльца посыпались оперативники…

Лерман, пробегая мимо них, через плечо, на бегу, отрывисто пролаял:

— Я в Крепость! Могу подхватить!

Мохнач стремительно кинулся к зарычавшему мотором грузовику…

Только он вскарабкался в кузов, как за доски борта ухватились тоненькие девичьи ручки.

— Ребята! Можно мне с вами? Я комсомолка, я медкурсы МПВО окончила! С отличием!

Лерман с досадой махнул рукой — мол, по дороге мы ее высадим… Какой он все-таки наивный человек.

В это же время.

Небо над Брестом. Дежурное звено 2-й эскадрильи 123-го ИАП

Второй ведомый младший лейтенант Иван Иванович Иванов, 19 лет, потрясенно ахнул:

— Ух ты, мать ты моя женщина. Где же мы их всех хоронить-то будем?!

Внизу двигался на восток сплошной ковер из вражеских бомбардировщиков, пересекших Границу… [30] Примечание автора: критики, не визжите — это субъективное восприятие летчика.

Ведущий покачивает плоскостями — «Делай, как я!» и начинает стремительное пикирование…

Ближе, ближе…

Огонь!

Воздух полосуют огненные стрелы Ультра-ШКАСов — 2800 выстрелов в минуту…

Иванов, как бультерьер, ничего не видя и не замечая, вцепился в «Юнкерса»… а тот знай себе летит!

От фюзеляжа врага летят какие-то щепки и отваливаются целые куски, а он все равно летит! Наконец, когда Иванов уже видит заклепки на его оперении, «немец» лениво задымил и свалился через левое крыло… [31] Молодой пилот начал стрелять слишком рано. Фатальные попадания появились только после сближения на сорок метров. Впрочем, сверхпулеметы русских, даже винтовочного калибра, при удачном попадании перерезали вражеские самолеты, как циркулярная пила. Но для этого надо было подойти к врагу поближе! Как можно ближе! Есть один!

Иванов оглядывается, крутит головой. Он, преследуя врага, провалился значительно ниже схватки — при этом весь его истребитель изрешечен, с крыльев лохмами свисает перкаль. Мотор истребителя чихает, но тянет уверенно… Что вы хотите — это же воздушное охлаждение. Пара простреленных цилиндров для надежного рыбинского мотора, это, в сущности, ерунда… Плохо другое. Патроны уже, похоже, все!

Иванов с досадой дергает пару раз рычаг перезаряжания — бесполезно. Самолет теперь безоружен.

— Нет, ну я не понял, что, я уже и отстрелялся? Маловато будет!

Враг, невзирая на потерю уже трех самолетов, продолжает идти на город и Крепость.

Русские летчики со времен героического Нестерова хорошо изучили особенности такого вида боя, как таран.

Кстати, как вид боя — массово таран применяли только русские. Ну и японцы, разумеется. Дикари, что с них возьмешь, азиаты… никакого понятия о правах человека.

Значит, делаешь так: догоняешь врага сзади, уравниваешь скорость и рубишь винтом вертикальный стабилизатор… Супостат гарантированно сваливается в штопор.

Только вот как догнать-то? «Чайка» и в исправном состоянии-то это сделать не может, скорость меньше, чем у бомбардировщика на горизонтали…

И Иванов бестрепетно переходит на встречно-пересекающийся курс… [32] Реальный случай. Взлетев под бомбами на предательски ОБЕЗОРУЖЕННОМ самолете, Иван Иванович Иванов, младший лейтенант, девятнадцати лет, ценой собственной жизни уничтожил врага, совершив в четыре часа утра один из первых таранов Великой Отечественной. Вечная тебе память, Герой Советского НАРОДА! Есть и второй!

Вечная тебе память, летчик.

«Утомленное солнце нежно с морем прощалось…»

…Между тем весь предыдущий бой продолжался, оказывается, всего пару минут (в бою время идет ПО-ДРУГОМУ), и только сейчас на наши «Чайки» упали сверху эскортирующие бомбардировщики «мессеры».

Не обращая внимание на разгорающуюся «собачью свалку», немецкие бомбардировщики идут и идут к цели — осталась пара минут…

Они — ничего не боятся!

Первые сбитые немецкие летчики подтвердили — им было достоверно известно, что зенитные орудия «Иванов» стрелять не будут! Так оно и было — в Белостоке, Минске, Киеве…

Звучит вагнеровский «Полет валькирии».

Довольные, самоуверенные лица убийц Ковентри, Варшавы, Роттердама…

Готовые разить унтерменшей.

Абсолютно ничего не боясь.

С абсолютно безопасной высоты.

Первый секретарь обкома партии товарищ Тупицын (он же член Военного совета Армии, диввоенкомиссар), выглядывая в окно на грозное небо, отчаянно кричит в трубку:

— Штаб ПВО? Ты, пиздюк, почему не стреляешь?!! Сейчас ведь они все тут разнесут к ебеням!!

Это же время.

Штаб 218-го отдельного дивизиона ПВО

У телефонного аппарата стоит высокий, светловолосый, голубоглазый командир РККА (выглядит как истинный ариец с немецкого плаката).

— Этто нэ пиздюккк. Этто полковник Сирмайс, — «истинный ариец» отвечает Тупицыну в трубку городского телефона солидно, неторопливо и весьма обиженно. — А стрелятть нам ещще ранно… Они ветть ещще нне на поевомм ку-у-у-уррсе… По-мое-е-ему. А фот сейчасс, нафе-е-е-рное, уше мо-о-ожно. Все, стреляю… — И совершенно спокойно, как на полигоне, командует в трубку полевого телефона: — Огоннь!

Перед кабиной головного «юнкерса» мгновенно вспыхивает огненное облако разрыва, и сквозь пластик в нее с воем влетает туча раскаленных убойных осколков.

«Полет Валькирии», истошно взвизгнув, переходит в «Полет шмеля».

Остальные бомбардировщики, потеряв ведущего, шарахаются в разные стороны и сыпят груз на кого ни попадя — так, что бомбы летят и за Буг, на немецкие головы…

Хорошо стреляет полковник Сирмайс, черт нерусский. Профессионал.

…Замначальника ПВО Округа, верный соратник замученного кровавосталинской гэбней борца за демократию троцкиста-интернационалиста Алксниса, приставив пистолет к виску полковника Сирмайса, заставляет его ЗАПРЕТИТЬ батареям открывать зенитный огонь.