Борис Толчинский - Нарбоннский вепрь

Взломав дверь и разметав нашу баррикаду, они ворвались — рыжебородый великан Хримнир и долговязый Фальдр, похожий на шакала. Их чувства прочитала я на лицах: предвкушение скорой и жестокой мести гордых мужей унизившим их девчонкам. Для них мы даже не были врагами, мы личностями не были для них, я не была министром колоний, а Кримхильда — герцогиней; мы, вернее, наши соблазнительные тела, были в тот момент для них объектом гнусной похоти. Они мечтали изнасиловать нас; возможно ли большее унижение для аморийской княгини, чем быть изнасилованной диким варваром, животным в человеческом обличии?!

Я приготовила им сюрприз. Как только эти двое ворвались в палату, Кримхильда скрутила мои руки за спиной и приставила кинжал к моему горлу. Должна признать, она сделала это с неподражаемым артистизмом, а я сыграла страх и ужас.

— Стоять, гнусные собаки! — голосом владычицы воскликнула Кримхильда. — Еще шаг, и эта женщина умрет!

По-моему, красиво получилось. Это был шоковый удар. Хримнир и Фальдр застыли. Не давая им времени собраться с мыслями, герцогиня продолжала, и при этом на устах ее играла сатанинская ухмылка:

— Ну, Фальдр, раскинь мозгами, что случится, когда она умрет?! Что сделает с тобой и с остальными ее отец, первый министр?! Ну, представь!

Даже дикарю нетрудно было представить: имперские войска не станут разбираться, чья именно рука убила дочь первого министра. А вид моей подруги не оставлял сомнений в том, что эта женщина не шутит: ей, потерявший отца и мужа, уж нечего терять, она убьет княгиню-аморийку, то есть меня, затем умрет сама — но, умирая, будет знать, что никто из обидчиков беспощадной расправы не минует…

Хримнир грязно выругался, а Фальдр, этот жалкий пес, выдавил приторную улыбку и сказал:

— Вы нас не так поняли… дамы.

— Еще шаг, и она умрет! — повторила Кримхильда, а я жалобно простонала:

— Господин барон, пожалуйста, не перечьте ей. Эта женщина не в себе. Прошу, оставьте нас. Мы никуда не убежим, мы ваши пленники…

— Ничего подобного, ваше сиятельство, — осклабился Фальдр. — Вы наша уважаемая гостья, и я уверен, что герцог Варг почтет за честь свидеться с вами. Он уже спешит в Нарбонну из Эльсинора.

Вот так я и услышала впервые это сочетание слов: "герцог Варг"! Признаюсь, в тот миг я ужаснулась… Не принц, но герцог Варг, выкормыш злокозненных еретиков Ульпинов, вскоре решит мою судьбу!

И тут я не сдержалась:

— Как вы могли, барон! Вы присягали…

— Под принуждением, под страхом лютой смерти, а значит, беззаконно! — вскричал Фальдр. — Государю моему, герцогу Круну, я служил до самого последнего его мгновения, а этой… этой я служить не стану! Вот ваши грязные монеты, возьмите их назад, я рыцарь, а не раб, я не холуй, не мальчик для битья!

Он вытащил из кошеля наши солиды и швырнул это золото мне в лицо. Хримнир сделал то же самое. А затем оба барона вышли вон. В дверях осталась стража.

…Облик Варга возник перед моим мысленным взором. Я представила его в короне правящего герцога Нарбонны. И вообразила, как этот юный властелин с триумфом вступает во дворец отца, где драгоценным трофеем его ждет сама дочь правителя Империи, а фактически — правительница Империи собственной персоной… На память мне пришел мой первый "разговор по душам" с Варгом, еще в Темисии. Тогда он мне сказал диковинную фразу: "У богов переменчивый нрав; кто знает, может статься, это вы, великая и неподражаемая София Юстина, в один прекрасный день будете молить меня о пощаде!". Я, помню, рассмеялась ему в лицо. О боги, неужели этот день, для него прекрасный, а для меня фатальный, уже настал?!!

Нет, невозможно! Никогда еще потомки Фортуната-Основателя не сдавались на милость варваров. И сегодня этого не случится: пусть лучше кинжал, который Кримхильда держала у моей шеи, познает вкус фортунатовой крови! А не сможет она — я сама себя отправлю на суд к великим божествам. Как Клеопатра; велик был юный Цезарь, однако же она избрала сон Осириса взамен мянящих золотых цепей! Я знаю, мне достанет воли. Ни один варвар на свете не услышит от дочери Юстинов мольбу о пощаде!

Однако я бы не была собой, если бы думала единственно об этом. Мы выгадали время, и у нас появился шанс. К чести Кримхильды, она больше не плакала. Ее глаза сверкали, но не отчаянием — гневом и жаждой мщения! Как только мятежные бароны нас покинули, она шепнула мне:

— Ваше сиятельство, в этой комнате есть потайной ход наружу. Я точно знаю, есть, но где, не знаю.

Мы обязаны были отыскать потайной ход, не вызвав подозрения у тюремщиков. Чтобы обмануть их, мы, две молодые женщины, разыграли смятение. Мы плакали, в волнении мерили комнату шагами, хватались то за один предмет, то за другой… Двое врачей поддерживали нашу игру.

Тайник нашла Кримхильда. Не скажу, что это оказалось очень сложно: ход начинался за каминной плитой. Сложнее было отыскать рычаг… но и его мы отыскали. Теперь нам нужно было проскользнуть через тайник незаметно для тюремщиков. Но как это сделать? Эти, с позволения сказать, рыцари не сводят с меня и герцогини глаз, а в глазах бушует пламя гнусной похоти… еще немного, и они сорвутся, позабудут, зачем поставили их здесь.

Нас мог спасти лишь отвлекающий маневр. Двое врачей… они должны были принять удар на себя. Я не знала, смогут ли. Когда я им сказала, они развеяли мои сомнения. Оба считали счастьем умереть, спасая Фортунату. Да, так и сказали, — "Фортунату", — как будто я не княгиней была, а кесаревной Священной династии!

Не стала их разубеждать. В тот миг я испытала гордость за свою великую державу, где даже низкорожденные плебеи верны Божественному Престолу, как герои. Что бы ни вещали еретики и варвары, такая держава по праву властвует над миром. У обоих моих спасителей в Амории остались семьи; я поклялась, что позабочусь о детях и вдовах, а самих спасителей моих на родине будут славить, как героев… Чтобы исполнить свое слово, я обязана была спастись.

И вот оба врача неожиданно бросились из палаты, мимо стражей. В тот же миг Кримхильда нажала рычаг. Каминная плита отъехала, и мы ринулись во тьму неизвестности. Затворяющий рычаг мы не имели времени искать, мы попросту бежали по темному коридору, надеясь, что куда-нибудь он нас приведет…

В каком-то месте я споткнулась и почувствовала резкую боль в ступне. Вокруг царил мрак. Кримхильда не оставила меня, помогла подняться, и мы двинулись дальше. Фактически она тащила меня на себе; сама идти я не могла.

Позади уже слышались мужские голоса. Понятно, то была погоня. Я приготовила кинжал — он мог мне скоро пригодиться.

Внезапно ход закончился. Мы вышли наружу, отворив люк, вероятно, древней канализационной системы. Осмотревшись, я поняла, что мы за городом. Поблизости виднелись лес и дорога, а на дороге — множество вооруженных мужчин, конные и пешие. У них не было черно-белых флагов, и так я поняла, что это войско Варга.