Александр Маркьянов - Период распада ч.3

— Пойдем-ка! — Ли схватил Чуня за шиворот — сейчас я тебе покажу, как раскладывать товар!

— Ай… Не бейте, хозяин!

Ли затащил его в темноту контейнера, оглянулся, включил магнитофон, на котором были записаны только два голоса — его и Чуня. Запись была на китайском, и никто из окружающих до сих пор не понял, что и ругань, и жалкие оправдания — каждый раз одни и те же.

— Говори! — быстро сказал Ли

— Говорят, что много талибов стали шахидами, очень много. Из тех, кто туда ушел — выбили почти всех.

— И?

— Люди недовольны. Говорят о предательстве.

На лице полковника ничего не отразилось.

— Все?

— Нет. За день до наступления Ильяс погиб вместе со всеми людьми. Подорвался на управляемом минном поле, никто не знает, зачем его понесло в этот кишлак. Это было в приграничье, с той стороны. Оставшихся выбили снайперы.

Полковник задумался. Ильясом звали одного из наиболее авторитетных командиров Аль-Каиды в регионе, специалиста по диверсионной войне. Никто не знал о его национальности и о том, как он попал в Аль-Каиду — но, судя по имени, он мог быть русским.

— Почему ты говоришь об этом только сейчас?

— Узнали только вчера. Нашли машины.

Полковник кивнул. В бардаке наступления, после массированного ракетного удара американцев — могли потерять на насколько дней. Подумали, что он вышел в Афганистан, участвует в джихаде — а он… получается, что не участвует. Стал шахидом вместе со всеми своими людьми.

— Кто?

— Никто не знает. Говорят, в том районе видели какую-то группу. Один из стариков сказал, что это шурави снова вышли на охоту.

— Шурави?

— Русские. Старика считают сумасшедшим, но он сказал, что так всегда делали русские. Приходили и убивали. Американцы бьют с беспилотников.

— Еще что?

— Джалалутдин собирает недовольных. Он говорит, что все что произошло — это результат предательства.

Полковник задумался. Он знал, что Джалалутдин проходил обучение в Стамбуле и там же был завербован турецкой военной разведкой. Турки намного лучше, чем китайцы умели играть на этом поле, этого у них не отнять. Поэтому — такие игры надо пресекать в самом начале.

— Убери его. Тихо.

— Слушаюсь.

— Всё?

— Всё.

Полковник ткнул пальцем на клавишу магнитофона

— И только попробуй еще раз вывесить товар без ценников, сын шакала!

Уже когда полковник выходил с рынка, поглощая на ходу мясную лепешку с зеленью — ради дела приходилось есть и такую гадость — в кармане завибрировал пейджер. Полковник носил с собой пейджер и никогда не имел сотового телефона — потому что с сотового телефона, даже выключенного легко и определить местоположение абонента, и прослушать, что он говорит, дистанционно подключившись и считывая микроколебания мембраны. Поэтому, полковник, как и все люди Аль-Каиды никогда не имели с собой телефона, а пользовались пейджером, который невозможно ни засечь, ни прослушать. Если же надо было куда-то позвонить — на базаре ходили люди с сотовыми, можно было заплатить и позвонить. Или позвонить из общественной телефонной кабины.

Увидев текст — короткий и ничем не примечательный, полковник обеспокоился. Трудно не обеспокоиться, когда приезжает начальство, черт знает — то ли наградят, то ли попадет по полной программе. Неважно за что — если начальство хочет надрать уши — повод быстро находится. Встреча была через час на кольцевой — видимо, генерал Вэй Чжолинь приехал с военной делегацией, полковник знал, что в Исламабаде как будто специально уже несколько дней находится высокопоставленная военная делегация, словно прикрывая город от возможного удара американцев. Видимо, пришла пора покидать город, вот генерал и решил лично проинспектировать состояние дел в пешаварском разведпункте. А может и еще что… кто сейчас поймет.

Как бы то ни было — встреча через час, за этот час еще можно заехать в пару мест…

Генерал Вэй Чжолинь, он же Белый Дракон, член тайной, националистически ориентированной группировки Драконов в армии и спецслужбах КНР, невысокий даже по китайским меркам, бедно и чистенько одетый старик с поразительно белой, нетипичной для китайцев кожей, сидел в дешевой придорожной забегаловке на окружной дороге Пешавара рядом с компанией дальнобойщиков и с аппетитом поглощал плов с большого, плоского блюда на двоих, еду он брал не палочками, а руками, как варвар. На носу у него были очки в старомодной круглой оправе, не золотой, как обычно — а металлической. Рядом с ним стояла небольшая сумка.

Полковник огляделся — ни одного китайца тут не было. Он не заметил и то, на какой машине приехал генерал — на стоянке стояли одни грузовики. Но он знал, что генерал никогда не оставался без прикрытия, ни на секунду.

Подойдя к хозяину заведения, полковник попросил тонкую постную лепешку. Потом пошел к генералу, тот протянул ему испачканную жиром, сухонькую, неожиданно сильную ладонь.

— Рад вас видеть, Ли… — сказал он — давно не виделись.

— Да, господин…

Скрывать смысла не было — полковник Ли неоднократно проговаривался что у него в Коулуне есть хозяева, и что он вынужден большую часть выручки отдавать им.

— Отведай со мной этого риса. Это очень вкусно приготовленный рис.

— Это плов, господин — Ли пригляделся — с курицей.

— Как бы то ним было — очень вкусно. Отведай.

Когда-то давно, когда полковник еще не был полковником, а генерал не был генералом — Вэй Чжолинь учил их в особой разведшколе: когда ты во владениях варваров — ешь как варвар, спи как варвар, живи как варвар. Ничем не выделяйся среди остальных!

Принесли лепешку, полковник принялся подбирать рис кусками лепешки и отправлять его в рот, иногда съедая и импровизированную ложку.

— Очень вкусный рис… — повторил генерал

— Здесь вкусно готовят…

Тон, каким это сказали Ли был понятен только тем, кто прошел школу генерала Вэй Чжолиня. Тон и особый жест означал, что игра началась.

— Я весьма доволен, как идет торговля, Ли… — сообщил ему генерал, продолжая с аппетитом поедать плов — ты много продал.

— Местные не слишком довольны теми вещами, какими торговали здесь до нас. Говорят, что они очень плохого качества и слишком дорогие. Я все чаще и чаще слышу, как местные выражают недовольство этим.

Генерал кивнул

— Тем не менее — такая торговля является результатом и твоего усердия, это нельзя не признать. А что про местные товары? Они настолько плохи?

— Они очень плохи, господин. Местные, столкнувшись с конкуренцией, начали скаредничать и тем самым сделали только хуже. Все больше и больше людей отворачивается от них. Я думаю — еще год может быть два и…

— Налоги здесь не слишком высокие?

— Нет, я даже не замечаю их, откровенно говоря. Никто не мешает.