Борис Толчинский - Нарбоннский вепрь

Здоровенный галл оставил своего пленника на попечении второго варвара и бестрепетно подошел к нам. Не говоря ни слова, он осмотрел и потрогал руками наши цепи. Мы с интересом наблюдали за ним. В то время, каюсь, нам и в голову не приходило, что он задумал, и нам этот нежданный ночной визит казался хоть каким-то развлечением накануне последней ссылки…

— Стало быть, вы слуги дьявола, — сказал нам варвар на своем наречии, справедливо полагая, что плебеи галльского языка не знают, а такие ученые еретики, как мы, должны знать множество всяких языков.

Мы молчали, ожидая, что он скажет дальше. Он представился:

— Варг, наследник нарбоннского престола.

— Мы догадались, — ответил по-галльски мой отец.

Варг кивнул и взялся за цепь, которая опоясывала шею отца. В этот момент затрещал звонок на его "позорной шляпе"; принц оставил цепь, осторожно снял с отца "позорную шляпу", отнес ее в сторону и положил на землю, затем проделал то же самое с моей "позорной шляпой".

— Что ты делаешь? — не выдержал отец.

Принц предпочел ответить вопросом на вопрос:

— Хотите ли вы жить, еретики?

— Для нас это уже не имеет значения, — с достоинством ответил отец. — Мы сделали свое дело. Чудовищам не удалось сломить нас!

— Ну и?! — усмехнулся Варг. — И что дальше? "Обитель Обреченных"?!

До меня наконец дошло! Стараясь не выдать своего волнения, я спросил:

— У тебя есть другие варианты, принц?

Варг измерил меня долгим изучающим взглядом, а затем решительно взялся за цепь отца.

И произошло невероятное. Его пальцы обхватили стальную цепь, руки напряглись, на лице появилось выражение сосредоточенности — и пару мгновений спустя цепь лопнула!

Показывая мне сломанное звено, Варг сказал:

— Вот путы, которыми вас сковали аватары. Я их ломаю!

Дальше у меня случился непростой разговор с отцом, который, мысленно примирившись со своей участью и даже находя в ней свою героическую прелесть, отказывался признавать преимущества предложенного нам варианта. Мы говорили по-латыни, но вскоре перешли на галльский, чтобы Варг понял, в чем суть проблемы.

Тем временем ему удалось освободить отца от мелких цепей. Он совершал свой подвиг, равно мифический титан, и, что самое удивительное, в полном молчании, не испрашивая согласия отца. Лишь однажды он заметил:

— Представь себе, еретик, такую вещь: существует человек, который ненавидит Империю и аватаров. Он нутром чует, что это враги его свободы, что их дружба лжива, а их покровительство есть рабство. Этот человек понимает, сколь сильны враги, — но он хочет бороться! И пока не знает, как… И есть другой человек, который, я думаю, знает, как. Так почему бы первому и второму не объединиться?!

— Суета… — промолвил отец. — Мы отыграли свое. Я больше не желаю жить в мире, где властвуют чудовища-аватары и servum pecus [17] "Раболепное стадо" (лат.) их народ. Благодарю тебя за твои помыслы, благородный галл, однако: invitum qui servat idem facit occidenti! [18] "Кто спасает человека против его воли, поступает не лучше убийцы" (лат.) И еще добавлю: exoriare aliquis nostris ex ossibus ultor… [19] "Да возникнет из наших костей какой-нибудь мститель" (лат.)

— Ради Всевышнего, отец! — прошептал я. — Он ведь прав на все сто! Он и есть наш мститель! Ты только подумай, что мы еще успеем сделать вместе с ним! Стыдно и глупо не использовать такой шанс для мести!

Отец на мгновение задумался, затем медленно кивнул и поправил меня:

— Не для мести, Янус. Мы поможем этому благородному юноше отстоять свою свободу.

— Я знал, что услышу это, — ухмыльнулся Варг.

Он вернулся к плебеям и своему другу, взял у того кинжал, потом привязал плебея-коротышку к дереву, а далее со вторым плебеем и своим другом возвратился к нам.

— Поможешь нам сломать эту цепь, — сказал Варг плебею.

Тот запротестовал, насколько это позволял его заплетающийся язык:

— Нет… нет… Ни за что! Я не стану участвовать в этом преступлении! Меня за это сожгут на костре…

В этот момент отцу пришло в голову чуть пошутить. Он заставил плебея посмотреть себе в глаза и замогильным голосом прошептал:

— Ты сделаешь, как тебе велят, низкорожденный! Иначе я обращу тебя в тварь земноводную или в прах, смотря какое заклинание придет на ум первым… Дьявол, мой истинный Отец и Властелин, дал мне такую силу.

И он простер к несчастному растопыренную пятерню. Плебей затрепетал и более возражать не осмелился.

Вот так мы избавились от цепей; оставалось избавить от цепей аватарианской веры весь остальной Orbis Terrarum [20] Здесь — "Изученный Мир" (лат.) …

Затем, когда дело было сделано, отец предложил освободиться от свидетелей. Друг принца побледнел, приняв, как видно, слова отца и на свой счет.

— Нет, я придумал кое-что получше, — сказал Варг. — Привяжем этого парня к столбу. Он нам еще пригодится.

Перспектива оказаться на месте заклятого еретика доконала несчастного. Ополоумев от ужаса, он завопил, точно его резали на части, и предпринял попытку сбежать. Эта попытка была пресечена принцем, который уже занес кулак с целью прогнать из плебея остатки сознания. Отец перехватил руку Варга.

— Не надо, друг мой. Ты прав, этот плебей нам еще пригодится. Он скажет властям, кто был истинный виновник нашего побега.

Отец положил правую руку на голову плебея, а левой рукой прикрыл ему глаза. Плебей вздрогнул и затих.

— Повторяй за мной, — начал отец, — "Я шел по улице…

— Я шел по улице, — безучастным голосом произнес плебей.

— …На меня напали. Я ничего не помню. Нет, помню! Их было двое".

— Какого дьявола… — проговорил Варг, но я шепнул ему, чтобы он молчал и доверился отцу.

— Сколько их было? — изменившимся голосом вопросил отец.

— Их было двое, — ответил плебей.

— Правильно, их было двое. "Они говорили: "Един Бог!"…

— Един Бог… — эхом отозвался плебей.

— "Един Бог!", — это наш девиз, девиз нашего дела, — шепотом объяснил я Варгу. — "Един Бог!", следовательно, есть только Творец, Deus Majores [21] "Старший Бог" (лат.) , и нет никаких аватаров, Dii Minores [22] "Младших Богов" (лат.) , следовательно, всякий, кто скажет: "Един Бог!", принадлежит к нашей вере, следовательно, нас освободили наши сторонники, чудом спасшиеся от властей…

— Больше я ничего не помню"… — продолжал поучать плебея мой отец.

— Не помню… Ничего больше не помню.

— Молодец. А теперь — усни!

Потом мы привязали спящего плебея к позорному столбу. Варг был бледен, что-то мучило его, и он наконец спросил отца:

— Ты колдун?

Отец улыбнулся:

— Нет, я просто мудрец, который подружился с наукой.

— Так я и думал, — с облегчением кивнул Варг. — Наши колдуны не умеют делать того, что сделал ты.

— Это пустяки, — заметил я, — невеликий труд загипнотизировать слабого духом человека.